Эптон Синклер - Жатва Дракона

Она взяла блокнот и карандаш и написала: "Я рискну еще". Затем, после минутной мысли: "Только раз, абсолютно", и нарисовала линию под последним словом. Он подождал некоторое время, чтобы быть уверенным, что это было ее решение. Она медленно, но решительно кивнула.

"Вы готовы ответить мне?" – спросил он вслух, и его голос казался громким в этой тихой комнате.

Она ответила: "Я останусь до завтрашней ночи и дам еще один сеанс. Он должен быть последним, и это нужно понять и договориться заранее. Мы уедем на следующее утро".

– Хорошо, мисс Джонс, я сообщу ваше решение, и оно будет принято.

Он вырвал из блокнота несколько листов. И не только тот, который был исписан, но и несколько под ним, где могли остаться следы карандаша. Он забрал их в ванную, зажёг спичку и прижал их к унитазу, пока они горели. Когда пламя было близко к его пальцам, он бросил их в воду и потянул рычаг.

XI

В эту летнюю столицу утренние газеты были доставлены самолётом из Мюнхена и Берлина. Огромные пачки, чтобы не оставить в нынешнем кризисе ни одну важную персону без информации. Кроме того, в гостиных были радио, и вокруг них собирались маленькие компании. Этим привилегированным было разрешено слышать злые голоса из-за границы, как и некоторым католическим священникам разрешали читать еретические произведения с целью их опровержения. Так в это утро кризиса армейские офицеры и партийные чиновники злорадствовали, слушая, как британские и французские станции были взволнованы германо-советским пактом и высказывали предположения о его возможных секретных положениях. Приятно, когда ваши враги беспокоятся и строят догадки!

Эти персонажи свободно разговаривали, не обращая особого внимания на заокеанского чужака. В конце концов, поскольку армия должна была двинуться в полночь, и Варшава будет захвачена или уничтожена в течение недели, то какая разница? Желание продемонстрировать исключительные знания является общей слабостью, и один из молодых адъютантов фюрера заметил специалисту по искусству, что, конечно, это была сделка по разделению завоеванной Польши. Немцам была не нужна восточная половина, которая принадлежала России до последней войны. А могли ли русские отказаться от неё, когда фюрер преподнёс её на блюдечке? Забавный анекдот с англичанами, которые уже несколько недель торчали в Москве, пытаясь договориться, чтобы Советы воевали с фюрером! Еще забавнее было с важным сэром Невилем, который привёз сюда свое письмо в тот самый час, когда ставились подписи на пакт в Москве!

Все было жизнерадостно в это утро в летней столице. Во всяком случае, в ранние часы. Однако к полудню Ланни начал замечать изменения. Шёл шёпот, и некоторым группам, похоже, не нравилось его присутствие. Он мог догадаться, но он не мог быть уверен до обеда, пока у него не появился шанс перекинуться шёпотом парой слов с лейтенантом СС, которого он возил на партийный съезд год назад. – "Приказ армии был отменен, мы не должны двигаться до особого уведомления". Ланни воскликнул: "Also! Was ist geschehen?" Но адъютант не знал. Что-то изменило решение фюрера. Только его мудрость могла решать.

Ланни ушел в свою комнату и читал газеты, а потом снова с головой ушел в проблемы экстрасенсорного восприятия. Казалось, что ему следовало бы держаться в тени, и это все еще больше подходило для его таинственной компаньонки. В тот день он не приглашал ее на прогулку, потому что шел дождь. И они не могли говорить в её комнате. Во всяком случае, ему нечего было сказать ей, потому что она зарекомендовала себя как медиум, и у неё была информация о местной ситуации и персоналиях. Квалифицированный беллетрист не нуждается в помощи искусствоведа в составлении слов для своих персонажей.

XII

Так прошел странный день и часть ночи. Ланни коротко поговорил с Гессом, который пришел к нему в комнату и подтвердил отмену наступления на Польшу и причину этого. Решимость фюрера была поколеблена. Его мысли были недостаточно решительно настроены. Некоторые из старших генералов были рады отсрочке, но молодые люди, нацисты, были очень разочарованы. Они были наготове, надеясь скоро отправиться на фронт, а теперь слава была вырвана у них из под носа. Гесс сказал: "У меня не сложилось собственного мнения. С одной стороны я рад, с другой сожалею". Ланни ответил: "Полагаю, если бы я был немцем, я был бы в том же положении. Для иностранца всегда легко быть нейтральным".

Заместитель пояснил, что фюрер будет занят на важном совещании в тот вечер, поэтому может быть поздно, когда он сможет посетить медиума. Ланни сказал, что понимает это и будет терпеливо ждать. – "Но не забудьте сообщить мне, как обстоят дела, потому что меня это очень интересует". Заместитель обещал и ушел.

После этого Ланни нечего было делать, кроме как попытаться сосредоточиться на "двойных или сложных отношениях", "стандартном отклонении", "конечной значимости", "средней вероятности ожидания" и других технических терминах, связанных с доказательством или опровержением экстрасенсорного восприятия. При каких обстоятельствах человек мог угадать лицо карты, на которую смотрел какой-то другой человек? Мог ли он догадаться об этом, пока другой человек не открыл её? Мог он догадаться об этом, пока другой человек был в другой комнате? Или когда он был в другом городе? Мог ли он назвать последовательность карт в колоде до того, как их откроют? В глоссарии Университета Дьюка такая последовательность называлась "По истечении". Её символ был "ПИ", который имел совершенно иное значение в светских обществах, которые часто посещал Ланни Бэдд.

На самом деле если прочитать про такие эксперименты и попытаться понять, что они означают, то можно получить "ПИ" или панический испуг или плакучие ивы. Были люди, которые правильно называли всю последовательность двадцати пяти карт в колоде. Еще более невероятно, что находились люди, которые называли карты до того, как их перетасовали, то есть они назвали последовательность карт, которые только будут после того, как их перетасуют. Казалось, что все это сводилось к абсурду. И были исследователи, которые хотели пересмотреть законы математической вероятности, чтобы доказать достоверность своих экспериментов. Вероятность того, что результат эксперимента произошёл случайно, была одна миллионная и миллиардная, а иногда и триллионная.

Ланни сказал себе, что здесь было что-то еще более важное для человечества, чем вопрос о другой мировой войне. Действительно, здесь может быть что-то, что может начать войну или остановить ее. Здесь была сила в сознании людей, которые могли бы контролировать свои решения, не осознавая этого. Может ли быть больше ненависти в коллективном сознании людей, чем любви? Если это так, коллективный ум может заставить ум лидера действовать против его сознательной воли. Всевозможные вещи могут происходить с нашим умом, о чём мы не имеем ни малейшего представления.