Эптон Синклер - Жатва Дракона

Некоторое время спустя Ланни заметил, что эти два действия совпадали с движениями официанта в этом благопристойном обеденном зале отеля. Когда официант появлялся, гость что-то глотал, даже если это был только кусок хлеба. Когда официант отходил, разговор возобновлялся. Однажды, когда человек слишком долго задержался около них, старый индюк повернулся к нему. – "Что вы тут стоите? Занимайтесь своими делами!" Официант убежал, а гость заметил: "Этот отель полон шпионов. Вся Германия полна шпионов. Но мне все равно, я сказал им, что я думаю, я сказал это самому Номеру один. Если он доверяет финансы великой страны простому клоуну, который половину времени пьян, на что можно надеяться?"

Оказалось, что герр доктор больше всего желает высказать свое мнение о другом герре докторе, которого звали Функ и который захватил оба его поста с помощью мерзкой и гнусной интриги. Он был ленивым толстяком и называл себя "капризным художником". Он хотел стать актером и считал себя музыкантом. "Представьте себе, если сможете", – воскликнул Шахт, – "Человек, который не может выбрать, хочет ли он играть на пианино или руководить Рейхсбанком!"

"В нашей семье мы разделили роли", – с усмешкой ответил Робби. – "Мой сын пианист, а я финансист".

– Именно так. Но когда Функ принимает гостей и играет для них на пианино, они все согласны, что он великий финансист! Когда он выступает с речью перед руководителями партии, говоря им, как он собирается отменить золотой стандарт по всему миру и заставить все страны, которые хотят торговать с Европой, пользоваться рейхсмарками вместо фунта стерлингов, то каждый заявляет, что он является одним из самых замечательных музыкантов Германии.

VIII

До того, как всё было съедено, американцы узнали полную биографию этого нового администратора финансов. Доктор Функ поднялся в этом мире тем же способом, что и Риббентроп, через женитьбу на богатой. Он был с Рейна, и в первые дни увидел свой шанс и свёл Гитлера с Тиссеном и другими стальными и угольными магнатами Рура. Они взяли на себя обязательство финансировать его, а Функ прицепился к нему. Шахт, хорошо знавший английский язык, процитировал горькие слова кардинала Вулси: "Служи я небесам хоть вполовину С таким усердьем, как служил монарху, То в старости меня бы он не предал, Столь беззащитного, моим врагам" 19. Огромное тело бывшего министра было покрыто одеждой из черной ткани викуньи, но он чувствовал себя обнаженным политически. Сила была той вещью, которую он жаждал, и для которой он менял свое политическое пальто много раз на протяжении всей своей карьеры.

Он изобрел "заблокированные марки" и другие финансовые инструменты, в результате чего рейх мог убедить другие страны расстаться со своими товарами. Незадолго до своего недавнего увольнения он вёл переговоры с Монтегю Норманом, управляющим Банка Англии, разрабатывая план, как помочь евреям, которые хотели уехать из Германии. Предполагалось, что те могут забрать свои деньги, но эти деньги должны быть использованы для приобретения немецкого импорта в стране, куда они прибудут. Водянистые голубые глаза финансового кудесника, казалось, светились, когда он рассказывал об этом. Он был очень горд финансовыми инструментами и способами для продвижения немецких кредитов за границей, и он улыбнулся, когда Робби сказал: "Не боитесь ли вы, что это будет способствовать продвижению погромов?"

Все эти финансовые тонкости теперь прекратятся, и Рейх ждёт дикая инфляция при беспечном и радостном руководстве доктора Функа. Печатные машины собирались выпускать вещь под названием Steuergutscheine, или налоговые сертификаты, которыми должны оплачиваться все государственные обязательства. "Они являются просто средством финансирования огромных кредитов партии, которые выросли так, что начали высасывать жизненную основу нации. Это было мое преступление, когда я отказался санкционировать это". – Почтенный доктор понизил голос и нервно огляделся. Такое поведение было настолько распространено в этом Haupstadt, что получило специальное название – Berliner Blick , Берлинский взгляд.

Официант ушел за еще одной бутылкой вина, так что гость продолжил: "Эти кусочки бумаги подлежат уплате в течение следующего года, а это означает, что правительство не будет иметь никакого дохода. Что мы должны делать?"

– Очень многие люди боятся, что вы можете быть вовлечены в войну, доктор Шахт.

"Никто не боится этого больше, чем я, мистер Бэдд. Глава нашего государства принимает худшие советы в эти дни". – Говоривший бросил еще один нервный взгляд, а потом сказал: "Я консервативный человек, уверяю вас, многие мои меры были нестандартными, но все они были практическими шагами, направленными на восстановление экономики Германии до полного объема производства. Что было сделано. И теперь я чувствую, что я больше не смогу приносить пользу моей родной стране".

Теперь стало ясно, почему бывший президент Рейхсбанка пришел так быстро по приглашению американского промышленника. Не для роскошного обеда, а для того, чтобы узнать, знает ли этот джентльмен какую-либо группу финансистов, которые могут использовать его таланты для их личного обогащения! Правительства были неблагодарны, а частная промышленность была свободна и может предложить место убежища для человека скромных вкусов такого, как доктор Хорас Грили Яльмар Шахт.

Увы, президент Компании Бэдд-Эрлинг должен был сказать ему, что Америка больше не является той сладкой землёй свободы, которую он посетил несколько лет назад. Те же злые тенденции возобладали и за океаном. Прожорливая партия и рой бюрократов переместил центр власти с Уолл-стрита в Вашингтон. Девять лет назад Робби был озлоблен против Уолл-стритовской публики, которая отобрала у семьи Оружейные заводы Бэдд . Но теперь, если послушать его, можно было бы подумать, что крупные банки Уолл-стрита управляются надёжными консерваторами, как сам доктор Шахт. Робби их очень хорошо не знал, но он пообещал немедленно навести справки по возвращении. Он сказал, что американские финансисты должны оценить способности человека, который сумел убедить завоевателей Германии дать ей взаймы миллиарды долларов, с помощью которых заплатить им репарации. Робби сказал это без тени иронии, а герр доктор принял это, как элегантный и заслуженный комплимент. Они расстались, как деловые люди, которые прекрасно понимали друг друга.

IX

Адлон находится всего в паре минут ходьбы до министерской резиденции Германа Геринга, а погода на следующее утро была изумительной. Но пойдёт ли Робби Бэдд пешком? Не пойдёт! Возьмёт ли он такси? Опять же, нет! Он скажет, чтобы шофер отеля в ливрее взял автомобиль Ланни и управлял им, а затем ждал их в надлежащем месте. Все должны понимать, что поездка к нацисту нуммер цвай, рейхсминистру, маршалу авиации и комиссару четырехлетнего плана, это только три из дюжины титулов, это церемония. Шепот шёл повсюду, и даже высокомерные офицеры СС в баре отеля терялись в догадках.