Николай Богданов - Великие дни. Рассказы о революции
- Название:Великие дни. Рассказы о революции
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Детская литература
- Год:1967
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Николай Богданов - Великие дни. Рассказы о революции краткое содержание
Великие дни. Рассказы о революции - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Ну как устроились, товарищи? — спросил, входя в класс, комдив Примаков.
Комдив был удивительно молод — чуть постарше двадцати лет, — бритоголов и быстр.
За ним шел такой же молодой, только отпустивший широкую черную бороду, комиссар и по-настоящему старенький, в очках и линялой сатиновой рубашке, здешний учитель Петр Семенович, которого в селе звали просто "Семенычем".
— Устроились на славу!
— Подходяще устроились, товарищ комдив! — весело отвечали из разных углов конники.
— Будьте осторожны, товарищи, с окнами, не разбить бы стекол. Парт не ломайте — ребятишки по осени сядут за них учиться, — говорил комдив, оглядывая класс.
— Хорошо, что парты составлены в угол, — одобрительно заметил учитель, озабоченно смотревший на свое школьное имущество.
— Товарищ комдив, а вот мне еще за партой не довелось ни разу сидеть. Как бы это и нам немножко подучиться грамоте, — несмело обратился к Примакову Дубовик. — Пока наша бригада находится в лезерве, можно было бы… Пусть бы товарищ учитель позанимался с нами…
Дубовика со всех сторон поддержали красные казаки:
— Верно! Хорошо бы хоть трошки подучиться!
— А то ни карту тебе прочитать, ни какой документ…
— К тому же теперь школа не работает, и товарищ учитель свободен!
Старик учитель стоял, смущенно улыбаясь.
— Что ж, по-моему, хлопцы говорят дело, — оживился комдив, глядя на комиссара. — У них есть несколько дней — потом надо будет сменять вторую бригаду у хутора Преображенского. Попросим Петра Семеновича помочь нам. Верно?
— Попросим, — согласился комиссар.
— Я с полным удовольствием, — сказал Петр Семенович. — Только как же они будут учиться, если вон пушки палят?
— А мы, дорогой товарищ, до пушек привычные, — ответил за всех Костенко. — Под пушками мы не только что, а даже спимо!..
— Да, пушки нам нипочем, — улыбнулся Примаков. — Научите их чтению и четырем правилам арифметики!
— Вот-вот, товарищ комдив, и в этой самой арихметике мы тоже не очень, — признался Дубовик.
— Времени маловато, товарищ комдив, — почесал затылок учитель.
— А мы устроим, так сказать, вроде ускоренного выпуска, — улыбался Примаков. — У них не будет никакой службы, никакой работы, кроме азбуки.
— Постараюсь, товарищ комдив. Могу заниматься хоть целый день.
— Вот это хорошо! — потирал руки обрадованный Дубовик.
— Значит, Петр Семенович, с завтрашнего утра и начнем?
— Начнем, товарищ комдив, — ответил учитель.
— Знаете, я так люблю школу, — сказал Примаков, выходя с Петром Семеновичем из класса. — Мой отец был сельским учителем на Черниговщине. Я и сам, когда приезжал из гимназии на каникулы, помогал отцу. И до сих пор помню эти слоги в букваре: "Маша ела кашу…"
На следующий день школьный двор напоминал полковое собрание — был полон конниками. Погода стояла теплая, солнечная, и учитель, посовещавшись с комдивом Примаковым, решил устроить занятия прямо под открытым небом. Тем более, что класс не вместил бы всех желающих. Да в классной комнате было бы и несподручно работать: ученики повыросли из этих ребячьих парт.

"…О том, как в ночи ясные, о том, как в дни ненастные…" — пелось в знаменитой песне о буденовцах. Один из таких ненастных дней изображен на картине художника Б. Грекова "Переправа у реки Чир".
Дубовик, ни разу не имевший удовольствия сидеть за партой, примерился было сесть, но чуть втиснулся за парту со своей шашкой и подсумками. Он сидел, и его лицо сияло от счастья.
Дрібен дощик іде,
А я в ямці сижу.
Не рухайте мене, хлопці,
Бо я мамці скажу!
Но веснушчатый озорной казак гаркнул над ухом:
— Встать, смирно-о!
Дубовик, затарахтев шашкой, с трудом поднялся из-за парты.
Конники потешались над ним:
— Твое счастье, что парта одна, а если бы стояла в рядах, ни за что бы ты не выбрался!
— Нет, лучше сидеть на чем стоишь, чем за этой штуковиной! — смеялся и сам Дубовик, оглядываясь на парту.
Красные казаки очистили на дворе место, поставили стол и школьную доску, а сами разместились прямо на земле: кто сел, поджав по-турецки ноги, кто прислонился к плетню. Лучше всех устроились пулеметчики: они сидели на своих тачанках. Сверху им было хорошо видно.
Занятия начались сразу же после чистки лошадей и завтрака. В назначенный час во двор вошел учитель. Вчера все видели его в старенькой черной косоворотке, а сегодня на Семеныче был пиджак, а на голове соломенная шляпа — солнце припекало порядком.
Из школы на крыльцо вместе с учителем вышел инструктор политотдела дивизии, светлоглазый, с журавлиной шеей, Виктор Горшков.
Увидев их, Дубовик, который сам вызвался дежурить, зычно скомандовал:
— Смирно-о!
Загремев ножнами сабель, казаки встали.
Учитель оторопело остановился на ступеньках крыльца. Он оглянулся на инструктора политотдела, не зная, к кому относится вся эта честь, и не зная, что делать ему дальше.
Но Виктор Горшков и не подумал сходить с крыльца.
— Это вам. Теперь вы у них начальник, — вполголоса сказал Семенычу инструктор политотдела и поспешил юркнуть за дверь, в сени.
Старый учитель, смущенно улыбаясь, пошел к столу, махая снятой шляпой:
— Садитесь, товарищи, садитесь!
И когда эти необычные ученики наконец уселись, начал свой первый фронтовой урок.
Уже солнце сошло с полудня, когда комдив Примаков вернулся в Перво-Константиновку. Он ездил в свою дежурную вторую бригаду. Бригада красных казаков стояла у хутора Преображенского и занимала фронт от Черного моря до Сиваша. Ее задачей было наблюдать за Перекопским валом, за которым укрепился — и думал, что сидит в полной безопасности, — барон Врангель.
Вернувшись к себе в штаб дивизии, Примаков тотчас же спросил у комиссара, как идут занятия у Петра Семеновича.
— Занимаются усердно, Виталий Маркович, — ответил комиссар.
И он рассказал, как проходит обучение грамоте.
Накануне учитель с помощью инструктора политотдела дивизии заготовил большие буквы. Их намалевали тушью на картоне и оберточной бумаге. Семеныч по многолетней привычке начал урок с обычных, самых легких, знакомых слов: "ма-ма", "па-па". Он не учел того, что у многих его бородатых и седых учеников "мамы" давно нет и что большинство этих конников сами стали "папами".
— Как же Семеныч не сообразил, что "мама" и "папа" уже не годятся для наших "студентов"? — сказал Примаков.
— Казаки, Виталий Маркович, так ему сразу же и выложили. Нам, говорят, не худо бы читать какие-либо другие слова. Семеныч быстро нашелся. Взял для складывания новые слоги: "же-на", "де-ти".
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: