Ольга Вяземская - Воровка. Королевы бандитской Одессы

Справка была самой что ни на есть подлинной. Составленная одним из служащих Имперского управления дорог, она и в самом деле отражала картину, достаточно близкую к истине. Разве что не учитывала те самые недоделки, о который успел упомянуть Глебов. Но сейчас это было не важно — не для того составлялся сей документ, чтобы истину во всех ее проявлениях отражать.

— Однако же, баронесса, вы не любите стоять на месте… Изрядную работу произвели. И всего-то за пару дней.

— Благодарю, — опустила глаза Ольга.

И работа была произведена не за пару дней, и знала Ольга более чем достаточно. Однако не стоило всеми этими мелочами забивать сиятельный разум великого князя. Не Ольга его убедила — документ с подписью, и даже с печатью. А значит, еще один шажок на пути к успеху сделан.

— И что же вы предполагаете осуществить?

Ольга подобралась. Вот он, тот самый миг!

— Известно, что треть финансирования этой дороги, — начала она, — взяла на себя казна через Русско-Китайский банк. Расходы — вы, князь, правы — огромны и для казны весьма тяжелы. Мне было предложено — а я, в свою очередь, обращаюсь с предложением к вам — вложить на год средства в новый, Юго-Восточный банк. Цель этого финансирования — окончание строительства Маньчжурской дороги и устройство железнодорожного рейса по высшему классу. Через год, мне обещают, акции в цене возрастут втрое. Я уже согласилась на это предложение и перевела свои небольшие средства. Полагаю, и вам, Владимир Александрович, это будет весьма интересно — ибо поможет несколько уменьшить нагрузку на казну империи и, возможно, даже вернет часть затраченных миллионов…

Интерес в глазах великого князя Романова был настолько явным, что баронесса позволила себе вздохнуть с облегчением: еще один ход она совершила правильно. Уж на что решится великий князь, Ольга не знала, но вчера точно такое же выражение она наблюдала на лице князя Долгорукова, а третьего дня, вскоре после визита штабс-капитана, — на лице графа Толстого. Тройная выгода за один только год оказалась слишком лакомым куском, чтобы удержаться и, прежде чем отдавать хоть копейку, сначала подумать о том, куда и зачем приглашает вложить средства баронесса фон Штейн.

Ольга наблюдала за великим князем и улыбалась: даже не жадность, а настоящая алчность играла на его лице. Удерживаясь от комментариев, баронесса чувствовала, что лучше промолчать — ибо это есть то золото, которое обычно приносит очень много настоящего золота. Торопиться следует весьма и весьма медленно.

— Однако, — наконец проговорил князь, — предложение заманчивое… Только, боюсь, нынче я не смогу передать вам даже согласие на свое участие в новом деловом предприятии: казна, вы правы, весьма истощена. Но в любом случае, баронесса, я благодарю вас за то, что сделали мне столь… интересное предложение.

Ольга с улыбкой кивнула. «О-о-о, князь, да вы попали ко мне на крючок. Никогда я не слышала, чтобы в слове “нет” столь громко звучало “да-да, конечно, с радостью!”»

— Однако я вас задержал, — поднялся Владимир Александрович. — Танцы, сласти, кавалеры… а мы тут о каких-то скучных сухих материях. Пойдемте же, милая баронесса.

— Вечер с вами не может быть скучным, — почти промурлыкала Ольга, поднимаясь. — Наша беседа была для меня подлинным удовольствием…

Великий князь польщенно поклонился — и потому не заметил, насколько ироничной была улыбка собеседницы.

Баронесса давно уже нежилась в постели. Уснула, утомленная танцами, Поленька. Грезил о новых горизонтах штабс-капитан Глебов. Стояла глубокая ночь. Но в столице, так уж устроена жизнь, не спали многие.

В небольшом домике на берегу Мойки встретились два человека, которых куда чаще можно было бы увидеть в дворцовых залах и на парадных портретах. Нынче же, одетые и не парадно, и не изысканно, они сидели у ломберного стола так, словно собирались играть в винт… Однако на кону стояли отнюдь не копейки, да и карты были на столе вовсе не игральные…

— Дядюшка, друг мой, я не спорю, сие весьма прибыльно и чрезвычайно возможно. Документ изрядный, спору нет. И дорогу Россия-матушка строит именно для прибылей и защиты. Но…

— Что, Николя?

— Меня весьма смущает японское неудовольствие. Маркиз Ито, напомню вам, глава правительства Японии, еще в ноябре девятьсот первого без излишних экивоков мне на него указывал. Его страна — это было сказано уж и вовсе без обиняков, — крайне недовольна тем, что Россия все более присутствует в Китае, по сути отобрав себе северные провинции…

— На которые сама Япония с удовольствием бы наложила лапу, ежели бы не мы… — с улыбкой перебил своего невысокого племянника с бородкой Владимир Александрович.

— Да, это так. Если бы не мы, северные провинции оказались бы под протекторатом императора Мэйдзи… Думается, Япония назвала бы своими все восточные земли до самой Кореи. И русские ей тут мешают.

— Так это же хорошо! — воскликнул великий князь. — Значит, мы и в самом деле защищаем наших восточных друзей….

— Скорее мы заставляем наших врагов предпринимать изрядные шаги, дабы обмануть и обойти нас на повороте. Пока маркиз Ито, два года назад, да и прошлым летом, вел переговоры с нашими чиновниками, японский посол в Лондоне, граф Тадасу Хаяси, тайно заключил оборонительный союз с Великобританией. Нас это известие застало врасплох…

— Но отчего же?

— Оттого, дядюшка, что два главных противника на Дальнем Востоке объединились и это сразу же изменило расстановку сил на тихоокеанском побережье… Да и не только там.

Владимир Александрович улыбнулся: племянник становился государственным деятелем. Вернее, пытался покамест. Хоть ни знаний, ни полной информации о предмете не имел. Оттого-то в его картине мира и преобладали черные тона и опасности — все страны, от севера до юга, от востока до запада, от огромных до крошечных, были в глазах Николя злейшими врагами России-матушки.

«Увы, племянник, — мысленно проговорил великий князь. — Нельзя трусу восседать на троне — это для страны может печально закончиться…»

— К тому же смею напомнить: японцы непрерывно вооружаются, флот их силен, армия готова выступить в любой момент. Тогда как мы, более нацеленные на защиту от западных опасностей, на Тихом океане ни сил достаточных, ни флота не имеем.

«Имеем-с, мальчик мой. Тот же Заамурский округ пограничной стражи — чем не готовое воинское подразделение? Да и флот можно двинуть в наши восточные воды… Под видом учебного похода или во имя возвышения славы русского оружия. Или под каким-либо иным опереточным предлогом…»

Великий князь молчал. И тогда его собеседник, с трудом сохранявший спокойствие, вскочил и стал ходить, почти бегать по комнате, то и дело оборачиваясь на дядю.