Серо Ханзадян - Мхитар Спарапет

— Я согласна, — наконец улыбнулась она, обратившись к художнику.

С этого дня Нагаш Акоп начал писать ее портрет.

Никогда еще в Джраберде не собиралось столько народа и войска.

Неделю назад сюда приехали Верховный властитель Мхитар и тысяцкий Тэр-Аветис. После избрания Верховным властителем Мхитар впервые посещал северные гавары Армении. Он решил побывать в Гулистане, Джраберде и Хачене, чтобы проверить состояние войска, разведать силы засевшей в Гандзаке османской армии, узнать о намерениях турок.

Услышав о его прибытии в Джраберд, из окрестных сел и крепостей спешили туда толпы крестьян со своими жалобами, недовольством и просьбами.

После обильного дождя небо еще было покрыто черными тучами, и казалось, что оно своими краями упирается в вершины гор. Еще задолго до рассвета жалобщики столпились на тесной площади Гандзасара. Телохранители Мхитара охраняли порядок, успокаивали людей.

— Потерпите, сельчане. Придет Верховный властитель, выслушает ваши жалобы и всех справедливо рассудит, — говорили они.

К рассвету все переулки, крыши соседних с площадью домов были заполнены крестьянами и войском. Глашатай, забираясь на крышу то одного, то другого дома, зычным голосом звал:

— Соберись на площади, народ армянский! Есть дело, важное дело, со-берись.

— Снова война? — с беспокойством спрашивали крестьяне.

— От турецкого сераскяра прибыл посол, — отвечал им глашатай.

— Прямо к нам, в Джраберд?

— Нет, он приехал в Алидзор, но оттуда привезли его к Верховному властителю.

— Эге! И зачем он приехал!

Со стороны меликского дома послышались звуки труб и показалось знамя Армянского Собрания. Мхитар в сопровождении князя Ованес-Авана, меликов и военачальников прибыл на площадь и, поднявшись на кровлю низенького дома, тепло приветствовал войско и народ. Он был в хорошем настроении и казался выше ростом и величавее. Справа от него стал Тэр-Аветис, мрачный, озабоченный, слева — князь Ованес-Аван, с длинными усами и широкой выпяченной грудью. Затем, в порядке старшинства, стали все прибывшие в Джраберд мелики.

— Слушайте меня, джрабердцы, — подняв руку, твердым голосом крикнул Мхитар. — Сейчас мы выслушаем посла Кёпурлу Абдулла паши.

Раздались медные звуки труб. Сотник Есаи, который привез посла из Алидзора в Джраберд, сделал знак туркам, чтобы они поднялись на кровлю. Послы были в широких темно-красных штанах с нашитыми сзади кожаными латками, в ярких атласных кафтанах с короткими рукавами, расшитыми красными полумесяцами. Головы были покрыты плоскими фесками с торчащими на них бычьими хвостами. Выбритые и смазанные маслом круглые лица турок блестели.

Посол, отвесив Верховному властителю легкий поклон, гордо застыл с пренебрежительной улыбкой на толстых губах.

— Ого!.. Видать, петух с большой навозной кучи, — достаточно громко поделился своим впечатлением какой-то крестьянин.

— А шея-то, что жернов. Хи-хи!..

— Ну, говори, с чем пришел. Вот народ, который ответит тебе, — сказал Мхитар послу, широким жестом показывая на заполнивших площадь людей.

Прибывший с послом переводчик сделал шаг вперед и, переломившись надвое, перевел слова Верховного властителя. Посол бросил хмурый взгляд на запруженную площадь.

— Я привез вам, армяне, беспрекословное повеление победоносного Кёпурлу Абдулла паши, — произнес он визгливым голосом, затем, достав из-за пазухи свиток, протянул его Мхитару. — Паша требует, чтобы вы, подданные султану армяне, припали к его стопам и поцеловали концы его башмаков.

Толпа загудела. Возгласы негодования покатились волнами и перешли в общий гул — злой, угрожающий. Посол умолк, приняв позу победителя; переводчик вздрогнул от страха.

Тэр-Аветис смотрел на толпу пронзительным взглядом. «Безумцы. Спятили с ума и стар и млад, — покачивая головой, подумал он. — Вместо того чтобы найти общий язык с врагом, умалить его гнев, сами бросаются на обнаженные им мечи».

Мхитар, прочитав послание паши, состоящее из одних ругательств и угроз, передал его Есаи и, повернувшись к послу, спокойно спросил:

— Что еще хочет паша?

— Он требует, чтобы ты распустил свое войско. Это — первое. Уплатил дань султану за семь лет. Это — второе. И чтобы ты открыл дорогу непобедимым войскам султана, позволил им пройти беспрепятственно через твою страну в Баку и Дербент, чтобы наказать гяуров рыжей Москвы. Это — третье. Или ты исполнишь эти повеления, или же мы придем в твою страну и не оставим там ни одного живого существа.

Народ снова загудел.

— Вырежь ему язык, тэр Мхитар, — потрясая кулаком, угрожающе крикнул снизу Цатур. — Они хотят подати за семь лет. Как бы не так, держи карман шире!

— Дай его нам, тэр властитель, мы мигом расправимся с этим волком.

— Никакой дани, никакой уступки!

Со всех сторон раздавались возмущенные голоса крестьян и воинов. Тэр-Аветис от гнева кусал губы. А когда кинутый кем-то из толпы грязный трех угодил в лицо посла, тысяцкий нервно подошел к Мхитару и сказал:

— Укроти этих зверей.

— Укроти сам, если можешь, — недовольно ответил Мхитар.

— Играют с огнем, пустоголовые, — пробормотал Тэр-Аветис, но Мхитар уже не слушал его. Он подошел к послу.

— Слышишь, ага посол? — показав рукой на разбушевавшихся людей, сказал он. — Их воля. Вернись к себе и скажи сераскяру, что мы не должны ему дани и не допустим, чтобы через нашу страну он пошел на русских. Передай наше требование, чтобы отвел войска от наших границ и освободил Нахичеван и Ереван, если хочет жить в мире и добром соседстве с нами.

Мхитар и мелики поспешно спустились с кровли. Один из сотников велел своим войскам оградить послов, чтобы разъяренная толпа не растерзала их.

Спустя неделю Есаи со своей сотней доставил посла на берег Аракса.

— Вот граница нашей страны, тэр посол. Теперь ты можешь перейти реку и отправиться к своему паше, — сказал он, сойдя с коня.

— Пойду, чтобы вернуться вновь, — бросил посол.

— В нашей стране много ям, в которых мы сможем зарыть ваши головы, — ответил спокойно Есаи. Затем он достал из-за пазухи письмо паши Мхитару и приказал послу открыть рот.

Тот уставился на него глупым, изумленным взглядом.

— Открой рот, ну… — повторил Есаи.

— Зачем? — встревожился посол.

— Чтобы хорошенько услышать мой ответ.

Турок отказался. Есаи подмигнул своим воинам. Двое из них схватили посла за руки, отвели их назад и, упираясь коленом в его спину, стали тянуть назад. У турка затрещали кости.

— Аман! — замычал он. — Пустите. У меня открыт рот!

Скомкав письмо, Есаи сунул его в рот послу.

— Ешь!

Вспотевший от стыда и страха посол сжевал бумагу и проглотил.

— Теперь проваливай, — сказал Есаи под веселый хохот воинов. — Отвезешь своему паше то, что поел. Таков наш ответ.