Серо Ханзадян - Мхитар Спарапет

За три дня впадина, где раньше были огороды, заполнилась водой. Вода поднялась уже так высоко, что буйволы переходили ее вплавь.

Молодые не прощали старикам то, что не позволили им занять Ереванскую крепость, изгнать оттуда Мирали хана. Хан заперся в неприступной крепости и не подавал никаких признаков жизни.

Седьмого апреля лазутчики принесли весть о том, что враг уходит из-под Карби. Для осады города оставлен только один корпус, а все остальное семидесятипятитысячное войско турок приближается к Еревану!..

Стоял мрачный облачный день. Всю ночь накануне лил дождь. Дороги развезло, река помутнела. Одни лишь омытые дождем прибрежные скалы стояли торжественные, как на смотру. Ереванцы, не покидавшие своих дозоров у старого моста, не без труда рассмотрели в тумане движение огромных масс людей и животных.

«Турки!» — разнеслось вокруг. И люди заняли позиции.

Карчик Ованес с пятьюстами дзорагюхскими стрелками спустился к мосту. Но вскоре выяснилось, что приближались не турки, а всего-навсего паракарцы. Они поднялись селом и шли в город. Вели с собою детей, стариков, стада животных, и даже собаки шли с ними.

Перейдя мост, паракарцы свернули к Дзорагюху. Их староста обнял вооруженного до зубов Карчик Ованеса и взволнованно сказал:

— Будем сражаться и умрем вместе, братья! Пришел день испытания, и мы все, как один, станем на защиту нашей столицы. Тысяча сто пятьдесят вооруженных паракарцев, варпет Ованес, готовы умереть за землю Армянскую!..

Паракарских женщин и детей развели по домам. После чего в своде моста подрыли яму, всыпали туда десять пудов пороха и взорвали мост.

К вечеру пришло известие, что к городу идут жители деревень Гогмбета, Кавакерта, Аринджа, Дзагавана и Норагеха. Приняли и их с распростертыми объятиями. Большинство крестьян было безоружно. Ереванцы вооружили их и начали обучать.

Ночь прошла мирно. Наблюдатели, бодрствующие на валах, на вершинах скал и на высоких кровлях, тяжело вздыхали, видя огни пожарищ в стороне Ошакана и Егварда. Свет пожаров затмевал блеск звезд. Горела вся Араратская долина, начиная с правого берега Раздана до далекой Шамирамской равнины. Горели села, расположенные на склонах Арагаца, — Аштарак, Кош, Мугни…

Арагац светился в отблесках пламени. Казалось, будто огненная лава срывается с вершины горы и, пожирая все вокруг на своем пути, стекает к кровавым водам Аракса…

Наступил день восьмого апреля тысяча семьсот двадцать четвертого года.

Дым сгустился под сводом неба. Солнце затуманилось, укрылось черным покрывалом.

Поднялось гигантское облако пыли, и дымовая завеса стала еще гуще. Показались полотнища черных знамен, далминские сады будто двинулись к правому берегу Раздана.

Турецкое войско, тяжело раскачиваясь, осело в садах на противоположном берегу, под холмами, и скоро заполнило впадины и канавы. Зеленый покров земли растоптала черная масса…

Ереван был осажден. Турки установили в виноградниках двадцать три пушки и направили их жерла на город. В лагере зажглись сотни костров — начали готовить пищу. В небе парили стаи хищных птиц…

Ереванцы решили послать делегацию к запершемуся в крепости Мирали хану. Как знать, может, удастся убедить его соединиться с армянами и вместе отстаивать город? Выбрали для этой миссии шесть самых уважаемых стариков во главе с меликом Агавелом Агамаляном.

Подойдя к крепостным воротам, старцы попросили стражников известить хана об их прибытии.

Посланцы армян долго жарились под солнцем — ворота открылись не скоро. Рябой, одноглазый мулла молча провел их в ханский дворец, но не к самому хану.

— Великий хан в бане, — сказал дворецкий, — вам придется подождать.

Делать нечего. Ждали.

А хан тем временем сидел за кофе со своими визирями, наибами и прочими приближенными. Пили кофе и молчали. Наконец хан спросил:

— Какой ответ дадим армянам?

Главный визирь многозначительно помолчал, погладил бороду и наконец сказал:

— Никакого ответа давать не надо. Злее будут воевать с турками.

— Надолго ли их хватит?! — вставил один из присутствующих.

— Пока все не будут перебиты, — довольно хихикнул Мирали хан, поглаживая свой круглый живот. Турки обязательно возьмут Ереван. Из Тавриза помощи не ждите. Абдулле скажем, что это армяне не дали нам принести ему городские и крепостные ключи. Скажем, что они заперли нас в крепости и, понадеявшись на скорый приход русских, подняли оружие против турок. Клянусь пурпурным поясом матери Магомета, турки не тронут ни одного нашего волоска, клянусь!..

— Слава аллаху! — воскликнули все присутствующие. — Мудро ты рассудил, великий хан!

— Передайте пушкарям и стрельцам мой приказ: не сметь стрелять в турок. Кто пустит хоть одну пулю, будет обезглавлен. Уважаемый мулла Асад, доведи этот приказ до всех юзбаши, до всего нашего войска. Пусть узнает Абдулла, что у нас нет злобы ни против него, ни против султана.

— Этих старых гяуров, что стоят там в приемной, не следует выпускать из крепости, хан! Сохрани их заложниками, не пожалеешь, — посоветовал главный визирь.

Напрасно ереванцы ждали возвращения посланных в крепость представителей. Они не вернулись.

Началось то, чего ожидал Верховный властитель Сюника и Арцаха Давид-Бек. Еще до нашествия турецких войск он предсказал, в каких направлениях Абдулла паша начнет свое наступление, и потому, разделив армию на две части, одну — во главе с князем Ованес-Аваном — разместил между Джрабердом, Гюлистаном и Варандой, другую — под водительством Мхитара спарапета — на юге и на западных горных перевалах. Именно в этих направлениях Давид-Бек ждал нападения турецких войск.

Так оно и произошло.

Османская армия, вступив поначалу в Грузию, без особых потерь захватила Тифлис и, обратив его для себя в крепкий тыл, продвигаясь по берегу Куры, осадила город Гандзак. Гандзакские армяне и азербайджанцы под водительством мелика Овсепа и Кялбала бека оказали упорное сопротивление. Но они совершили роковую ошибку: не удалили из Гандзака персидский гарнизон. Напротив, допустили его к участию в обороне города. Персияне на третий день тайно ночью открыли городские ворота…

Османская армия заняла и Гандзак. Мечом и огнем было уничтожено все население, а мелика Овсепа и Кялбала бека связали вместе и сожгли на городской площади.

Османское командование торопилось довести свои армии до Баку, чтобы, заняв этот город, прорвать фронт русских, отрезать вытянувшиеся по морскому берегу войска и заставить их отступить с земель западного и юго-западного побережья Каспийского моря. Но для осуществления этой цели прежде всего надо было подавить армянское воинство Сюника и Арцаха. А потому турки стали укреплять Гандзак, уповая превратить его в опорный пункт борьбы с армянами. Но этим Абдулла паша не ограничился.