Серо Ханзадян - Мхитар Спарапет

Чтобы лишить Давид-Бека возможности объединить все силы и вынудить его спуститься с гор и встретиться в бою в открытом поле, Абдулла паша послал через Маку и Баязет крупную армию на Нахичеван, создав этим большую угрозу тылу Сюника.

Но не легко было ввести Давид-Бека в заблуждение. Понимая, что ему вряд ли удастся победить в открытом поле во много раз превосходящие османские силы, Давид-Бек не сошел с гор. Он решил втянуть врага в сюникские и арцахские ущелья, измотать его силы в долгих, изнурительных боях и уничтожить вовсе.

В успехе такой тактики Верховный властитель был уверен. Потому он не пошел на помощь Еревану.

Окружая Ереван, Абдулла паша бросил бы свою семидесятитысячную армию против Давид-Бека, и поражение стало бы неизбежным.

И Ереван был осажден. Чем дольше продолжится эта осада, чем больше падет турок, тем легче и легче будет горцам.

Над страной занималось кровавое утро.

Равнодушное к страданиям народа, задыхающегося в огне пожарищ, из-за синеющей гряды гор подымалось солнце. Оно начинало свое привычное шествие во вселенной, одинаково щедро освещая седую вершину Арагаца, турецкие войска, дымящиеся, заваленные трупами деревни.

Всеми цветами радуги переливались под весенними лучами травы Араратской долины, сверкали горные озера, беспечно пенились на груди каменистых гор реки. Мрачен был только Масис. Свой древний лик он прикрыл вуалью из облаков. Не хотел старый вновь быть свидетелем кровопролития и пожарищ. На протяжении двух тысячелетий он не раз был очевидцем разорения страны Армянской…

На берегу Раздана, в садах и зеленеющих нивах копошились воины турецкой армии.

Солнце еще не осветило лагеря, когда из островерхого шатра вышли командующие янычарскими полками — паши Коч Али и Ялгуз Гасан.

Рабы-арабы подвели им коней, услужливо пригнулись, чтобы паши ступили им на спины и вскочили в седла. В сопровождении трехсот стрельцов-янычаров паши направились к высотам правого берега Раздана, откуда хорошо просматривается укрепленный на скалах город.

Глубокое ущелье, в котором извивался мутный Раздан, гигантская плотина и водное заграждение, сооруженное армянами в северной части города, во впадине, — все было как на ладони.

— Крепкий орех, — заговорил первым Коч Али паша. — Нужны стальные зубы, чтобы его разгрызть.

— Ереванцы — народ воинственный! — добавил Ялгуз Гасан паша. — И пока что, как видишь, сидят, да еще, наверное, посмеиваются над нами.

— Пусть смеются. А конец у них один — станут ноги мне лизать, просить милосердия.

Оба они на своем веку одерживали не одну победу, и опыт верно подсказывал им, где искать слабые места в укреплениях.

Спустившись по скалистому берегу пониже, паши прошли вперед, вверх по течению реки. Разговор был коротким: решили начинать штурм с берега реки, в направлении квартала Дзорагюх.

Скоро в лагере зазвучали трубы, войска янычаров выстроились по полкам. Сераскяр Абдулла паша на белом коне проскакал перед строем. Воины громогласно приветствовали его. Гладко выбритое лицо Абдуллы с подкрученными усами и крючковатым внушительным носом было неподвижно, словно неживое. Но стоило ему кинуть из-под редких своих бровей беглый взгляд, и он уже внушал страх и ужас.

С минуту испытующе поглядев на янычаров, Абдулла заговорил визгливым, будто бабьим, голосом:

— Богат Ереван — город гяуров-армян, о дети Магомета! Непобедимая длань пророка привела нас насладиться этими богатствами. Завладейте Ереваном, и на три дня он будет предоставлен вам. Все будет ваше — богатство армян, их жены и девушки. Владейте и наслаждайтесь.

Двенадцатитысячная армия янычарской пехоты спустилась к реке. Они несли длинные деревянные лестницы для подъема на скалы Дзорагюха. Черная масса достигла берега и, как бы сжавшись в комок, влезла в реку. Выйдя на другой берег, турки взяли сабли в зубы, выстроились и стали карабкаться на крутой склон. А через их головы из лагеря били из пушек по городу.

Сражение началось…

Двое пашей, стоя на холме, следили за атакой своих войск. Около пятисот янычаров, одетых в красные штаны, уже достигли подножия отвесно висящей скалы. Они приставили к ней десятка два деревянных лестниц и бросились подниматься вверх. Навстречу им полетели камни, пули. Лестницы разваливались одна за другой. Убитые тут и там скатывались вниз. Но ставили новые лестницы, и янычары опять с криками бросались вверх.

В штурмующих уже летели горящие подушки и тряпки. Подушки рвались, и огненный поток перьев сыпался на головы теснящихся на берегу янычаров.

— О шайтан! — заскрежетал зубами Коч Али паша.

Берег покрылся трупами. Турки стали палить из пушек по домам, что лепились на скалах. Именно оттуда осажденные забрасывали штурмующих ливнем огня и камней. Дома обрушивались, и горящие их обломки опять же летели на головы турок.

— Уймите этот огонь! — с остервенением заорали паши, неизвестно к кому обращаясь.

С правой стороны, где каменная стена была ниже, а потому и прибрежный склон доступнее, большая толпа штурмующих достигла подножия скалы. Впереди бежал мулла, весь в белом, с непокрытой головой. Сабля, зажатая в его зубах, блестела на солнце. Сверху летели камни и пули, но мулла одним мигом взлетел по лестнице на вершину скалы и замахал саблей. Его догнали еще с десяток храбрецов.

— Машаллах!.. — возликовали паши.

Но радость их была недолгой. Муллу и его сподвижников изрубили саблями. А лестницу, по которой они взбирались, подпалили, и она обрушилась вниз.

— Шайтан! — рванул и рассек в гневе надвое свой плащ Ялгуз Гасан. — Что это за город! О аллах, как нам взорвать его скалы?..

На холме стоял чернее тучи сераскяр Абдулла. Он был в полном вооружении, над головой развевалось знамя султана. Жезл слегка дрожал в его руке.

— Опростоволосились? — не глядя на пашей, бросил он насмешливо.

— Прикажи, сераскяр, и я сам поведу на штурм слуг султана! — опустившись на колени, попросил Коч Али паша.

Абдулла, вскинув рыжую бровь, заскрежетал зубами и посмотрел вверх по течению реки. Там скалы были еще выше, и вскарабкаться на них не смог бы сам дьявол.

— Прикажи, господин сераскяр!.. Я молю тебя! Полки убывают! — снова взмолился Коч Али.

Паша махнул рукою в знак согласия. Коч Али обнажил саблю и сбежал вниз. Воины едва успели подать ему коня, и он бросился через реку. За ним последовали три тысячи камнелазов в панцирях и шлемах. У каждого из них были длинные копья.

Перешли реку и стали тяжело карабкаться вверх. Впереди шел Коч Али. Каждые три воина несли на плечах одну лестницу. Коч Али кинулся к одной из них, но в этот момент на плечо ему сверху грохнулся большой камень. Паша опустился на колени… Два аскяра потащили его к реке.