Кэтрин Уэбб - Потаенные места [litres]

– Клемми Мэтлок! – воскликнула Мэри. – У тебя что, завелся воздыхатель?

– У нее никого быть не может… она же тронутая, – возмущенно произнесла Лиз, вечно завидующая другим.

– Парней не заботит, что у нас в голове, их волнует лишь тело, – заметила Мэри.

– Клем, он у тебя есть? – продолжила допрос Джози. – Говори! – Они подошли еще ближе, окружив ее живой стеной. – Рассказывай, кто это.

– Как же она расскажет, дурочка? – вмешалась Мэри. – Несмотря на все занятия со сквайром, она до сих пор так и не выдавила из себя ни слова.

– Ну, тогда хотя бы кивни нам, Клемми. Есть у тебя кто-нибудь?

Она могла отрицательно покачать головой. Но по какой-то причине ей захотелось обо всем рассказать, поделиться радостью, закричать о своей любви. Та казалась слишком большой, чтобы держать ее в себе, и Клемми вдруг потянуло оказаться на равных с сестрами, не отличаться от них, не отставать ни в чем. Счастье кружило ей голову, внушая чувство безопасности, хотя на самом деле это было, конечно, иллюзией. Тем не менее сестры никак не могли узнать, кто он, и не могли заставить ее им рассказать об этом. Блики солнца сверкали на коже, вода успокаивала, мир казался самым безопасным местом, какое она только могла себе представить. Клемми кивнула. Джози ахнула, закрыла руками рот, ее глаза загорелись от волнения. Лицо Мэри оставалось недоверчивым, Лиз тоже глядела скептически.

– О, это так замечательно, Клемми! Он красивый? – проговорила Джози.

– Замечательно? Ты что, рехнулась? – отозвалась Мэри. – Кто-то, должно быть, воспользовался ею! Кто это, Клем?

– Оставьте ее в покое. Почему бы ей кого-нибудь не полюбить? – не сдавалась Джози.

– Мы должны сказать отцу, – заявила Лиз.

Ее руки были широко расставлены в воде у самой поверхности, словно для поддержания равновесия. Или для того, чтобы схватить Клемми, если та попытается улизнуть. Клемми охватила паника. Она покачала головой, ее рот приоткрылся от страха.

– Не вздумай! – вспыхнула Джози. – Или он узнает, как ты пыталась заманить викария в лес. Клянусь!

– Ты не посмеешь ! – ахнула Лиз.

Клемми издала гортанный скулящий звук и ухватилась за руки Мэри, молча умоляя: «Не говори, не говори!»

– Он женат, Клем? – спросила Мэри. Клемми энергично покрутила головой. – И он твоего возраста, а не какой-то грязный старик? – Клемми снова кивнула, и Мэри на мгновение задумалась. – Мы не выдадим тебя, Клем. А если ты скажешь хоть слово, – угрожающе добавила Мэри, глядя на Лиз, – то потом очень об этом пожалеешь.

Сколько бы Клемми ни говорила себе, что все в порядке и сестры сдержат данное слово, она все равно ощущала беспокойство. Она жалела, что кивнула головой, но было слишком поздно. Сделанного не исправишь. Одно мимолетное желание поделиться – а на самом деле похвастаться, – и вот пожалуйста: теперь ее секрет был наполовину раскрыт. Она пробиралась через лес, росший напротив фабрики, в сторону дома Таннеров, время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться и оглянуться назад. За ней не следили ни сестры, ни кто-либо еще, однако ноющее чувство тревоги оставалось. Предчувствие беды. Солнце уже клонилось к горизонту, и день подходил к концу, но жара все еще казалась удушающей. Воздух между деревьями был липким и застоявшимся. Волосы и ноги покрывал пот. На коже еще оставался запах влаги – запах речной воды. Клемми забралась на вершину холма, задыхаясь и скользя на осыпающейся под ногами почве, подождала некоторое время, а затем снова пошла вниз, высматривая его, ожидая. Под деревьями начали сгущаться синеватые тени. Она присела на надгробие у Часовни Друзей, откуда открывался вид на соломенную крышу дома Таннеров, чтобы вытряхнуть из туфель мелкие камешки. Клемми беспокоилась и с нетерпением ждала, когда он появится. Затем со стороны дома донесся оглушительный треск, сопровождающийся громким криком Таннера, полным ярости. Сердце у Клемми сжалось.

Она знала, кто виноват в том, что нос Илая смотрел на сторону и кто недавно рассек ему губу. Это случилось после того, как он пробыл с ней слишком долго и вернулся домой после наступления темноты, – они уснули под переплетенными корнями упавшего дерева. Внезапно Клемми испугалась, что Илай попадет в беду из-за того, что она призналась в любви к нему, но потом вспомнила: сестры не смогут узнать, кто он. Она так испугалась за него, что кровь стала стучать в висках. Чтобы выяснить, что случилось у Таннеров, Клемми подбиралась все ближе и ближе к дому, держась сперва за стволами деревьев, затем под прикрытием кустов и за кучей камней, а под конец спряталась за сортиром, от которого воняло и вокруг жужжали мухи. Окна дома были открыты, и голоса внутри были хорошо слышны.

– Я выпущу ему кишки, этому говнюку!

Это был голос Таннера, злобный, жесткий и пьяный.

– Господи, он столько раз давал тебе шанс, папа!

Это был взволнованный мальчишечий голос. Не Илая. Послышался звук удара, женский вскрик и треск ломаемой мебели.

– Не бей мальчика! Это не его вина! – крикнула женщина. Мать Илая, догадалась Клемми. Последовало еще несколько криков, и раздались звуки новых ударов. – Остановись! Перестань! – снова призвала женщина.

– Вы все пустое место! Мне следовало сразу утопить вас, когда она ощенилась!

– Ну что ты наделал, папа? Напился на работе, где любой олух мог тебя увидеть?

– А ну иди сюда, маленький засранец! Ты мне больше не сын.

Входная дверь широко открылась, и из нее выскочил худенький мальчик. Бойко работая руками и глядя под ноги, он побежал, ловко лавируя между кучами мусора, загромождавшими двор. Таннер последовал за ним, но зацепился за что-то ногой и растянулся на земле. Некоторое время он лежал, и его ребра вздымались, словно кузнечные меха. Потом к нему подошла жена. Она выглядела слишком усталой, чтобы испугаться. Таннер позволил помочь ему подняться, а затем оттолкнул ее и, шатаясь, побрел к дому.

Клемми так и не услышала голоса Илая, но если его не было в доме, то куда он мог подеваться? На некоторое время крики и удары прекратились. Девушка подошла еще ближе. Она так напрягалась, осторожно ступая по земле и опасаясь случайного звука, что у нее застучало в висках. Клемми присела под задним окном, из которого доносились запахи тушеной моркови и костного бульона. Заплакал ребенок, на которого тут же зашикали, и тот замолчал. Раздался звук поставленной на стол тарелки.

– Вот. Поешь что-нибудь, – сказала миссис Таннер. Потом на долгое время наступила тишина. В доме жили по крайней мере десять или двенадцать человек, среди которых было несколько малышей. Клемми их молчание показалось неестественным и зловещим. Ей очень хотелось заглянуть в окно и посмотреть, дома ли Илай, но она не смела приподнять голову. – Ну и что ты собираешься делать? – спросила наконец миссис Таннер.