Кэтрин Уэбб - Потаенные места [litres]

Какое-то время они оба молчали. Воздух в старой комнате для занятий был прохладным и липким. Несмотря на новые дорогие детали интерьера, в ней витали запахи заплесневелых книг, старого дерева и ненужных вещей. Звуки, проникавшие из-за стен, – животных, труда, жизни, – казалось, доносились очень издалека. Алистер пододвинул стул и сел рядом, взяв ее за руку. Он выглядел мрачным, утомленным и грустным. Внезапная мысль, что он предоставит ее самой себе, заставила Ирен почувствовать себя еще более несчастной.

– Я знаю, что тебе одиноко, Ирен. Я знаю… я знаю, что ты здесь несчастна. Я просто хочу… – Он покачал головой, открыл ей руку и опустил лоб на ладонь Ирен. – Я просто хотел бы помочь.

– Ты помогаешь! Ты помогаешь… Это так, Алистер. Я просто… не чувствую, что здесь мое место.

– Знаю. И нам не всегда придется оставаться здесь, в Уилтшире. Мы можем поехать в Лондон. Только, пожалуй, лучше подождать до тех пор, пока… пыль не уляжется. – Он вздохнул. – Я думал, что смогу сделать тебя счастливой. Думал, что, приехав сюда, ты будешь счастлива.

– Нет, Алистер… Прошу, не говори так. Пожалуйста. Я не могу этого вынести. Я исправлюсь, знаю, что исправлюсь. Мне станет лучше. Я буду… стараться.

– Ты права, я не должен был этого говорить. И тебе не нужно стараться, Ирен. Никто не может заставить себя чувствовать что-либо. Мы или чувствуем, или нет. Мы оба должны набраться терпения, вот и все.

– Да, – тихо согласилась Ирен.

Алистер улыбнулся:

– Ты могла бы… пригласить сюда кого-нибудь из подруг. Пусть поживет с нами. Или твою мать… – Он замолчал, поскольку так и не нашел согласия с родителями Ирен. – Или кого угодно, правда. Из тех, кто тебе нравится. Если это поможет тебе чувствовать себя здесь как дома.

– Может, и приглашу, – ответила Ирен, не желая признаваться, что неоднократно писала всем своим друзьям, а также двоюродным братьям и сестрам, прося их приехать погостить или позволить ей самой пожить у них. Ответов пришло немного. Все извинялись и сообщали, что слишком заняты и у них самих уже есть планы на лето.

– А как насчет Коры? Почему бы не пригласить ее или не съездить вместе с ней в город?

– В город?

– Да, в Чиппенхем. Это, доложу тебе, не совсем Вест-Энд. – Алистер снова улыбнулся. – Но там есть кофейни, кинотеатр, магазины. Люди, которые время от времени выезжают за пределы Уилтшира… Это помогло бы тебе развеяться.

Алистер встал и, взяв Ирен за руки, потянул к себе. Она посмотрела ему в лицо и, к своему удивлению, заметила, что оно уже не выглядело мрачным. Плечи Ирен расслабились, и она почувствовала, как у нее перестало сосать под ложечкой.

– За что ты любишь меня, Алистер? Почему ты захотел взять меня в жены? – спросила она.

– Почему? – Он покачал головой. – Не думаю, что любовь нуждается в объяснениях. Некоторые вещи просто такие, какие они есть. Я увидел тебя, смотрел, как ты танцуешь и куришь… всегда с таким потерянным, усталым взглядом… и понял, что ты добрая, умная, не такая, как все… и это просто случилось. Я тебя полюбил. И я так счастлив, что это произошло.

Он коснулся лица Ирен, отводя в сторону локон.

– Но что делает тебя счастливым? Что, Алистер?

– То, что я вижу тебя каждый день. И каждый раз, когда это происходит, я чувствую себя лучше.

– Лучше в каком смысле?

– В любом.

– О Алистер… Я такая… – Ирен опустила голову и только тут поняла, что ее глаза полны слез, горячих и жгучих. – Такая… глупая. И такая никчемная.

– Ты на себя наговариваешь, Ирен… Я знаю, тебе сейчас не верится, что ты когда-нибудь вновь оживешь, но так и будет. Я обещаю тебе. Однажды ты забудешь его. Это может занять время и произойдет не сразу, но постепенно ты станешь думать о нем все меньше, и боль исчезнет. Я могу обещать тебе это, потому что мне тоже пришлось… в силу обстоятельств… пережить разлуку. Это было давным-давно, и мне тоже некоторое время казалось, будто мир рухнул. Но это было не так, Ирен. Я ошибался. А теперь у меня есть ты, и я этому очень рад.

Он долго держал Ирен в объятиях, пока та плакала, как ребенок. Она, казалось, не могла остановиться и спрашивала себя, как долго копились в ней эти слезы. Она вдруг поняла, что не плакала ни разу с тех пор, как над ней разразилась буря. Ирен онемела, озлобилась и отчаялась от невыносимой боли, но не плакала ни разу. А Алистер все стоял, уткнувшись лицом в ее волосы, и терпеливо ждал, когда она успокоится.

В один из душных жарких дней, когда коров разморило так, что они почти перестали жевать траву, и налетело неимоверное множество слепней, Роуз Мэтлок, раскрасневшись и не перегладив и половины белья, отправилась полежать, Клемми и ее сестры пошли купаться. Прямо перед фермой река делала излучину, ее течение замедлялось, образуя тихий омут глубиной около пяти футов. Вода была ледяная, но, после того как тело к ней привыкало, появлялось чувство блаженства. Погружаясь в нее, девушки наполняли воздух звонкими голосами, визгом и смехом, к которым Мэри время от времени прибавляла несколько соленых словечек. Клемми набрала побольше воздуха в легкие и нырнула, сжавшись от холода, когда холодные струи коснулись головы, которую солнце напекло сквозь светлые волосы. Они плавали в прилипавших к телу нижних сорочках, мокрые волосы обвивали шеи, кожа блестела. Викарий, проходивший мимо них в гетрах, альпинистских ботинках и с большой прогулочной тростью, обильно потея, наградил купальщиц напряженной улыбкой и пробормотал что-то неловкое о наядах в кристально чистом потоке, а затем поспешил продолжить свой путь. Лиз посмотрела ему вслед, задержав взгляд на секунду дольше обычного.

– Ты что, серьезно? – спросила Мэри.

– В чем дело? – отозвалась Лиз, краснея.

– Лиз втюрилась в викария!

– Вовсе нет! Заткнись! – набросилась Лиз на Мэри, которая со смехом пустилась наутек, преодолевая течение.

– Это будет совсем не весело, Лиззи! – крикнула она через плечо. – Он станет читать так много молитв до и после, что ты успеешь заснуть!

– Мне бы хотелось, чтобы Кларенс сделал это со мной, – произнесла Джози мечтательно. – Когда он берет меня за руку, то я, клянусь, вся дрожу.

– Смотри, как бы отец не услышал такие речи, а то он спустит с тебя шкуру, – сказала Лиз, по всей видимости очень довольная, что тема разговора переменилась.

– Я не дурочка, – откликнулась Джози.

– Ты уверена? – ухмыльнулась Мэри, и Джози показала ей язык. – Из меня, например, никто не выпытает, на кого я положила глаз. После того что случилось с Томом, я твердо решила держать язык за зубами не хуже, чем Клемми.

Три девушки посмотрели на свою немую сестру и увидели, что та расплылась в улыбке. Клемми просто не могла удержаться. Илай Таннер всегда присутствовал в ее мыслях, и откровенный разговор сделал их особенно явными. В ней опять воскрес бросающий в дрожь восторг от его присутствия, взглядов, вкуса его губ. А как Илай таял от ее прикосновений! Она была перенасыщена им, но всегда хотела еще большего. Клемми не могла не улыбнуться, хотя сразу почувствовала: у всех трех сестер промелькнула одна и та же мысль. Лиз, Джози и Мэри подобрались к ней ближе и с недоверием на нее уставились.