Филиппа Грегори - Последняя из рода Тюдор

Он кивает в ответ на мои возражения.

– Мне зайти? Я могу объяснить, что это было личное дело.

– Я отведу ее… – предлагает бабушка.

Качнув головой, Бланш коротко отвечает:

– Она не примет вас. Королева сильно сердится, леди Мария. Это, да еще вдобавок ко всему остальному…

– Это мелочь, – твердо заявляю я. – Да и все остальное, если вы имеете в виду брак моей сестры с юным графом, тоже не причина для немилости. Свадьба Марии, королевы Шотландии, – вот дело национальной важности, но с нами никак не связано. Мы с сестрой действовали как частные лица. – Я обвожу взглядом остальных фрейлин. – Неужели нам всем теперь запрещено выходить замуж?

Уильям Сесил откашливается.

– Вас отправляют в Виндзор, пока Ее Величество будет разбираться во всем.

– Я вступлюсь за тебя, – вставляет бабушка.

– В чем разбираться? – спрашиваю я. – Свадьбу провели частным образом. Были свидетели. Его семья присутствовала, моей свидетельницей выступила горничная. Священник подтвердит, что брак законный. Вам не нужно устраивать разбирательство. Я сама вам все расскажу. Как и мистер Киз.

Уильям Сесил выглядит уставшим.

– Возможно. Однако Ее Величество желает, чтобы на это время вы отправились в Виндзор.

Я беру его за руку и поднимаю взгляд.

– Сэр Уильям, вы рассказываете нам, что испанцы готовят заговор и финансово поддерживают королеву Шотландии, которая вышла замуж за наследника шотландского престола и разбила протестантское восстание. Разве сейчас подходящее время, чтобы вы и Тайный совет беспокоились обо мне?

– О такой маленькой? – с улыбкой переспрашивает он.

– Я самый незначительный человек при дворе. Мои сердечные дела не имеют никакой важности.

– Она настаивает, – спокойно говорит Сесил. – Собирайте вещи.

Я бы отправилась прямиком к Томасу, но две фрейлины идут со мной, чтобы помочь собрать книги, бумаги, одежду и драгоценности. Затем, когда я уже готова к отъезду, у двери ждут два стража, которые отводят меня по тайной лестнице к водным воротам. Я высматриваю Томаса у главных ворот дворца, но его там нет, а замещающий его охранник не поднимает голову, поэтому я не могу ничего показать жестами. Окна в комнате над водными воротами, где мы проводили время как муж и жена, не светятся, ставни закрыты. Либо он там, арестованный, сидит в темноте, либо его уже увели в другое место.

– Я хочу увидеть моего мужа, Томаса Киза, – говорю стражу. – Я настаиваю.

– Мне приказано отвезти вас на барже в Виндзор, – отвечает тот.

– Речь идет о королевском привратнике, – напоминаю я. – Человеке безупречной чести, имеющем воинское звание. Настаиваю на том, чтобы мне позволили увидеть его.

Он наклоняет голову ко мне.

– Его увели в город, – тихо отвечает страж. – Его уже здесь нет, миледи.

Меня держат в трех комнатах с видом на верхний двор Виндзорского замка. Внешнюю дверь запирают на ночь, а днем снаружи стоит охранник, который сопровождает меня, если я желаю прогуляться в королевский сад. Мне позволяют ходить куда угодно внутри стен замка, но не выпускают за его пределы. Комнаты просторные, со мной приехали две фрейлины и три горничные. Условия лучше, чем были у Катерины в доме коменданта Тауэра, да и свободы больше, чем там же было у Джейн. Я очень рада, что меня не заточили в Тауэр. Это было бы невыносимо – пойти по стопам арестованной сестры, видеть площадку, где казнили мученицу Джейн. По крайней мере, тут не так плохо.

Я живу тихо, дважды в день посещаю часовню, по дороге туда охрана идет и спереди, и сзади. Читаю, занимаюсь, шью и музицирую. Делать почти нечего, но зато я не стою на коленях перед ненавидящим меня тираном.

Пишу своей сестре Катерине о том, что я тоже вышла замуж по любви и тоже хотела лишь быть счастлива с хорошим человеком. Пишу, что и я оскорбила королеву этим поступком, однако надеюсь, что она простит нас с Катериной. Передаю послание управляющему замком, хотя не знаю, дойдет оно до сестры или останется у шпионов Сесила.

Томасу Кизу писать сложнее. Он не поэт вроде бедняги Неда Сеймура. Наши ухаживания не были полны красивых слов, поэтому я выражаюсь кратко и не надеюсь, что кто-то передаст ему мое письмо. Пусть я пишу только для шпионов, мне все равно. Томасу не нужны доказательства моей любви, как и мне его. Мы любим друг друга, мы женаты, мы знаем, что у каждого из нас в сердце. Каким бы лаконичным ни было послание, он знает, что я люблю его страстно и сильно, как величайший из поэтов, хоть мои строки так коротки.

Мой дражайший супруг,

по усмотрению Ее Величества меня держат в Виндзорском замке. Надеюсь, очень скоро она простит нас обоих, так как поймет, что нашим браком мы не хотели сделать ничего дурного и лишь желали счастья.

Я очень по тебе скучаю и сильно тебя люблю. Ничуть не жалею о нашем браке (только о том, что он рассердил королеву). Ты сердце в бессердечном мире.

Деревья в парке яркие, будто бронзовые, медные и золотые цепочки королевы, а цветы теряют цвет и лепестки, превращаясь в палки с растрепанной верхушкой. В конце лета стоят долгие теплые дни, и я постоянно взбираюсь по винтовой лестнице на башню, откуда видно реку и снующие по ней лодки. Королевская баржа не является за мной, хоть я и каждый раз высматриваю ее на закате.

Как-то вечером управляющий замком останавливает меня, когда я возвращаюсь в мою комнату, и говорит, что на следующее утро я уезжаю – надо собирать вещи.

– Меня выпускают? – спрашиваю у него.

Он склоняет голову, чтобы не выдать смущение, и становится ясно: меня не отпускают.

– Вы отправитесь к Уильяму Хотри, – негромко отвечает он. – Ненадолго, как я понимаю.

– Почему? – резко задаю я вопрос.

Тот снова кланяется.

– Миледи, мне не сообщили.

– Но почему к Уильяму Хотри?

Управляющий беспомощно разводит руками.

– Мне известно лишь то, что я должен сопроводить вас до его дома.

– Видимо, мне тоже ничего нельзя знать.

На путь из Виндзора уходит весь день, мы переезжаем реку и Чилтерн-Хилс, и я снова чувствую себя счастливой, оказавшись верхом на лошади. Гляжу на зеленый горизонт, на копны сена в полях и аккуратные деревушки, где люди выходят посмотреть на меня и стражей: рядом скачет мой конюх, за одним из охранников на дамском седле устроилась горничная.

Мы не несем знамя, поэтому никто не знает, что я пленница королевы. Это очередное подтверждение страхов Елизаветы. Королева не хочет давать стране знать, что без причины арестовала очередную кузину. Как только Катерину заключили в тюрьму, люди начали требовать ее освобождения, а также выражали недовольство арестом Маргариты Дуглас, потому что ее сын женился на сопернице королевы. Однако вряд ли кто-то будет выкрикивать мое имя, как это было с Катериной или Джейн. Никто не придет спасти меня: все друзья остались при дворе Елизаветы, в ее власти. Я потеряла свою семью. Мой дражайший надежный союзник – это мой муж, а я даже не знаю, где он, и не могу отправить ему письмо.