Филиппа Грегори - Последняя из рода Тюдор

Сам Уильям Сесил приходит к королеве, ждет, чтобы я вышла в приемный зал, и просит передать кое-что ей.

Я медлю.

– Она никого не принимает. И первой фрейлиной в ее спальне служит Бланш Перри.

Он низко наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо:

– Раз мне нельзя войти, будет лучше, если она услышит это от вас.

– Я не самый подходящий посредник для плохих вестей, – неохотно отвечаю ему. Внутри зарождается чувство страха, хотя вряд ли что-то случилось с моей сестрой – будь Катерина больна, Уильям Сесил не стал бы меня так мучить.

– В чем дело?

– Генри Стюарт, лорд Дарнли, женился на королеве Шотландии, – тихо сообщает Сесил. – Только держите себя в руках.

Я и сама понимаю, что это катастрофа для Англии, и сохраняю бесстрастное выражение лица.

– Генри Стюарт?

– Да. И она сделала его королем.

После этого мое лицо застыло, словно маска. Мария Стюарт либо безумно влюбилась, либо сошла с ума, раз отдает корону и трон юноше, которого можно купить за соверен. Видимо, она так хотела снова стать женой короля, что решила сама его возвести на престол, не обращая внимания на тот факт, что Генри – придворный подхалим, а не королевская особа.

Восхищенный моей стойкостью, Уильям Сесил продолжает:

– Английского трона ей теперь не увидеть – мало того что католичка, так еще и с безвольным супругом. Угрозы для нас она не представляет. Мы бы никогда не приняли Дадли как короля Англии и однозначно не примем Дарнли. Мы не потерпим католиков в качестве короля и королевы, а с таким мужем ее не поддержат даже французы.

– Ее ждет погибель, – шепчу я. – Она пожертвовала своим будущим ради какого-то мальчишки.

– Да, – подтверждает Сесил. – Марию явно убедили в том, что Генри и его отец помогут ей одержать победу над врагами. Они уже заставили королеву Шотландии собрать армию и пойти против своего же народа, людей ее же религии – лордов-протестантов. Мария превратилась в нашего противника. Итак, у Англии есть лишь один возможный наследник. Королева Шотландии объявлена врагом нашей веры, Маргарита Дуглас теперь ее свекровь, так что остается только ваша сестра. Елизавета сама это поймет, поэтому вы и передайте ей эти новости, чтобы она знала, какая преданная у нее семья.

Гнев по отношению к королеве-сопернице быстро сменяет печаль Елизаветы. Она встает с постели, приказывает организовать закрытые похороны Кэт Эшли и врывается в Тайный совет, требуя начать войну против шотландцев.

В Шотландии началось восстание. Против королевы пошел ее единокровный брат граф Морей. Хотя он тепло приветствовал ее в Шотландии и выступал советником, граф является убежденным протестантом и не потерпит королеву-католичку с нахальным королем той же веры. Елизавету не сильно интересует религиозная битва, и все же она решает поддержать бастарда Джеймса Стюарта, графа Морея, а не его сестру и законную королеву. Елизавета посылает золото, чтобы заплатить его сторонникам, и все вестники сообщают нам о его измене и очередных требованиях помощи. Члены Тайного совета спрашивают друг друга и даже нас, фрейлин, что такое задумала королева, поддерживая восстание против коронованной правительницы, посылая деньги, но не войско, делая все, чтобы поощрить графа, но не обеспечить ему победу. Французский посол приходит ко двору в ярости и говорит, что раз Елизавета поддерживает восстание протестантов против законной королевы-католички, наполовину француженки, то и они тоже вмешаются… и ни с того ни с сего Елизавета теряет интерес к протестантской борьбе и восстанию бастарда, ни с того ни с сего она вспоминает о своей верности другой королеве. Свергнуть одну женщину у власти – значит подвергнуть угрозе всех остальных правительниц. Елизавета вдруг превращается в ее союзницу.

Более того, все новости, что мы получаем из Шотландии, касаются триумфа молодой королевы, а Елизавета ненавидит проигрывать. Королева Мария собирает армию и сама ее возглавляет, она преследует брата в непрекращающихся боях и наконец выгоняет его за пределы страны. Из нашего гарнизона в Ньюкасл-апон-Тайн он умоляет выслать подкрепление, напуганный, медленно продвигается на юг к Лондону, а Елизавета поражает его выговором за неверность своей королеве и единокровной сестре. Мы с Томазиной обмениваемся безучастным взглядом, когда Елизавета бросает Морея и протестантскую борьбу в Шотландии, а двор недоумевает, чего же она на самом деле хочет.

Меня это не удивляет, ведь в отношении королевы ко мне и Катерине с ее маленькими мальчиками нет никакой логики. Елизаветой правит страх, вот она и принимает внезапные решения под влиянием тревоги, а затем отменяет их. Мария Стюарт больше никогда не станет наследницей трона Англии, но Елизавета все равно не признает мою сестру, опасаясь безвластной женщины в плену не меньше, чем вооруженной соперницы на границе. Она не отпустит Катерину, которая, возможно, умрет под домашним арестом, если ей не вернут мужа и сына. Придворные, Тайный совет, союзники королевы и даже враги напрасно ждут от нее последовательных действий. Они не понимают, что в борьбе против кузин – моей сестры и королевы Марии – ею движет не стратегия, а злоба. Для нее важна не политика, а соперничество. Мне это известно, ведь я, как и другие родственницы, страдаю от зловредности и конкуренции Елизаветы.

Я лежу в объятиях Томаса, прислушиваясь к его ровному дыханию, и в окно напротив его кровати наблюдаю за тем, как небо постепенно светлеет и заливается персиковыми и розовыми тонами восходящего солнца. Я не шевелюсь, чтобы не разбудить его; хочу, чтобы это мгновение никогда не кончалось. С этим большим мужчиной, который обнимает меня, я ощущаю глубокую умиротворенность и радость. Его теплое дыхание чувствуется на моей шее.

Раздается резкий стук в дверь, и от испуга я сразу настораживаюсь. Никто не знает, что я здесь, меня не должны тут видеть. Привстаю в постели, а Томас немедленно поднимается. Спит он чутко, как часовой, – всегда готов проснуться. Он неслышно движется на своих широких стопах, точно крупная кошка, а я прикрываю свою наготу одеялом и спрыгиваю с высокой кровати. Отхожу в глубь комнаты, чтобы меня не увидели из дверного проема. Томас надевает бриджи и, увидев, что я спряталась, кивает, как бы говоря: «Сиди тихо».

– Кто идет? – спрашивает он через запертую дверь.

– Томазина, королевская карлица! – слышится сердитый шепот. – Открывай, болван Томас Киз.

Скрывая улыбку, он отпирает дверь, преграждая путь рукой. Ей не приходится опускать голову, и она проскальзывает в комнату и видит меня.

– Так и знала, что вы здесь, – запыхавшись, говорит Томазина. – Значит, это правда. Вы женаты. Одевайтесь и скорее во дворец. Она знает.