Элисон Уэйр - Джейн Сеймур. Королева во власти призраков [litres]

Генрих погладил маленькую ручку:

– В Сити будут звонить в колокола весь день и по всей Англии. У моих подданных есть отличный повод для торжеств. И мне пора подниматься – получать поздравления.

Джейн задумчиво взглянула на него:

– Иногда мне хочется, чтобы мы были обычной семьей и могли тихо радоваться рождению сына. Спасибо вам за эту ночь. Для меня очень важно, что вы были рядом со мной в этот бесценный и краткий миг, перед тем как мир властно потребует нас к себе.

Генрих поцеловал ее – долго и любовно:

– Часть меня всегда хочет быть обычным человеком; думаю, потому я и понимаю своих подданных, а они говорят, что я для них свой. Я разделяю ваши чувства. Но мы не частные лица, Джейн, и в этой колыбели лежит не просто ребенок, а следующий король Англии.

– Мне это прекрасно известно, – с оттенком грусти проговорила Джейн, – но он все равно мой малыш.

Генрих улыбнулся ей и встал с постели:

– Вы сегодня выглядите свежей и отдохнувшей.

– Я чувствую себя хорошо, – ответила она.

– Ну что ж, выполняйте распоряжения акушерки! – наставительным тоном произнес Генрих. – Я приду позже навестить вас и Эдуарда.

– Буду с нетерпением ждать, – взволнованно ответила Джейн.

Вечером король пришел к ней ужинать, стол накрыли рядом с постелью.

– Я так голодна! – сказала ему Джейн, опираясь спиной на подушку. В это время Марджери кормила ее с ложки бульоном. – Это какая-то еда для больных. Я готова съесть быка!

Генрих погрозил ей пальцем:

– Вы должны делать, что вам говорят!

Король весело жевал и рассказывал о том, что происходит в городе:

– В Лондоне продолжаются торжества! Мы все так долго ждали принца, можно сказать, изголодались, что люди радуются, словно родился сам Иоанн Креститель! На всех окнах и дверях висят флаги и гирлянды, на улицах жгут костры; христославы разыгрывают представление на Чипсайде, епископы устроили пиры для народа, все шумят, особенно после того, как торговцы со Стального двора [27] Стальной двор — место в Лондоне, где с XIII в. селились немецкие ганзейские купцы; позже – главный центр ганзейской торговли в Англии. выкатили несколько больших бочек вина и пива для всех. Вы слышите пушки Тауэра?

Джейн прислушалась – и правда, до нее донесся отдаленный грохот.

– Я приказал в честь рождения принца устроить салют из двух тысяч залпов.

– Приятно слышать, что в городе так бурно празднуют! – сказала Джейн.

– Да, дорогая, я попросил лорд-мэра объехать улицы и от моего имени поблагодарить людей за демонстрацию любви и преданности, а также призвать их молиться Господу за нашего принца.

– А Эдвард доволен? – спросила Джейн, сожалея, что братьям нельзя навестить ее.

– Он счастлив. Говорит, что это самая радостная новость для Англии за долгие годы.

– Он тоже ждет появления на свет ребенка, – сказала она. – Нан должна скоро родить.

– Дай Бог, чтобы они были так же счастливы, как мы, – отозвался Генрих.

Лондонские колокола прекратили трезвон в десять вечера. Вдруг стало тихо. Джейн сразу заметила это. Она чувствовала себя так хорошо, что акушерка позволила ей садиться в постели, и королева воспользовалась случаем, чтобы написать письма с новостью о рождении сына. Это была ее привилегия, и Джейн с гордостью принялась за дело. Первое письмо она адресовала матери, второе – Томасу, корабль которого патрулировал Английский канал. Затем она взялась за послание к Кромвелю. Джейн считала, что сочинила его весьма удачно. Слова дышали королевским достоинством, что весьма подходило к случаю.

Мы разрешились от бремени и произвели на свет принца, зачатого в неоспоримо законном брачном союзе между милордом Его Величеством королем и нами. Повелеваем Вам передать эту новость Тайному совету. Королева Джейн.

Она снова почувствовала голод и крикнула фрейлинам:

– Прошу вас, пошлите кого-нибудь на кухню, пусть посмотрят, нет ли там чего-нибудь получше, чем этот пресный бульон.

– Чего бы вам хотелось, мадам? – спросили они.

– Какой-нибудь рыбы в соусе, если там есть. Мясо тоже подойдет.

Ей принесли жареной оленины в винном соусе малмси. Вкус был отменный. Джейн ела и читала письма с поздравлениями, которые потоком текли во дворец. Генрих сказал, что его секретари работают круглые сутки – сообщают о рождении королевского наследника иностранным принцам и прочим знатным особам.

А потом в спальню торопливо вошла Лиззи. Глаза ее сияли.

– Эдвард за дверью! Нан родила сына, и его тоже назовут Эдвардом, как отца и в честь принца, потому что они появились на свет в один и тот же день!

– Прекрасная новость! Он, должно быть, очень горд!

Как и Нан, разумеется. У них имелось множество причин назвать ребенка Эдвардом, однако злобный бесенок в голове Джейн прошептал: а ведь, выбрав такое имя, Нан тем самым заявляет всему миру, что ее ребенок тоже займет важное место в нем. Джейн уже чувствовала, как завязывается соперничество.

– Он хочет, чтобы вы стали крестной матерью, – сказала Лиззи.

– С радостью принимаю это предложение, – согласилась Джейн, отбрасывая в сторону недобрые мысли. Несмотря ни на что, это был счастливый день для Сеймуров.

На следующий день Джейн решила побаловать себя, считая, что она это заслужила: на обед ей подали жареного каплуна, и она с удовольствием поглощала его; малыш Эдуард спал здоровым крепким сном в колыбели рядом с ее постелью. Тут пришел Генрих, и стало ясно, что больше отказываться от притязаний общества было нельзя.

Джейн знала: король уже давно занимался устройством двора для принца. Столько людей собрал в услужение такому крошке! Четыреста!

– Для принца все готово, – объявил король.

Джейн знала, что ей придется разлучиться с сыном, что заботу о нем возьмут на себя главная воспитательница, кормилицы, няньки, что он будет жить в прекрасных апартаментах рядом с теннисным кортом, за окнами которых находился очень милый садик, куда малыша будут выводить на прогулки. Генрих говорил, что комнаты принца, которые обустраивали, пока Джейн находилась в уединении, великолепны. Ей хотелось бы самой взглянуть на них. У ее ребенка будет все самое лучшее: в этом на Генриха можно было положиться. О! Но как же сжалось у нее сердце, когда леди Брайан вышла вперед, чтобы забрать ребенка, – леди Брайан, которая была воспитательницей по очереди обеих дочерей короля и справлялась со своим делом очень хорошо. С ней была главная няня, по-матерински хлопотливая леди Сибил Пенн.

– Пойдемте, милорд принц, – сказала леди Брайан. – Нужно попрощаться с вашей леди матушкой.

Она подняла Эдуарда и передала его Джейн, та взяла малыша на руки и стала впитывать в себя взглядом каждую пору младенца и целовать его с такой страстью, будто хотела проглотить. Какая мука – отдавать его леди Брайан, видеть, как его уносят. Сердце Джейн разрывалось. Она взглянула на свои пустые руки, и глаза ее затуманились слезами.