Элисон Уэйр - Джейн Сеймур. Королева во власти призраков [litres]

– Сегодня народ будет веселиться – жечь костры и поднимать заздравные тосты, – сказал Генрих.

– Это большая радость. Благодарение Всемогущему Господу, который послал нам такого прекрасного принца, чтобы наследовать корону Англии, – отозвалась Джейн. – Едва ли я смогу уснуть!

Генрих поцеловал ее на ночь.

– Вы были безупречны, дорогая. Королева до кончиков пальцев. Я так горжусь вами, – сказал он и оставил супругу отдыхать.

Джейн лежала и чувствовала себя счастливой и спокойной. Она все еще не до конца верила, что родила наследника, который безмятежно спал в детской. Скоро ее снова воцерковят, она вступит в мир и будет наслаждаться своим новым статусом матери принца. Джейн представила, как учит сынишку читать, а Генрих рассказывал ей, что осваивал этот навык под руководством матери, и принимает участие в планировании его женитьбы, так как это было обязанностью королевы. Мечта о том, что они с Генрихом состарятся в окружении своих детей, не казалась такой уж недостижимой. Король обрел долгожданного наследника и теперь, наверное, снова станет милостивым властителем, каким был до того, как Анна превратила его в жестокого деспота. Джейн всегда видела в нем хорошие черты, хотя и порицала в душе его безжалостность. Появление на свет Эдуарда предвещало наступление золотой эры. Придворные понимали это, и все англичане, предававшиеся веселому разгулу на улицах, тоже это чувствовали. Джейн уснула, и сны ее были счастливыми.

1537 год

На следующее утро по просьбе Джейн леди Брайан принесла к ней Эдуарда. Молодая мать с удовлетворением отметила, что сын спокоен и хорошо накормлен, а его пеленки безупречно чисты. Как же восхитителен ее маленький сынок! Держа принца на руках, Джейн испытала прилив ликующей любви такой силы, что на глаза навернулись слезы.

– Его маленькая милость такой хороший ребенок, мадам, – сообщила леди Брайан. – Он кушает и засыпает без хлопот. Конечно, иногда он плачет, но сразу успокаивается, стоит только покачать колыбельку. И проявляет такой интерес ко всему вокруг! Он уже очень развитый ребенок.

Джейн улыбнулась:

– Я знаю, что могу положиться на вас, вы хорошо о нем позаботитесь, леди Брайан. Скажите, кто заменил вас в качестве воспитательницы леди Елизаветы?

– Леди Трой, мадам, хотя, мне кажется, Кейт Чепернаун хотела занять это место. Но леди Трой безупречна.

– Рада слышать это и очень довольна, что за Эдуардом присматриваете именно вы.

Принца унесли, Джейн отдыхала до обеда, когда ей подали лосося в густом винном соусе с луком и кислым соком. Она сама просила приготовить ей это блюдо. Через час Джейн пожалела, что съела так много, потому что почувствовала похожую на схватки боль в животе и вскоре начала бегать на горшок, не слушая приказания акушерки оставаться в постели. Горничные прибежали помочь ей, но она так стыдилась безобразного вида и запаха испражнений, что крикнула им, чтобы ушли, сама все убрала и подмылась.

Наконец приступ прошел, и Джейн заползла обратно в кровать, чувствуя себя больной, слабой и изможденной. Сердце тревожно стучало, тело пробивала неприятная дрожь, особенно сильно тряслись руки и ноги. Дамы встревожились и позвали акушерку. Лиззи протирала губкой лоб королевы, а Марджери разминала ей руки.

– Ну, мадам, я ведь велела вам не вставать! – корила ее повитуха. – Вот что случается, когда глупо рискуешь. – Эта добрая женщина наслаждалась своей скоротечной властью – еще бы, ведь она могла командовать самой королевой Англии. – Теперь, ваша милость, оставайтесь в постели, а если снова наступит слабость, позовите меня.

Джейн едва заметно кивнула.

– Мне очень хочется пить, – прохрипела она.

– Принесите немного вина, – распорядилась акушерка, – и молока, чтобы привести в порядок желудок королевы.

Фрейлины выполнили приказание, и Джейн залпом выпила оба напитка, но жажда не проходила. К ужину она почувствовала себя лучше и попросила яиц в лунном свете – это было ее любимое детское блюдо. Его готовила мать, смешивая яичные желтки с подслащенной розовой водой. Генрих, пришедший ее проведать, смотрел на них с отвращением.

– Это вкусно, Генрих. Попробуйте ложечку.

Он скривился.

– По-моему, лучше вам было еще посидеть на бульоне, – сказал он. – А теперь, дорогая, ради вашего здоровья отдохните. Я видел малыша Эдуарда, он чувствует себя прекрасно.

Король сам задул свечи и оставил жену. Джейн заснула. Но посреди ночи очнулась и, спотыкаясь в темноте, поспешила к горшку, там ее вырвало отвратительной смесью яиц и марципановых печений, которые она съела после ужина. А потом кишечник ее снова ослаб – из него потекло, и Джейн позвала на помощь, хотя это было унизительно, что дамы увидят, как их королева опустилась до нижайшего человеческого состояния. После первого жестокого натиска последовало еще несколько, которые следовали один за другим с безжалостной частотой. Женщины только успевали обмывать ее, а повитуха явно была напугана, ведь королева была на ее попечении.

– Пошлите за королем! – крикнула она.

– Нет! – запротестовала Джейн. – Я не хочу, чтобы он видел меня такой. К тому же сейчас четыре часа утра, он наверняка спит.

Но ее проигнорировали, и вскоре Джейн услышала голос Генриха в наружном покое. Король озабоченным тоном спрашивал, что с ней.

– Сэр, она не хочет, чтобы вы входили. – Говорила леди Рочфорд.

– Это очень понятно, – отозвался Генрих. – Я подожду здесь прихода врачей.

Он вообще отличался брезгливостью, а болезни приводили его в ужас, поэтому Джейн удивилась, что на этот раз король остался. Но потом болезненные спазмы снова скрутили ее, и она забыла о нем.

К шести часам, когда занялась заря, в ней уже не осталось ничего, что можно было выпустить из себя наружу с рвотой или поносом, но Джейн чувствовала себя страшно измученной и больной. Доктора с мрачными лицами смотрели на нее, распростертую на постели. Они исследовали ее мочу, составили гороскоп, пустили ей кровь, чтобы уравновесить гуморы в теле, и дали выпить порошок фиалкового корня с соком черной смородины. И еще послали за епископом Карлайла, исповедником Джейн. «Нет причин для беспокойства, – заверили они ее, – это лишь для того, чтобы дать вам духовное утешение». Она пустыми глазами следила, как горничные стараются проветрить комнату к приходу епископа.

Бывший директор Итона, которого очень хвалили за эрудицию и ораторское искусство, епископ Олдрич всегда был прекрасным духовным наставником. Тепло улыбнувшись Джейн, он помолился у ее постели и совершил миропомазание для больных, сопровождая свои действия заздравной молитвой.

– Я умру? – спросила его Джейн. – Все, кажется, сильно встревожены.