Элисон Уэйр - Джейн Сеймур. Королева во власти призраков [litres]

– Если бы я так считал, то совершил бы миропомазание, которое применяется в критических случаях, – ответил он. – Это естественно, что мы все беспокоимся за вас, ведь вы явно сильно страдаете.

– Где король?

– Сидит в наружном покое, в халате.

– Пожалуйста, попросите его вернуться в постель. Я теперь буду спать и надеюсь, мне станет лучше. Но прежде чем вы уйдете, не могли бы вы попросить моих фрейлин, чтобы они принесли мне чего-нибудь попить? Эта ужасная жажда никак не проходит.

– Вашей милости нужно пить только кипяченую и процеженную воду, – посоветовал епископ. – Я заметил, что это очень эффективно при проблемах с желудком.

– Хорошо, попросите их, пусть принесут. Благодарю вас.

Однако акушерка заявила, что ничего подобного не слышала!

– Всем известно, что вода вредна для вас. Я пошлю за элем.

Его тут же принесли, и Джейн удалось выпить несколько глотков, прежде чем она провалилась в глубокий сон.

Она проспала все утро, а когда очнулась, комната была проветрена и в ней пахло сухими душистыми травами и цветами, которые принесли и расставили повсюду. Джейн стало лучше, только во рту пересохло и тело дрожало мелкой дрожью.

Послали за Генрихом. Через несколько минут он был у ее постели.

– Слава Богу, вам лучше! – воскликнул король, горячо целуя ее в лоб. – Я так волновался, и все остальные тоже. Прошел слух, что вы больны, и люди толпятся повсюду. Пришлось даже издать официальный бюллетень и объяснить, что происходит.

Джейн поняла, что она была на краю гибели, но ей повезло.

– Исповедник заверил меня, что все не так серьезно, как мне казалось. Я думала, что умираю.

Она увидела слезы в глазах Генриха.

– И я тоже! – Он схватил ее руку. – Но ведь теперь вам лучше, правда?

– Правда! Видите, я сижу в постели. Тошнота прошла. И сил прибавилось.

– Тогда я пойду в часовню и поблагодарю Господа за ваше спасение. Вы так дороги мне, Джейн. Мысль, что я могу потерять вас… – Он утер слезу. – Но теперь, раз вам стало лучше, мы можем продолжить празднования в честь рождения принца. И завтра – пусть это поможет вам поправиться – я объявлю Эдуарда принцем Уэльским. Ваш брат Эдвард станет графом Хартфордом, а Томас будет произведен в рыцари. Я планирую отправить его с дипломатической миссией, чтобы посмотреть, как он проявит себя. Это вас радует?

– Разве может быть иначе?! – воскликнула Джейн. – Какая это честь для них! Генрих, вы так добры ко мне и моим родным.

Она испытывала восторженный трепет при мысли, что благодаря ей – ну и, разумеется, способностям самого Эдварда – высокое положение и процветание ее семьи теперь были обеспечены.

Через два дня, в пятницу, принцу Эдуарду исполнилась неделя от роду. Вся Англия продолжала торжествовать. Джейн постепенно оправлялась, и Генрих снова обедал с ней.

– Я хочу просить вас об одолжении, – сказала она.

– Хм? – Король ловко отрезал ей два лучших куска мяса.

– Мне очень хочется, чтобы вы простили леди Маргарет Дуглас. Теперь у вас есть наследник, она исключена из очереди на престол и совсем присмирела.

– Ее следует помиловать и выпустить, – кивнул Генрих.

– Мы обе в долгу перед вами. – Джейн положила ладонь на его руку. – А лорд Томас?

– Я слышал, он очень болен. Если поправится, я освобожу его.

– Мне грустно слышать о его болезни. Я помолюсь за него.

– Этот глупец такого не заслуживает, – буркнул Генрих. – И если я отпущу его, пусть лучше не пытается увидеться с Маргарет и не пишет ей дурацких стихов.

– А что с их брачным договором?

– Расторгнут. У меня есть мысль выдать ее замуж за итальянского принца, чтобы упрочить связи с флорентийскими Медичи. Они очень богаты. И Маргарет полюбит Италию. Кстати, раз вам теперь лучше, я намерен завтра вернуться в Эшер, чтобы не упустить конец охотничьего сезона. Но к вашему воцерковлению я вернусь. Акушерка сказала, что это произойдет в начале следующего месяца, если все пойдет хорошо.

– Я буду скучать по вас, – сказала ему Джейн, – но вам здесь нечем развлечься. Поезжайте и насладитесь охотой. Со мной все будет в порядке.

Вечером Джейн встала, чтобы воспользоваться горшком, теперь это было ей разрешено. Она выдавила из себя всего каплю и почувствовала, что задыхается. Больная легла в постель, но удушье не прекращалось, и около десяти вечера она почувствовала боль в груди и испугалась. Чем больше Джейн тревожилась, тем хуже ей становилось.

Короля проинформировали немедленно, он быстро явился, весьма озабоченный, за ним следовали доктора. К этому моменту сердцебиение у Джейн участилось и боль пронзала ей грудь при каждом вздохе. Она боялась, что задохнется.

Доктор Чеймберс, как мог, старался ее успокоить:

– Ваша милость, вы тревожитесь из-за пустяка. Если вы успокоитесь, вам станет лучше. Расслабьтесь и дышите глубоко.

Джейн легла ровно, слова доктора утешили ее, и она попыталась прогнать страх. Однако, хотя мышцы ее расслабились, боль и одышка не исчезли и сердце продолжало бешено колотиться. Она увидела, как доктор Баттс и доктор Чеймберс тревожно переглянулись. Что с ней происходит?

– Мне легче, если я сяду, – сказала им Джейн, и ей помогли приподняться на постели, взбили подушки и осторожно опустили на них.

– Не волнуйтесь, мадам, – уговаривал ее доктор Чеймберс. – Все будет хорошо.

Потом они с доктором Баттсом и Генрихом удалились в соседнюю комнату. Джейн испуганно следила за ними.

Генрих вернулся, улыбаясь, но она чувствовала, как он напряжен.

– Они думают, это какая-то простуда, ничего серьезного.

– Но меня не знобит, – задыхаясь, проговорила Джейн. – И мне становится хуже!

Король нахмурился:

– Жар, может быть, прошел. Не нужно так пугаться, от этого станет только хуже. Постарайтесь уснуть, дорогая.

Она схватила его за руку и взмолилась:

– Останьтесь со мной!

– Конечно, – кивнул Генрих. – Я не оставлю вас, пока вы не поправитесь.

Джейн удалось ненадолго забыться, но, когда она проснулась, тупая боль в груди и ужасная одышка никуда не делись. Поверхностное дыхание давало некоторое облегчение.

Генрих не мог скрыть тревогу. Он снова позвал докторов, они еще раз осмотрели больную и посовещались с королем, при этом вид у обоих был весьма растерянный. Они не понимают, что с ней творится, заключила Джейн. Генрих вышел в наружный покой, но дверь за ним закрылась неплотно, и она услышала слова короля:

– Прикажите всем лондонским священникам, мэру, олдерменам и всем гильдиям – пусть устроят торжественную процессию, идут в собор Святого Павла и просят о заступничестве Господа, благополучии принца и здоровье королевы.

По крайней мере, Генрих первым упомянул Эдуарда, значит о ней не слишком беспокоился. Прошла суббота, симптомы болезни ухудшились, и к вечеру воскресенья Джейн уже не могла лечь на спину, так как сразу начинала задыхаться.