Элисон Уэйр - Джейн Сеймур. Королева во власти призраков [litres]

Джейн встала и взяла лютню. Не нужно предаваться таким грустным мыслям.

Брайан написал снова. Он с сожалением сообщал, что Уильям Дормер был помолвлен с другой девушкой – дочерью знатного вельможи сэра Уильяма Сидни.

Леди Дормер взялась за это дело, и вина лежит целиком на ней, – писал сэр Фрэнсис. – Она заверила меня, что обо всем условилась с леди Сидни еще прежде и не может взять назад свое слово. Я сказал ей, что они еще увидят, каких вершин Вы достигнете в жизни. Обещаю, Джейн, я устрою Вам брак получше этого.

Значит, у них на уме была другая партия. Леди Дормер не теряла времени даром. Она быстренько переговорила с женой сэра Уильяма и предложила своего сына в мужья его старшей дочери. Леди Сидни, очевидно, была очень рада. Брайан сообщил Джейн, что леди Дормер ездила в Лондон к сэру Уильяму вместе с сыном и там две матери условились о помолвке.

Джейн, как ни старалась, не могла удержаться от мысли, что ее отвергли уже второй раз. Все это дело было в высшей степени неприятным. И в груди у нее кипело возмущение.

Когда она рассказала королеве о произошедшем, Екатерина рассердилась, что бывало с ней редко.

– Но ведь было же понимание, – сказала она, явно обескураженная.

– Я знала, что леди Дормер против этого брака, мадам. Должна признаться, меня это опечалило. Очевидно, я недостаточно хороша для их сына.

Екатерина обняла ее за плечи, чего раньше никогда не делала:

– Ну что же, Джейн, если вы достаточно хороши, чтобы служить мне, значит вы слишком хороши для Уильяма Дормера.

Джейн стало легче. Ей будет гораздо лучше здесь, в изгнании с любимой госпожой, чем в поместье Уинг в качестве нежеланной жены Уильяма.

Приближалось Рождество. Фрейлины занялись изготовлением подарков для королевы и друг для друга. Джейн получила очередное послание от Брайана.

«Вы не поверите, – говорилось в нем, – но Уильям Дормер поступил на службу к мастеру Кромвелю». Джейн была потрясена. Кромвель, конечно же, был последним человеком, который мог вызвать симпатии сэра Роберта и леди Дормер. Но стремление к личной выгоде, очевидно, пересилило все прочие соображения, потому что подобное назначение обеспечивало удобную позицию для дальнейшего продвижения. Что за лицемеры эти Дормеры!

А подозревали ли Томас и Брайан, что такое может случиться? Может, потому они и затевали этот брак, который мог переместить ее в более выигрышное положение – в лагерь реформистов?

1533 год

Распоряжение пришло в феврале. Королева должна была переехать в замок Амптхилл, а численность ее двора сокращалась. Обширную свиту из присланных ранее фрейлин распустили, их осталось меньше тридцати. Джейн молила Бога, чтобы ей разрешили остаться. Мысль о разлуке с королевой была для нее невыносимой, тем более что все понимали: замок Амптхилл – это скорее тюрьма, чем дом для уединенной жизни. Их уже предупредили, что там будут введены новые правила и ограничения. Прежде всего им не позволят покидать пределы замка. Ссылка сама по себе не оказала желаемого воздействия, и король собирался более сурово покарать супругу за непослушание. Однако Джейн охотно согласилась бы претерпевать любые лишения, лишь бы остаться с Екатериной. Немыслимо было покинуть королеву в то время, когда она так пала духом.

Королева собрала свой двор и внешне спокойно отпускала тех, кому предстояло уехать, однако голос у нее дрожал. Джейн, затаив дыхание, ждала и наблюдала, как женщины, которых отправляли по домам, бросались в слезы или растроганно целовали руку своей госпоже. У нее стоял ком в горле, ведь это были ее компаньонки и подруги; их связывала особая близость. Однако имени самой Джейн в списке не оказалось. Она с облегчением выдохнула.

Шла подготовка к отъезду в Амптхилл, когда лорд Маунтжой принес письмо для Джейн. Читая его, она с трудом сдерживала слезы.

– Плохие новости? – спросила Екатерина с полным тревоги лицом.

– Да, мадам. – Джейн едва могла говорить. – Отец велит мне немедленно ехать домой. Он говорит, что написал королю, нашел для меня место при дворе и заплатил за него из любви ко мне.

– У леди Анны? – тихо спросила Екатерина.

Джейн даже подумать о таком не могла. В груди ее росло возмущение. Она не сомневалась, что это сделано по настоянию братьев, искавших личных выгод, и отец уступил им. «Ему ведь хотелось завоевать расположение Эдварда, – с горечью подумала она, – а расплачиваться приходится мне. И Брайан тоже наверняка сыграл здесь свою роль!»

– Боюсь, что да, мадам. – Она безудержно зарыдала и упала на колени перед креслом королевы. – Позвольте мне остаться, ваша милость! О, позвольте мне остаться! Вы можете написать отцу и приказать…

– Ш-ш-ш, дитя, вы думаете, мое слово будет иметь какое-то значение? Кроме того, для вас же лучше служить той, что в фаворе, чем неугодной изгнаннице. Ваш отец мудр, он понимает это.

– Но я не могу служить ей. Я ненавижу ее и все, за что она выступает!

– Мне очень жаль, – сказала Екатерина, – но этого не избежать. Вы должны слушаться отца, поезжайте домой, я вас благословляю.

При этих словах королевы Джейн снова разрыдалась.

– У меня никогда больше не будет такой доброй госпожи, – всхлипывала она. – Я хочу, я так хочу, чтобы все неприятности вашей милости и принцессы благополучно разрешились.

Проливая потоки слез, Джейн с трудом поднялась на ноги и пошла собирать свои вещи, пока лорд Маунтжой готовил коней и эскорт для ее сопровождения. Она крепко прижалась к Екатерине, когда та обнимала ее на прощание и желала счастливого пути.

– Ваша милость, знайте, я уезжаю не по своей воле! – воскликнула Джейн.

– Я знаю, – утешительным тоном сказала Екатерина. – Да пребудет с вами Господь навеки!

Последний реверанс, и служба Джейн у королевы закончилась.

Вулфхолл подремывал в укрытой снегом долине, как делал не одно столетие. Погруженная в печаль и недовольство, Джейн обрадовалась, увидев родной дом. Мать прижала ее к своей пышной груди, утерла дочери слезы. Она совсем не изменилась. Появилась четырнадцатилетняя Дороти; девочка очень повзрослела – она помогла отнести багаж Джейн в ее комнату. Больше никто не вышел – теперь это уже был не тот многолюдный дом, в котором прошло детство Джейн. Отец уехал на заседания суда в Солсбери, Гарри находился в Винчестере. Пришло письмо от Лиззи, которая ждала первого ребенка.

– Она слишком молода, – сказала мать, когда Джейн пришла к ней на кухню, где хозяйка Вулфхолла вырезала листья из теста для украшения пирога. – Мне было девятнадцать, когда появился мой первенец. Лиззи всего пятнадцать. Молюсь, чтобы все прошло хорошо. Она ждет не дождется момента, когда сможет оставить службу у леди Анны и уехать в Джерси. Не думаю, что ей очень нравится при дворе, но нам всем приходится извлекать возможные выгоды из разных жизненных ситуаций. Хотя там что-то было в ее письме… Дороти, принеси его, пожалуйста. У меня руки в муке.