Элисон Уэйр - Джейн Сеймур. Королева во власти призраков [litres]

Король стал весь забота и внимание.

– Могу я помочь? – спросил он.

Джейн глубоко вздохнула.

– Меня печалит судьба леди Марии, которая только что потеряла мать, – сказала она, чутко наблюдая за тем, как будут восприняты ее слова.

Король нахмурился и вздохнул:

– Джейн, у вас доброе сердце, но вам не понять, как глубоко опечалила Мария меня . Она противилась мне во всем и упрямо отстаивала интересы своей матери.

– Я думаю только о ее горе, сэр. Она, должно быть, сильно тоскует по матери… и по отцу.

Генрих откинулся назад, заметно раздосадованный:

– Вам следует знать, что королева неоднократно делала попытки примирения, но Мария не приняла ни одну из них. На этой неделе, когда ее милость предложила принять ее при дворе со всеми почестями, как равную, если она признает ее королевой, Мария прислала гонца с ответом, что совесть не позволяет ей сделать это. Скажите, и что мне делать в такой ситуации? Будь это кто-нибудь другой, я бы отправил его в Тауэр. – И король надменно поджал губы.

– Я умоляю вашу милость, не наказывайте дочь столь сурово! – воскликнула Джейн.

– Нет, Джейн, этого не случится, – со вздохом сказал он. – Я всегда проявлял терпение, хотя другие убеждали меня поступить с ней сурово.

Это давало надежду.

– Может быть, если вы сами поговорите с ней, это поможет примирению? – предложила Джейн.

– Я не стану встречаться с ней, пока она упорствует в противостоянии мне. – Король был непреклонен. – Если ей нужно мое отеческое утешение, она знает, что должна сделать.

Джейн поняла, что настаивать бесполезно. Оставалось надеяться на всходы, которые могло дать посеянное семя.

Генрих сменил тему:

– Я велел своему секретарю организовать ваше позирование мастеру Хоренбуту. Это будет завтра в три часа, в комнате отдыха. Наденьте мой медальон!

Джейн отправилась искать Эдварда и нашла его играющим в кости с Томасом. Она передала братьям свой разговор с королем.

Эдвард выглядел мрачным.

– Не думаю, что его милость рассказал вам всё. Мессир Шапуи получил письмо от леди Шелтон. – (Анна часто упоминала о своей тетке, матери Мадж Шелтон, которую назначила воспитательницей к Марии.) – Леди написала своей тетушке, мол, когда у нее родится сын, она знает, что случится с принцессой, – сказал Эдвард.

Джейн задрожала. Она сама слышала, как Анна говорила ровно те же слова своим дамам.

– Но почему леди Шелтон предупредила мессира Шапуи? – удивленно спросила она. – Судя по всему, для Болейнов он последний человек, которого следовало бы поставить в известность об этом.

– По моим сведениям, леди Шелтон повернулась против Леди после того, как Анна толкнула Мадж в постель к королю, – сообщил Эдвард. – Она считает свою дочь обесчещенной и переживает из-за того, как обходятся с принцессой. Мессир Шапуи сильно обеспокоен. Он опасается возможных действий Леди, и, думаю, не без оснований. – Эдвард замялся. – Можем мы поговорить где-нибудь без свидетелей?

– В маленьком банкетном доме сейчас никого нет, – сказал Томас, указывая за окно на небольшое здание из красного кирпича, стоявшее на невысоком пригорке в сотне ярдов от дворца. Они быстро прошли туда под холодным ветром и прикрыли за собой дверь. Внутри на расписных фризах резвились золотые херувимы, а к стене были приставлены два стола на козлах. Здесь король развлекал избранных гостей. Они втроем устроились на подоконнике и прижались друг к другу. Было холодно, пар от дыхания белесыми облачками вылетал изо ртов.

– Мессир Шапуи сообщил нам, что было произведено вскрытие тела почившей королевы, – открыл им тайну Эдвард. – Результаты держат в секрете, что вызывает у него сомнения в естественных причинах ее смерти.

Джейн ужаснулась, обнаружив, что есть и другие люди, которые разделяют ее подозрения.

– Вы думаете, ее и вправду убили?

Брат угрюмо взглянул на Джейн:

– Мы все так считаем. Духовник Екатерины, епископ Лландаффский, рассказал мессиру Шапуи, что люди, производившие вскрытие, доверили ему большой секрет. Они обнаружили, что тело королевы и все ее внутренние органы находились в нормальном состоянии, за исключением сердца. На нем имелся страшный на вид черный нарост. Они промыли его водой, но цвет не изменился. Ничего подобного эти люди раньше не видели, и они пришли к очевидному выводу.

Рука Джейн подлетела ко рту.

– Нет!

– А что еще это может быть? – сказал Эдвард. – Наверняка яд.

Джейн нахмурилась:

– За недели, предшествовавшие смерти королевы, Леди несколько раз произносила угрозы. Она намеревалась расправиться с Екатериной и принцессой.

– От нее этого легко ожидать, – заметил Эдвард. – Мессира Шапуи беспокоит, что принцесса может стать следующей жертвой.

– Не дай Бог! – воскликнула Джейн.

– Мы все должны быть настороже, – распорядился Эдвард. – Хвала Господу, император – защитник Марии. Он поручил мессиру Шапуи присматривать за ней, хотя это будет нелегко, так как ему не позволено ни видеться с принцессой, ни переписываться.

– Но он говорит, у него есть свои средства, – добавил Томас.

Джейн подавила всхлип:

– Ужасно думать, что добрую королеву убили.

Лицо Эдварда было мрачным.

– Если бы ее вскрыли еще раз, это наверняка подтвердилось бы.

Джейн старалась сидеть неподвижно перед мастером Хоренбутом, седеющим фламандцем с кустистыми бровями и запачканными краской пальцами. По-английски он говорил с сильным акцентом и держался с не меньшим достоинством, чем те, кто ему позировал. Джейн надела свое лучшее черное платье и аккуратный капор в форме фронтона, добавила к наряду нитку жемчуга и приколола к лифу платья медальон короля.

Мысли ее непрестанно вращались вокруг откровения, сделанного Шапуи. Если он прав, значит Анна опасна. Она могла привести в исполнение свои угрозы и расправиться с Марией. О Святая Матерь Божья, она и от Джейн могла избавиться! А если родит сына, ее злодейства ничто не остановит.

Несмотря на расцветавшие чувства по отношению к королю, Джейн снова захотелось оказаться дома, в Вулфхолле, подальше от треволнений двора. Если Генрих не прекратит своих ухаживаний за ней, гнев Анны будет только нарастать, и тогда, кто знает, на что она решится?

1536 год

Целую неделю Джейн не поднимала головы, стараясь избегать Генриха и не привлекать к себе внимания Анны. Но тут в личные покои королевы явился в сопровождении церемониймейстера герцог Норфолк.

– Добрый день, дядюшка, – не слишком тепло приветствовала посетителя Анна, потому что они рассорились и дошли до того, что обменивались оскорблениями. Герцог однажды назвал племянницу великой блудницей. Джейн слышала это собственными ушами. Но сегодня он выглядел взволнованным.