Илья Дроканов - Пароль: «Тишина над Балтикой»

Что было дальше, лучше всего рассказал в воспоминаниях сам Ф.Ф. Раскольников:

«Была ясная солнечная погода, когда под конвоем финских солдат, в сопровождении англичанина и датчанина, с чемоданом в руках мы проходили путь от финской пограничной станции к Белоострову. Вот, наконец, показался Белоостровский вокзал с огромным красным плакатом, обращенным в сторону Финляндии: „Смерть палачу Маннергейму“, и впереди обрисовался небольшой деревянный мостик с перилами через реку Сестру. На советской стороне я увидел развевающиеся по ветру ленточки красных моряков. Медные трубы оркестра ярко блестели на солнце. Коренастый финский офицер, руководивший церемонией обмена, вышел на середину моста. Советский шлагбаум тоже приподнялся, и оттуда один за другим стали переходить в Финляндию английские офицеры. Первым прошел майор Гольдсмит, офицер королевской крови, глава английской кавказской миссии, арестованный во Владикавказе. Он с любопытством разглядывал меня, по-военному взял под козырек. Я приподнял над головой фетровую шляпу и слегка поклонился. Когда восемь или девять английских офицеров перешли границу, наши моряки запротестовали. Они потребовали, чтобы я был немедленно переведен на советскую территорию. Но финны упрямились. Они тоже не доверяли нашим.

Было решено поставить меня на середину моста, с тем что, когда от нас уйдет последний англичанин, я окончательно перейду границу. Едва я вступил на мост, как наш оркестр громко и торжественно заиграл „Интернационал“. Финские офицеры, застигнутые врасплох, растерялись и не знали, что им делать. На счастье, их выручили из беды англичане. Те, словно по команде, все, как один, взяли под козырек. Безмерная радость охватила меня, когда после пяти месяцев плена я снова вернулся в Социалистическое Отечество. Я поблагодарил моряков за встречу. На вокзале наши пограничные красноармейцы попросили меня поделиться своими впечатлениями, и я с площадки вагона произнес небольшую речь о международном положении. С особым вниманием остановился на интервенции против СССР и на Версальских „мирных“ переговорах, таивших угрозу новой войны».

Операция по обмену закончилась удачно. Счастливая Лариса Рейснер улыбалась, стоя рядом с Раскольниковым. Потом в суматохе встречи она улучила минутку, подошла к Тихонову и неожиданно поцеловала в щеку. Пораженный разведчик застыл как вкопанный.

Ночью он встретил возвратившихся с финской стороны десятерых диверсантов, которым, к счастью, не удалось на практике показать, чему они научились при подготовке.

После освобождения из плена Раскольников несколько дней провел в Москве. За это время Троцким было принято решение назначить его командующим Волжско-Каспийской военной флотилией, учитывая прошлогодние успехи. К лету 1919 года обстановка на Нижней Волге и Каспийском море для Советской власти сложилась крайне тяжело. Белая армия Деникина и формировавшаяся в ее тылу Кавказская армия Врангеля планировали взять Царицын, чтобы соединиться с наступавшей из Заволжья Уральской казачьей армией и войсками Колчака, двигавшимися к Волге с востока. В Закавказье действовали войска турецких и английских интервентов. Турки развернули наступление с черноморского побережья, а англичане оккупировали северную часть Персии, превратив ее в плацдарм для дальнейшего выступления на Баку. Тихая Астрахань стала центром отпора Красной Армии белогвардейцам и интервентам на юге.

В вагоне литерного московского поезда член Реввоенсовета Раскольников приехал в Царицын. Его по обыкновению сопровождала «Диана-воительница», как он называл жену Ларису, старшего флаг-секретаря командующего флотилией и корреспондента газеты «Известия» по совместительству. Вместе с супругами приехал и Тихонов, назначенный по распоряжению командующего начальником разведки флотилии.

11 июня Раскольников отправил телеграмму командующему морскими силами республики Е.А. Беренсу:

«Принял флотилию в расстроенном состоянии. До моего приезда все четыре подводные лодки вместе с четырьмя миноносцами — „Прыткий“, „Прочный“, „Ретивый“ и „Туркменец Ставропольский“ — были отправлены вверх по Волге для ремонта, срок которого определяется для подводных лодок один месяц и для миноносцев два месяца. Три других миноносца — „Дельный“, „Деятельный“ и „Расторопный“ — стоят в ремонте в Астрахани, неспособные двигаться. Срок их готовности исчисляется три недели. В итоге из основного ядра флотилии — мореходных миноносцев — я могу располагать сейчас только двумя: „Яков Свердлов“ и „Карл Либкнехт“. При таком состоянии сил действия флота в Каспийском море в данный момент абсолютно невозможны. Задания, которые сейчас могут быть поставлены флотилии, сводятся к обороне дельты Волги, к обеспечению левого фланга 10-й армии и к воспрепятствованию прорыва Волги в районе между Царицыном и Астраханью. Принимаются экстренные меры для приведения всей флотилии в состояние боевой готовности. Комфлот Раскольников».

Тихонов убедился, что новому командующему пришлось не только заниматься ремонтом кораблей, но и «заделывать другие пробоины», то есть исправлять ошибки предыдущего командующего Сакса. Этот бывший прапорщик по Военно-морскому ведомству, принявший командование поздней осенью, когда корабли стояли неподвижными из-за тяжелого льда на Волге, не нашел ничего лучшего, чем затеять борьбу с собственными военспецами. Многие бывшие офицеры, храбро и честно сражавшиеся на Волге и Каме в 18-м году, были расстреляны по указанию Сакса как предатели. Некоторые из них вынуждены были бежать от произвола в плавни под Астрахань. Их разыскивали и передавали для расправы в Особый отдел 11-й Армии, начальник которого Георгий Атарбеков славился особой жестокостью. Раскольников взял под защиту оставшихся офицеров, большинство из которых знал лично, и настоял, чтобы Сакса откомандировали с флотилии в Москву для расследования упущений в командовании.

Под Царицыным шли тяжелые бои. Раскольников с двумя оставшимися в строю миноносцами участвовал в обстреле наступавших полков Врангеля. Ответный огонь артиллерийских батарей с берега создавал реальную угрозу кораблям, несколько дней не выходившим из боя. В связи с серьезностью момента в Саратов прибыл главком Беренс, чтобы оказать помощь флотилии и ускорить передачу в ее распоряжение кораблей, базировавшихся на Волге выше Саратова. По его приказу подошли несколько вооруженных пароходов и штабной корабль «Межень», на котором по старой памяти разместилась Лариса Рейснер, назначенная начальником политотдела флотилии.

Силы 10-й армии красных, защищавшей Царицын, были на исходе, и 17 июня город пал после утренней атаки пехотных частей белых, усиленных Екатеринодарским танковым дивизионом и пятью бронепоездами. После взятия Царицына Врангель повел наступление одновременно в двух направлениях: на север к Саратову и на юг к Черному Яру. Вокруг Астрахани сжималось кольцо наступавших войск. С остальной страной город связывала лишь нитка железной дороги Астрахань — Саратов.