Илья Дроканов - Пароль: «Тишина над Балтикой»

— Я ведь нарочно ничего им о себе не сообщал, знал, что в России их за отца-офицера, скрывающегося за границей, по головке не погладят. Выходит, они все же знают, что я остался жив?

— Да, я счел возможным информировать под большим секретом ваших дочерей о том, что вы живы и находитесь в Скандинавии.

— Расскажите, что вы о них знаете!

— Маша живет в Ленинграде. Замуж не вышла, выглядит молодо: стройная, энергичная. Работает врачом в районной поликлинике. Живет в том же доме на Садовой, где у вас была квартира, но не в ней, а в другой, где обитают несколько семей. У нас такие называются «коммуналками». У Марии одна комната с окнами во двор. Анна, как и прежде, в Москве, сейчас не работает, и муж ее на пенсию вышел. Он был инженером по горному оборудованию, много ездил по Северу и в Сибири, налаживал работу угольных шахт. В какую-то аварию попал, инвалидность получил, его на пенсию отправили. Да хорошо, что жив остался. Сын их, Егор, ваш внук, — взрослый молодой человек, заканчивает Горный институт, пошел по стопам отца. Анна — домашняя хлопотунья, полненькая, жизнерадостная.

— В мать пошла, та тоже пышечкой была. А Машенция в меня уродилась, сухопарая. Егору про деда что-нибудь известно?

— Ему родители про вас рассказывали, когда он еще маленьким был. Уважает деда! Узнал, что вы не погибли, обрадовался.

— Хорошо. Дай им Бог пройти без потерь те испытания, которые вот-вот обрушатся на Россию. Гитлер стремится к войне, готовится к ней. Сегодняшние политические маневры по сближению Германии и Советского Союза никого в заблуждение не введут. Они — только ширма, прикрывающая подготовку фашистов к агрессии на Восток. Впереди тяжелая война и большие испытания.

— Мы готовимся, Илья Иванович.

— Тогда знайте, я буду с вами. Для связи подберу тайник недалеко от норвежско-советской границы. Найду способ передать вам описание, а его название «Свен» подскажет, что сообщение пришло от меня.

Война началась 1 сентября 1939 года.

Вместе с солдатами воюющих армий боевые порядки по тревоге заняли бойцы армий невидимых, действующих на фронтах разведки. Если бы можно было проникнуть за кулисы тайной войны в Европе и попытаться взглянуть на ее первые проявления, то пришлось бы изумиться тому, как в те дни всколыхнулся эфир от работы сотен ключей на рациях, выстукивающих точки и тире «морзянки». Как ожили тайные тропы в лесах и болотах, по которым пошли связники, маршрутники, источники. Как ночное небо загудело моторами самолетов и расцветилось куполами парашютов, доставляющих в точку «Икс» людей и грузы для нелегальной деятельности. Даже мирные почтовые голуби, которые с библейских времен служили для скрытной передачи информации, и те вновь были призваны для нужд разведки с началом Мировой войны.

Новые задачи получили из Центра разведчики ВМФ СССР «Ферзь» в Барселоне и «Адмирал» в Стокгольме. Опытнейшие люди, они давно были готовы к подобному развитию событий, о приближении которых сообщали в Москву в своих донесениях. Теперь наряду с данными о воюющих в Польше и расположившихся у границ Бельгии дивизиях вермахта, разведчики, просеяв потоки информации, докладывали о тех тревожных фактах, выявленных в политике европейских стран, которые могли осложнить положение Советского Союза, живущего по-прежнему мирной жизнью.

«Адмирал», анализируя обстановку на Скандинавском полуострове, особенно в той его части, которая граничила с СССР, обратил внимание на попавшую в его руки информацию о советско-финских переговорах с целью обмена территориями. Советская сторона настаивала на перенесении линии границы вглубь Карельского перешейка, подальше от пригородов Ленинграда. В обмен на это финской стороне предлагались бóльшие территории в Восточной Карелии, в Реболах и в Пораярви. Советский Союз до определенного времени рассчитывал на успех переговоров. Тем более, что Финляндии советовала согласиться на предлагаемые условия Германия, заключившая к тому времени договор о ненападении с СССР. Через источники, близкие к шведским дипломатическим кругам, «Адмирал» получил точные сведения, что парламент Финляндии занял жесткую позицию и не намерен соглашаться с требованиями советской стороны. Понимая, что вслед за срывом советско-финских переговоров могут последовать военные действия Советского Союза против упрямого северного соседа, разведчик приложил все усилия к тому, чтобы его информация попала в Москву. Помимо всего прочего, в донесении указывалось, что в случае военного конфликта Швеция будет строго придерживаться позиции нейтралитета.

В другом донесении «Адмирал» информировал Центр о том, что на территории Финляндии образован разведывательный и контрразведывательный центр германского абвера. В круг его задач входил сбор сведений о советском Балтийском флоте, войсках Ленинградского военного округа и военной промышленности Ленинграда. Военное сотрудничество Германии и Финляндии началось с того, что финская разведка стала сотрудничать с абвером.

Ни одной душе не было известно, что сведения о появлении подразделений германской разведки в Финляндии «Адмиралу» скрытно передал Стрельцов, который не утратил особый нюх на происки своих старых врагов и коллег — германских военных разведчиков.

Тихонов, получив это донесение, лишь посетовал на то, что о деятельности абвера против Советского Союза не доложил «Ферзь», который мог бы получить от шефа абвера Канариса исчерпывающую информацию о работе его ведомства на Востоке.

Но от «Ферзя» поступали иные, не менее важные и крайне своевременные донесения. Памятуя о том, что Центр проявил заинтересованность во вскрытии антисоветских планов Франции и Великобритании, «Ферзь» крупицу за крупицей накапливал факты, нужные для анализа ситуации. Неожиданно в этом деле ему помогла Сильвия, она же «Аврора».

Концертная деятельность Сильвии, начавшаяся в Барселоне, получила успешное развитие и продолжилась в Мадриде. Певица стала популярной, звукозаписывающие студии присылали приглашения записать грампластинки, ее голос зазвучал по радио. Испанская богема с интересом взирала на молодую исполнительницу, набиравшую популярность. Сильвия стала своей на светских мероприятиях, проводившихся в модных салонах или в иностранных посольствах. После одного из приемов во французском посольстве она спешно приехала в Барселону. Ее буквально переполняли важные новости:

— Представляешь, Хорхе, — так на испанский лад она называла Юргена, — после выступления я сидела у рояля с бокалом шампанского. Рядом подвыпивший французский дипломат болтал с английским коллегой. С французом меня прежде знакомили, он — третий секретарь посольства. Неприятный человек, при знакомстве так откровенно меня разглядывал, будто лапал. Говорили по-английски, и я прислушалась. Француз вел себя очень агрессивно, даже руками махал, делал вид, что подраться хотел. Он говорил, что Франция готова пойти на открытый конфликт с СССР с целью оказания помощи Финляндии, которая вынуждена вступить в войну с русскими. Англичанин оказался трезвее, но поддержал француза в антисоветских высказываниях и похвастался, что точно знает от британских военных о готовящемся плане обрушить на головы русских бомбы с английских самолетов. Они задумали план, по которому весной будущего 1940 года сотня бомбардировщиков с аэродрома города Мосул в Ираке за две недели сотрет в порошок советские города на Кавказе: Баку, Грозный и Батуми. По словам англичанина, бомбовый удар станет уроком русским за агрессию против финнов и сорвет поставки нефти из СССР в Германию, которые должны осуществляться в соответствии с договором о ненападении. Когда я услышала слова о бомбардировках советских городов, чуть не захлебнулась противным кислым шампанским. Благо никто не догадался, что я владею английским. Те подпившие дипломаты считали, что они самые умные, раз говорят на английском языке, который в Испании редко используется. Я же прикинулась изрядно захмелевшей и хохотала как дурочка. Меня быстро отвезли в гостиницу, где я наняла машину и с ветерком примчалась к тебе.