Кейт Мортон - Дочь часовых дел мастера [litres]

– Дом не слишком современный. Обычно здесь останавливаются люди одинокие, а не семьи с детьми, и ненадолго. К сожалению, у нас нет электричества, хотя, с другой стороны, война… А в остальном все должно быть в порядке…

Тут из кладовой выпорхнула птица и пролетела прямо у них над головами, мужчина начал бурно оправдываться, а Джульетта, сказав слова благодарности, стала подталкивать его к двери, и лишь когда он заспешил прочь по дорожке из плитняка, а она заперла за ним дверь, оба наконец вздохнули свободно. Привалившись к двери спиной, она увидела устремленные на нее взгляды трех вынужденно перемещенных подростков, ожидавших ужина.

С тех пор они тут неплохо обжились. Идет уже четвертый день, погода стоит ясная и теплая, так что встают они рано и каждое утро проводят в саду. Беа повадилась забираться на каменную стену в самом солнечном месте, усаживаться на нее по-турецки и играть на флейте, а Рыж, который заметно уступал сестре в ловкости, но не хотел в этом признаваться, притаскивал весь свой арсенал палок, тоже взгромождался с ними на стену, причем в самом узком месте, и метал палки вниз, как копья. Джульетта каждый день твердила им о том, что в саду есть немало свободных ровных мест, поросших приятной травкой и точно специально предназначенных для развлечений такого рода, но ее никто не слушал. Слава богу, Типа высота не манила. Он выбирал себе укромный уголок в траве или в кустах, каждый день новый, и сидел там, терпеливо выстраивая шеренги из игрушечных солдатиков, которых прислала одна добрая леди из числа женщин-добровольцев, после того как Джульетта встретилась с ними.

Дом. Странно, до чего быстро она привыкла думать о Берчвуде как о доме. Вообще-то, у этого слова много значений: это и официальное наименование строения, где в данный момент обитает тот или иной гражданин, это и теплое, круглое, доброе имя того безопасного места, где каждого ждет утешение и радость. Дом – это голос Алана в конце долгого, трудного дня; его обнимающие руки; обоюдное знание того, насколько сильно они любят друг друга.

Господи, как же ей плохо без него.

Если бы не дети и не работа, она не знала бы, как жить. Как и было запланировано, с женщинами из местного отделения Добровольной службы Джульетта встретилась в понедельник, в одиннадцать утра. Встреча проходила в деревенском зале для собраний, через лужайку от «Лебедя», и когда Джульетта вошла, то услышала развеселую музыку – наверху, похоже, танцевали, смеялись и пели. От неожиданности она даже застыла на миг посреди лестницы, подумав, что перепутала адрес, но когда все же заглянула в дверь на площадке второго этажа, то увидела миссис Хэммет: та сидела посреди комнаты в кругу других женщин и сразу помахала Джульетте, подзывая ее и указывая на свободный стул. Стены зала украшали сине-красно-белые британские флаги, а из каждого угла смотрела круглая физиономия Черчилля.

Джульетта пришла на встречу с готовым списком вопросов, но уже через пару минут открыла блокнот на чистой странице и стала скорописью отмечать течение свободного разговора. Она привыкла засиживаться за полночь, тщательно продумывая каждую статью, но тут вдруг обнаружила, что ее воображению, при всей его тренированности, не угнаться за реальной жизнью этих женщин, эксцентричное обаяние и мудрость которых подействовали на нее так сильно, что скоро она уже смеялась вместе с ними и переживала за них. Марджори Стаббс поведала немало любопытного об испытаниях и бедах, которые выпадают на долю начинающего свиновода, отважившегося заняться разведением поросят на заднем дворе собственного дома; Милли Маклмур изложила остроумные способы применения дырявых чулок; а Имоджен Стивенс так проникновенно и красочно рассказала о недавнем возвращении домой жениха ее дочери, который воевал в авиации, пропал без вести и считался убитым, что все ее слушательницы дружно взялись за носовые платки.

И хотя все женщины, видимо, хорошо знали друг друга – среди них были матери и дочери, тетки и племянницы, подруги детства, – к Джульетте они отнеслись с большим радушием и теплотой: все, как могли, старались приветить ее в своем тесном кругу. Кроме того, им было любопытно и во многом забавно узнать, как смотрят на жизнь лондонцы, и многое из того, о чем рассказала гостья, выглядело для них не менее странным, чем их жизнь – для нее. Когда настала пора расходиться, Джульетта пообещала прийти на следующую встречу, хотя материала, собранного ею за один раз, хватило бы, чтобы развлекать читателей газеты года примерно до двухтысячного. Если нам суждено выиграть эту войну, решила она, шагая через поля в Берчвуд-Мэнор, это случится во многом благодаря женщинам – стойким, находчивым, которые собираются сейчас по всей Англии в таких вот комнатах, ободряют и поддерживают друг друга, не давая подругам упасть духом и опустить руки.

Сохраняя позаимствованную у них твердость духа, Джульетта провела три следующих дня за пишущей машинкой, у подоконника своей спальни. Это было не самое удобное для работы место – комод, на который она водрузила машинку, был, конечно, симпатичным, но вот ноги девать было решительно некуда, – но Джульетте оно нравилось. Побеги ароматной жимолости и завитки клематиса заглядывали в окно, норовя уцепиться за карниз для штор, а вид на сад, на деревню и особенно на сельское кладбище, к которому вела тропинка, оказывал на нее по-настоящему целительное воздействие. Каменную церковь, очень старую, окружало небольшое, но очень красивое место упокоения: замшелые каменные плиты в зарослях кудрявого плюща. Джульетта еще не успела там побывать, но визит на кладбище значился в ее списке обязательных дел.

Иногда, если день был слишком хорошим, чтобы сидеть дома, Джульетта брала блокнот и шла в сад. Там она находила тенистый уголок, растягивалась на траве и попеременно то писала, то грызла карандаш, украдкой наблюдая за детьми. Те, похоже, уже совсем освоились: смеялись, играли, хорошо ели, а также дрались, боролись, топали и, как обычно, слегка сводили ее с ума под вечер.

Джульетта решила быть сильной ради них. Место за штурвалом их маленького семейного самолета занимала теперь она, и какие бы сомнения ни наваливались на нее по ночам, когда она гасила свет и погружалась в медленно текущую бессонную тьму, как бы ни снедало ее беспокойство – вдруг она сделает неправильный выбор и этим разрушит их жизнь? – ответственность за то, чтобы дети каждый день чувствовали себя спокойно и уверенно, лежала теперь на ней и только на ней. Без Алана нести этот груз стало куда тяжелее. Трудно быть единственным взрослым в семье.

Надо сказать, большую часть времени ей удавалось вести себя как ни в чем не бывало, не считая того случая в среду вечером, когда она чуть не сорвалась. Думая, что дети на лугу за домом, она сидела у себя и стучала по клавишам, надеясь до ужина закончить статью для мистера Таллискера. Встреча с дамами из Женской добровольной службы Берчвуда и Леклейда в понедельник утром убедила ее в правильности решения редактора: их обворожительные в своем разнообразии характеры так вдохновили Джульетту, что она твердо решила воздать им должное.