Альгирдас Поцюс - Заложники

— Замолчите! — рявкнул ретавский князь Памплис. — Что случилось, того уже не исправить! Давайте лучше подумаем, что делать завтра!

— Перережут! Всех перережут! — запричитал Эйтутис. — Нужно принять крещение! Иначе нам не спастись! Давайте пошлем своих послов к магистру!

Люди сначала притихли, но вскоре со всех сторон послышался возмущенный ропот.

— Умнее, князь, ты ничего не придумал? — язвительно спросил кто-то из военачальников.

— А сам-то ты что предлагаешь?! — заикаясь, крикнул Эйтутис. — Великие князья Литвы уже крестились!

— Да пусть они повесятся на сухой ветке! — сердито выпалил одноухий вотчинник Гарбянис. — Витаутас меняет богов, как коней!

— Только что он от этого выиграл?! Шиш с маслом!

— Я хочу говорить! — пробасил ретавский князь Памплис. Его могучая фигура и густой бас обращали на себя внимание и вызывали невольное уважение окружающих.

Все посмотрели на него.

— Сами видите, настал наш роковой час. Выстоим или погибнем? — начал Памплис. — Поэтому давайте все-таки прислушаемся к тому, что советует Эйтутис. По-моему, у нас нет другого выхода — нужно именитым жемайтским мужам принять крещение. Завтра же князь Скирвайлис хотя бы с десятью знатными вотчинниками должен отправиться к крестоносцам и сообщить им об этом намерении. Если они пообещают не жечь больше наши дома и не убивать наших людей, мы согласны принять крещение!

— Я к крестоносцам не поеду! — заявил Скирвайлис. — Мне их бог не нужен!

— Он никому из нас не нужен! — подхватил Памплис. — Но креститься нам все-таки следует. Иначе конец.

— Вот и поезжай к ним сам, — предложил ретавскому правителю Скирвайлис. — Вместе со своим сыном Гальвидисом, который, можно сказать, уже христианин.

— Если надо, и поеду! — сердито отрезал Памплис, судя по всему, уязвленный намеком о сыне, который два года изучал в Риге немецкий язык и христианские обычаи.

— Выходит, князь Скирвайлис полез в кусты! — вскочил с места Эйтутис. — Оставляет нас, как овец, на растерзание волкам. Не к лицу так поступать главному военачальнику!

— Можете выбрать себе другого! — вспылил Скирвайлис. — Не верю я, что крещение спасет нас!

Поражение сломило его духовно и физически, все тело ломило, будто он упал на скаку с коня.

— Надо будет, и выберем! — пригрозил кто-то.

— Тогда попрошу вас сделать это немедленно, — потребовал локистский князь.

— Предлагаю избрать князя Памплиса! — крикнул начальник гарнизона Видукле Дарвидас.

— Князя Памплиса! Князя Памплиса! — подхватили несколько голосов.

Скирвайлис поднялся с места и, ни слова не говоря, стал пробираться к выходу. Он перешагивал через ноги сидящих, опираясь о чьи-то плечи, чтобы не споткнуться. Казалось, старший жемайтский князь двигается вслепую, не замечая никого вокруг.

Следом за Скирвайлисом направились Гругис, Вилигайла и еще несколько военачальников Локисты.

Звездная тихая ночь раскрыла им объятия, остудила своим дыханием разгоряченные лица. Поскрипывал под ногами снег. То тут, то там мелькали на белой поверхности темные тени всадников, которые вскоре исчезли в чернеющем на горизонте лесу. Одинокий запряженный конь кружил на одном месте, обнюхивал землю, испуганно озирался и оглашал воздух жалобным ржанием. Будто жаловался кому-то, взывал о помощи, как раненый воин на поле боя, и от этого у каждого сжималось сердце.

— Возьмите его! — велел Скирвайлис. — Не могу слышать…

Двое воинов вскочили в седла и поскакали в поле.

— Поехали к Жвайнису, князь, — предложил Вилигайла. — Там находятся на постое наши.

Но князь не слушал его. Он смотрел перед собой в темноту и ничего не видел. Вид у него был отрешенный. Гругис подумал даже, что отец, вероятно, получил в битве сильный удар по голове. Он взял Скирвайлиса под руку и повел к коню. У старого князя заплетались ноги, пришлось придержать его.

— Ты ранен, отец? — спросил Гругис.

Скирвайлис продолжал молча брести по снегу.

— Скажи, ты случайно не ранен? — повторил юноша.

— Пустяки… Отойду, — пробормотал князь.

В доме Жвайниса, в сарае, клети — всюду было битком набито воинов, которые глухо переговаривались, и казалось, что они гудели, как пчелы в дупле. Во дворе, в стороне от построек, полыхал костер. Возле него грелись те, кому не хватило места под крышей. Здесь же стояли бок о бок нераспряженные кони. Они спокойно смотрели на огонь из-под длинных спадающих на глаза грив.

Хозяин усадьбы, Жвайнис, встретил князя Скирвайлиса у ворот. Он растерянно всплеснул руками, не зная, где разместить владыку Локисты. Даже входную дверь им удалось открыть с трудом, потому что изнутри ее подперли сидящие на полу люди. С появлением Скирвайлиса гул смолк. Из дому за это время никто не вышел, никого не выгнали наружу, однако место нашлось не только самому князю, но и его немногочисленной свите.

— Вы чего не спите, ведь поздно уже? — спросил Скирвайлис сидящих в полумраке воинов. Многих он знал лично или в лицо, они отправились на войну из ближних и дальних деревень, относящихся к замку Локиста.

— А правда, князь, что жемайтские князья решили покориться требованиям крестоносцев? — спросил коренастый мужчина с проседью в черной бороде.

Скирвайлис снова обвел глазами воинов — их взгляды были устремлены на него. Изнуренные длительными войнами, эти люди ждали сейчас от него ответа. Они жаждали покоя, хотели выращивать хлеб и разводить скотину, радоваться детям и вместе с тем ни за что на свете не согласились бы покориться врагу, стать невольниками. Их настроение почувствовал и князь. Вот почему он уклонился от прямого ответа.

— Правители Литвы продали нас ордену. Они сделали жемайтов заложниками, чтобы самим можно было перевести дух.

— Мы никогда не покоримся, князь! Не бывать этому! — воскликнул крепыш.

Изо всех углов послышался одобрительный гул. И все же люди, насупившись, ждали более определенного ответа.

— Кое-кто думает, что, приняв христианство, мы сможем ублажить тевтонов и таким путем спастись, — сказал Скирвайлис. — Я так не считаю. Именно поэтому жемайтские вотчинники выбрали нынешней ночью старшим князем другого.

— Вот сволочи! Мерзавцы! Да их повесить мало! — загудели со всех сторон сердитые голоса.

— Не надо кричать и злобиться! — подняв руку, утихомирил взволнованных воинов князь. — А что, если они правы? Вдруг именно так можно спастись? Подождем, посмотрим, что из этого выйдет.

— Мы будем выжидать, а немец нам в это время на шею сядет!

— Последнего куска лишит!

— Поселится на наших землях!

Долго еще не могли успокоиться возбужденные жемайты, и даже глубокой ночью некоторые из них громко вскрикивали во сне. Почти не спал и Скирвайлис. Ныли бока от лежания на жесткой скамье, раскалывалась переполненная страшными впечатлениями прошедшего дня голова, он задыхался, потому что воздух в помещении был спертым из-за обилия овчинных тулупов. Со вторыми петухами князь поднялся, с трудом пробрался к двери среди спящих вповалку мужчин и выскользнул во двор. На северо-востоке, где стояло войско крестоносцев, загоралось багровое зарево.