Валентин Иванов - Необычайные приключения Кукши из Домовичей. Сигурд победитель дракона. Повести древних лет

Сигурд задрожал, когда увидел Ворону: сгорбленная, в черном платье, большой платок почти целиком скрывает лицо. Сигурд знал, что в мешочке, который Ворона носит на шее, хранятся змеиная кожа, волчий коготь и белая человеческая кость. Достав что-то из мешочка, Ворона бросила это в котел с кипящей водой. Люди во все глаза Следили, как она промывает парню рану и поит его. Никто, кроме Вороны, не умел так врачевать раны и болезни. Люди считали, что сама богиня Эйр [52] Эйр — в скандинавской мифологии богиня, врачующая раны. научила ее этому искусству.

Но жена ярла, гордо вскинув голову и гневно сжав кулаки, покинула пир. Не по душе ей было, что Ворону привели в гридницу ярла.

Через несколько дней после возвращения ярл снова собрался в путь: он должен был посетить свои владения, лежащие на север от усадьбы.

— Возьми меня с собой, — попросился Сигурд. — Мне тоже хочется поплыть с тобой на корабле.

Однако ярл в спешке даже не ответил ему. Его одолевало множество забот. Нужно было погрузить на корабль мешки и бочки, починить парус. Когда все было готово, ярл позвал к себе козлобородого.

— Орм Викинг, — обратился ярл к своему помощнику, положив руку ему на плечо. — Ты первый из моих людей. Усадьбу я оставляю на тебя. Охраняй мое золото, береги рабов и остерегайся коварного врага. Но об одном я особенно прошу тебя: бери Сигурда с собой на луг и учи его владеть оружием.

— Видит Один, что я позабочусь об этом, — сказал Орм Викинг.

Сигурд стоял на берегу залива и смотрел на удаляющийся корабль. Был ясный ветреный день, и большой четырехугольный парус быстро увлекал корабль в открытое море. Вскоре дракар скрылся за мысом. Последнее, что увидел Сигурд, — светлые волосы братьев и их синие плащи, развеваемые ветром.

Сигурд даже заплакал от разочарования и обиды. Всегда он слишком мал, его никогда не берут со всеми. Отец думает только о старших сыновьях. Их-то он всюду берет с собой. И в поход, и за сбором дани, и на тинг [53] Тинг — вече. . А Сигурд, как сосунок, должен сидеть дома с женщинами.

Он прошел мимо Эдды, которая пряла на крыльце шерсть.

— О чем грустишь, Сигурд? Хочешь, я расскажу тебе нашу сказку? — И Эдда замурлыкала песенку на языке франков.

Сигурд нагнулся и схватил с земли камень. Он ощутил в груди злобную радость, когда камень угодил точно в корзину с шерстью.

На полях ярла наступила горячая пора. День за днем рабы жали хлеб и вязали его в снопы. Солнце обжигало их потные затылки. Зато разные умельцы, работавшие на усадьбе летом, уложили свои пожитки, чтобы двинуться дальше. Когда они покидали усадьбу, Эдда, как всегда, выбежала за ними на дорогу и прокричала им вслед:

— Не забудьте узнать про Торарина Резчика! Про Торарина Резчика разузнайте!

Люди недоумевали, зачем Эдде Торарин Резчик. Но добиться у нее ответа на этот вопрос не мог никто. Даже Сигурд. Стоило ему заговорить об этом, как Эдда начинала бормотать, словно про себя:

— Рабыня не может владеть ничем, но тайну, которую она носит в сердце, у нее не вырвет никто.

Сигурд от скуки слонялся по двору. Он искал, с кем бы ему поиграть. Но дети викингов уже разъехались по своим усадьбам. В страду они должны были помогать взрослым. Не работал только он, сын ярла. В усадьбе ярла хватало рабов, они исполняли самую тяжелую работу.

По двору шел Орм Викинг, поглядывая вокруг придирчивым взглядом. Сигурд испугался. Словно быстроногий олень, помчался он по дорожке, ведущей к конюшне, и рванул дверь.

— Белогривый! — выдохнул он, отвязывая своего коня. — Скачи во весь опор. За нами погоня!

Он взлетел коню на спину, и тот рысью понес его к лесу.

В лесу Сигурд невольно вздрогнул: ведь именно здесь он слышал те странные звуки и видел метнувшуюся тень. Наверно, это был какой-нибудь зверь. Заяц или лисица. Тем не менее Сигурд покрепче прижался к шее Белогривого. Только выехав на освещенную солнцем поляну, он вздохнул с облегчением. Вскарабкавшись по стволу дуба, он устроился на одной из верхних веток.

Далеко внизу Сигурд увидел Орма Викинга, стоявшего на дворе. В руках у него было два боевых топора, мечи и копья, сомневаться в его намерениях не приходилось. Не обнаружив нигде сына ярла, Орм Викинг оставил оружие во дворе и, сокрушенно покачивая головой, ушел в гридницу.

Надежно укрытый ветками, Сигурд был вне себя от счастья. В глубине души он признавал, что должен обучаться воинскому искусству, если хочет стать настоящим викингом. Он понимал, что никогда не сравняется со старшими братьями, если не научится сражаться топором и мечом. И все-таки полная свобода здесь, в лесу, нравилась ему больше всего. Здесь он мог бегать по мягким лесным тропинкам, стрелять из лука. Мог сидеть на своем заветном дубе, откуда открывался вид на фьорд, и на горы, и на безбрежное синее море, где на волнах покачивались корабли, маленькие, словно игрушечные.

Сигурд обвел взглядом все дома на усадьбе и остановился на низкой лачуге, стоявшей далеко за пределами двора. Там он никогда не бывал. Там обитали только рабы — жили, спали, утром и вечером ели кашу, сваренную на воде. Часто, сидя высоко на дереве, Сигурд наблюдал за жизнью этой лачуги. Время от времени он видел там и детей. Чахлые младенцы цеплялись за подолы матерей, словно комья глины. Дети постарше мололи на мельнице зерно или выгребали из свинарника навоз. В доме рабов дети никогда не играли.

Однажды один из братьев Сигурда решил показать свою меткость и выстрелил из лука в раба. Сигурду не забыть, как разгневался тогда отец. Раб, которого ранил брат, был хороший работник. Он стоил дороже коня. Сыновья ярла должны бережно относиться к своему добру.

Раба этого Сигурд запомнил, после того случая он стал хромым и кривобоким. Вообще-то из рабов Сигурд знал только Дигральде. И боялся его. Дигральде походил на медведя, когда, показывая свою силу, поднимал огромный валун, который люди и вчетвером не могли сдвинуть с места. Ярл гордился таким рабом и говорил, что он стоит больше, чем несколько добрых коней.

Все остальные рабы казались Сигурду одинаковыми — опаленные солнцем лица и руки, грязная серая одежда. Они принадлежали усадьбе, словно стадо коров.

Сигурд просидел на дубе до заката. Рабыни потянулись в загон доить коров. Тонкие лучи солнца пробивались сквозь листву.

Сигурд соскользнул с дерева, затянул потуже ремни на щиколотках и, взяв Белогривого под уздцы, двинулся по тропинке, которая вела к дому.

И на этот раз в кустах что-то зашелестело и на тропинке мелькнула тень. Сигурд резко обернулся. Ветки кустов шевельнулись. Сигурд похолодел. Теперь он был уверен, что за ним кто-то следит. Следит за каждым его шагом.