Александр Бармин - Уральские рудознатцы

Гордые мысли охватили повелителя области, пространством большей любого из европейских государств. В его власти эти горы со всеми скрытыми в них богатствами, — а сколько их еще откроется? От его приказа зависит судьба и самая жизнь тысяч людей, здесь живущих.

Ученик Петра Великого, изъездивший по приказу императора всю Европу, образованнейший человек в России — он хотел здесь, в горах Пояса, в дикой стране, создать самую богатую из областей российских. Он не любил двор императрицы Анны с его интригами и душным этикетом.

А ведь он сам возводил ее на престол, — пять лет назад. Он тогда во главе партии шляхетства боролся с партией верховников, которые хотели ограничить самодержавную власть Анны. Его партия победила. Он был церемониймейстером при короновании императрицы.

Татищев сам сочинил для себя инструкцию при отъезде сюда. Анна подписала — и тем вручила ему большие права Он отправился в горы Пояса — за две тысячи верст, куда конная почта скакала из Санкт-Петербурга не меньше месяца. Демидовы не ожидали встретить в нем такого опасного врага.

Первое знакомство и первые столкновения у них начались давно, еще в первый приезд Татищева, тогда капитана артиллерии.

Демидовым удалось тогда свалить противника. Оклеветанный, опальный, уехал Татищев в столицу оправдываться перед царем Петром, — и не оправдался.

Теперь, через двенадцать лет, он вернулся вельможей — действительным статским советником. Главный командир, вооруженный опытом и — это, может быть, всего важнее — инструкцией, которая совершенно подчиняла ему частных заводчиков.

Однако для полного торжества Татищеву необходимо сделать казенные заводы не менее прибыльными, чем частные. Только это могло упрочить его положение, уберечь от нечаянного каприза Барона. А все лучшие рудные места расхватаны, у Демидовых и рудознатцы, и литейщики куда лучше казенных. Предшественник Татищева, генерал де-Генин, был талантливый металлург и изобретатель, он многого добился, но чтобы сравняться с Демидовым — и не мечтал.

И вот новая рудная гора… Теперь, пожалуй, можно будет помериться силами с кем угодно.

Татищев обернулся к свите.

Группа горных офицеров старалась поднять большой обломок скалы, чтобы сбросить его вниз.

Блестя инструментами, проверял измерения шихтмейстер Раздеришин.

Один молодой офицер забавлялся тем, что прижимал к скале ногу, обутую в ботфорт с железными гвоздями. С усилием отдергивал и опять прижимал.

И все сразу оставили свои дела, ловили взгляд Татищева, ждали его слов.

Он сказал голосом человека, который никогда не ошибается:

— Господа, подлинно сия гора — сокровище из сокровищ. Во много лет рудокопам до дна не дойти. Здесь будет крушцовый завод — и, может быть, самый лучший из всех.

Все торжественно молчали.

— Ваше превосходительство, какая сила! — сказал молодой офицер, смущенный до красна тем, что главный командир видел его забаву. Теперь он хотел показать, что прекрасно понимает значительность минуты — и вообще он не развлекался. Это был научный опыт.

— А велика ли магнитная сила? — обратился Татищев к Хрущову. Татищев любил точность и не умел шутить.

— Есть камни, что привлекают тягости в половину своего веса и побольше, — ответил Хрущов.

Татищев направился к спуску, но остановился.

— На досуге надо будет придумать горе приличное звание, — сказал он задумчиво.

— Что прикажете, ваше превосходительство? — не расслышал Хрущов.

— Для Бергколлегии в Петербург отправь, Андрей Федорович, отличный экземпляр.

— А вот этот в лабораторию, ваше превосходительство, — Хрущов указал на глыбу, которую горные офицеры уже приподняли и раскачивали.

— Этот? Ну пусть этот.

Черная глыба загрохотала вниз, ломая липовую поросль…

Когда Татищев уже перекинул ногу через седло, отправляясь в обратный путь, к нему подбежал Чумпин. Заговорил быстро, путал русские и родные слова, понять — ничего нельзя. Но по голосу и по лицу видно, что жалуется человек.

— Переведи, Куроедов, — приказал Татищев лесничему.

— Да он может по-русски, ваше превосходительство, только перетрусил шибко.

Чумпин жаловался, что его мало наградили. На полтора месяца он бросил промысел, водил лесничего по горам. За это достаточно тех денег, что ему дали. Но он указал гору. Кто даст ему ольн за прииск железной горы? Ему надо купить собаку и хороший топор, надо муки и котел… Уедет самый большой начальник. Уедет, забудет про Степана. Скоро зима. Русские зимой не показываются в этих краях. Сколько еще ждать манси обещанной награды?

Татищев терпеливо выслушал Чумпина. У него правило: с «инородцами» говорить мягко и поступать справедливо. Еще не дождавшись конца жалоб, он сделал знак секретарю Зорину. Тот подал ему кошелек.

Увидя это, еще один манси бросился к главному командиру. Яков Ватин схватил стремя татищевского седла и кричал:

— Ойка! Ойка! Я тоже указал русским железную гору. Это было в моей избе. Менги, ойка, — мы двое. Я давно крещен, Степанква зовусь. Я тоже хочу котел! И топор! И муки!

— Правду он говорит? — обратился Татищев к Чумпину.

— А!

— По ихнему «а» значит «да», — перевел Куроедов.

— Так он тоже знал о руде?

— Атим, ойка. Никто не знал. Я один.

— «Атим» — значит «нет», ваше превосходительство.

— Слушай, Куроедов, разбери их. Порасспроси всех жителей, кто первый разыскал руду. И донеси мне в Катеринск. А пока, — Татищев протянул деньги Чумпину, — вот тебе.

Всадники тронулись и один за другим исчезли на повороте тропинки.

Чумпин отбежал в сторону, разжал кулаки, посмотрел на свое богатство.

Главный командир уральских и сибирских заводов дал ему два рубля.

Поздним вечером коляска Татищева приближалась к Екатеринбургской крепости. Впереди скакал верховой с фонарем.

Татищев думал: как назвать гору? Вопрос не праздный. Иногда удачное имя стоит находки самой горы. Аннинской — в честь императрицы? Но это слишком откровенная лесть. При том Аннинским недавно назвали завод с поселком при верхней плотине.

Надо такое слово, чтоб запомнилось при дворе. И чтоб сразу говорило о богатстве горы. Царицына гора? Похоже на Царицын луг, что-то домашнее.

— Магнитная? — Но так зовется демидовская гора у Шайтанки.

— Высокая? — Есть.

— Кушвинская? — А кто знает речонку Кушву?

— Вогульская?

— Богатая?

Татищев положил себе: придумать имя до приезда в крепость. Но вот уже стена, мост через ров, сонные улочки города… А имя так и не найдено.