Фока Бурлачук - Черниговского полка поручик

— Вань, сделай милость, прочитай, — и протянул ему письмо, полученное из дома. Остап был родом из Полтавской губернии, в армию взят по рекрутскому набору восемь лет назад. Потомственный хлебороб, он сильно скучал по земле. Летом в воскресные дни он приходил к усадьбе какого-либо офицера и, словно подаяния, просил разрешить ему поработать в саду или на огороде. А потом, усталый, радостный, возвращался в казарму и долго рассказывал своим товарищам, как славно пахнут деревья и травы и какую родючую землю он видел. Сухинов любил этого солдата за его скромность и трудолюбие.

— Когда получил? — спросил, раскрывая письмо.

— В пятницу.

— Что же до сих пор не показывал?

— Дак неудобно как-то, в прошлом месяце ты уже писал мне, хотел попросить кого-то другого, да никого не нашел, пришел к тебе, уж шибко хочется знать, что там…

Сухинов по опыту знал — сразу читать вслух письмо нельзя. Иногда в них сообщают такое, что может вызвать сердечный удар. Так было и сей раз. Остапу пришло письмо от матери. Видимо, какой-то сельский писарчук за десяток яиц постарался точно записать то, что продиктовала женщина. «Остапушка наш ненаглядный, низко кланяется тебе матушка твоя Ефросинья Сидоровна, сестричка Дарья и бабушка твоя Варвара Федоровна. Слава богу, мы все живы и здоровы и того тебе желаем. Теперь у нас осталась одна овца, две — испустили зимой дух то ли от мороза, то ли от чего другого. У дядюшки твоего Архипа сгорела хата, а Зоська его утонула в пруду. А еще сообщаю тебе, что женушка твоя, Авдотья Трофимовна, прижила себе мальчонку от приезжего и ноне живет у своего отца. Несчетно раз кланяемся тебе, Остапушка, желаем быть в добром здоровье. Матушка твоя Ефросинья Сидоровна ».

Сухинов знал легкоранимое сердце солдата и строки о жене прочитал так: «Женушка твоя, Авдотья Трофимовна, считай, уже позабыла тебя, ушла жить к своей матери. Туда ей и дорога. Даст бог, отслужишь службу, чай лучшую найдешь».

— Отчего же она сбежала? Прочти-ка энто место еще разок, — грустно попросил солдат.

Сухинов прочитал еще раз, потом положил руку на плечо Остапу, сказал:

— Полно тебе кручиниться, Остап. Матушка верно пишет: «туда ей и дорога».

— Да ведь она же моя женушка. Почти три месяца жили с ней в ладу и согласии… Вань, может быть, отпишешь?

— Отписать — отпишу, любезный, но ноне нет бумаги, как добуду, сразу отпишу.

Остап, понурив голову, пошел в сторону казармы, откуда неслась унылая солдатская песня.

«Словно про Остапа поют», — подумал Сухинов и закрыл книгу. В тот день он уже не мог спокойно читать. В его соображении возникло полтавское село, которое восемь лет назад оставил Остап, куда, быть может, ему уже не суждено вернуться.

…По дорогам с запада на восток, ведущим к русской границе, с небольшими перерывами несколько месяцев подряд стягивались войска. Орудийные упряжки, груженные боеприпасами и провизией повозки, кавалерийские и пехотные полки, подходя к Неману, останавливались и располагались в назначенных для них местах Молва о возможной войне с Наполеоном шла повсеместно.

В начале мая император Александр оставил Петербург и вместе с Аракчеевым, сопровождаемый многочисленной свитой, в которой были и особы женского пола, приехал в небольшой, утопающий в зелени садов, город Вильно Недалеко от города находились главные квартиры трех армий.

Александр начал смотр полков, которые окроме муштры, почти ничему не обучались. Ни в одной из армий не было никакого плана отражения неприятеля, зато существовало много планов устройства балов в честь императора.

Александр и прежде отдавал почти все время военным смотрам, парадам и разводам. Это было его главным занятием. Не зря же будущие декабристы Рылеев и Александр Бестужев совместно сочиняли стихи, в которых едко высмеивался и осуждался император:

Делами государственными ворочал Аракчеев и его приближенные министры. Однажды Александр решил лично проинспектировать военно-морскую службу в Кронштадте. Прибыв туда, он начал проверять строевую подготовку матросов, которая явно уступала солдатской. Царь выразил недовольство. В заключение смотра он на своем шестнадцативесельном гребном катере промчался вдоль строя стоящих на якорях старых кораблей, которые наспех, специально для показа, были выкрашены с одного борта.

— Слава богу, хоть здесь у вас порядок, — прощаясь с адмиралами, сказал царь.

Двадцатого июля 1812 года был грандиозный бал в загородном доме графа Беннигсена. Во втором часу ночи, в то время, когда Александр в паре с графиней Безугловой, которую он привез с собой, танцевал мазурку, войска Наполеона перешли Неман, пересекли границу.

Началась война.

Несколько дней спустя резиденция императора Александра в Вильно стала резиденцией императора Наполеона.

Лубенский гусарский полк эскадрон за эскадроном двигался к действующим армиям. Сытые лошади легко несли своих всадников, спешивших в бой «за веру, царя и отечество». Под солдатским кивером на правом фланге второго эскадрона скакал самый молодой гусар Сухинов.

Наполеоновские армии рвались в глубь России.

Под натиском превосходящих сил врага русские отступали. Император Александр Павлович, убедившись, что с управлением армией ему не справиться, под благовидным предлогом уехал в Петербург. Начался подбор нового главнокомандующего. Жребий пал на шестидесятишестилетнего генерала Кутузова, которого император недолюбливал и против назначения его возражал Аракчеев. И все же авторитет в армии и добрая слава в народе о Кутузове победили. Но когда Кутузов отдал неприятелю Москву, в его адрес посыпались проклятия, а недруги заговорили об измене…

…Лошади шли резво. Из-под кованых копыт летели комки грязи. На рассвете эскадроны лубенских гусар проскочили русскую границу, устремились в герцогство Варшавское. Десять суток подряд гусары преследовали французов.

В конце ноября начались проливные дожди. Небо было черным от туч. Неприятельские войска, использовав выгодные рубежи, закрепились у Горностаевских высот. Несколько дней с обеих сторон шли непрерывные перестрелки, но продвижения не было никакого. Атаки русских оказались безуспешными. Надо было проникнуть в стан неприятеля и разведать его диспозицию. Командиры опрашивали солдат, подыскивая добровольцев. Сухинов узнал об этом, когда на позицию эскадрона, в котором он служил, прибыл полковой командир. Иван использовал удобный случай, обратился к нему с просьбой отправить его в стан неприятеля.