Роберт Фаббри - Веспасиан. Фальшивый бог Рима

Менахем от удивления вытаращил глаза.

— Для язычника ты хорошо разбираешься в нашей вере, квестор. Согласен, в этом нет ничего богохульного. Но это ещё не всё. Шимон утверждает, что Иешуа был мессией и сыном Божьим. Этого мы не можем принять.

— И поэтому ты приказал своим людям убить его и его сторонников?

— Мы никому ничего не приказывали. В толпе был подстрекатель. Кто-то, кого мы не видели раньше. Он поднял крик, когда Шимон сделал ещё одно богохульное заявление.

— И какое же?

— Что после того, как Иешуа умер на кресте, через три дня он восстал из мёртвых, как доказательство воскрешения праведников.

— Что за чушь! И ты ничего не сделал, не сдержал своих людей?

— После этого заявления подстрекатель обратился к толпе. Он их так завёл, что они отказались выслушать нас. Человек этот заявил, что и неурожай зерна, и недород сильфия — всё это наказания, ниспосланные на нас Богом за то, что мы слушаем бредни Иешуа.

— Но сильфий плохо родится уже много лет подряд.

Менахем пожал плечами.

— Это бедные люди, которые из-за недорода стали ещё беднее и не могут позволить себе подорожавший хлеб. Они только рады возложить вину на козла отпущения. Подзуживаемые подстрекателем, они набросились на сторонников Шимона. Подстрекатель же продолжал кричать, что они должны схватить женщину с двумя детьми, что всегда была рядом с ним. Пока сторонники Шимона сдерживали напор толпы, ей с детьми удалось бежать. Подстрекатель бросился на её поиски, и с тех пор в городе то там, то здесь вспыхивают беспорядки.

— И поэтому они забаррикадировались в еврейском квартале до тех пор, пока её не найдут? Я правильно понял?

— Боюсь, что так, — печально согласился Менахем, глядя на солдат, которым наконец удалось построиться. — Этот человек — фанатик. Он уже навлёк смерть на десятки наших людей. И если его не схватить, к концу дня погибнет ещё столько же, если не больше.

— Как он выглядит?

— Коротышка на кривых ногах, половина одного уха отсутствует.

— Думаю, узнать его не составит труда. Но скажи мне, Менахем, что он имеет против той женщины с двумя детьми?

— Он завил, что для того, чтобы избранный народ Кирены вновь стал чист и сильфий уродился снова, кровную линию Иешуа нужно прервать. По его словам — это дети Иешуа.

олнце наконец взошло над горизонтом, и стало светло. По крайней мере, настолько, чтобы заметить любую засаду, которая могла подстерегать их в узких переулках слева и справа от перегороженной улицы. Позади баррикады из перевёрнутых повозок, бочек и поломанной мебели Веспасиан разглядел людей. Некоторые выглядывали из-за неё на приближающихся римлян. Дома по ту сторону баррикады были старыми и обшарпанными, что однозначно говорило о бедности еврейского квартала.

— Объявляй наступление, Фест! — крикнул он префекту, стоявшему рядом с ним в голове первой центурии. Солдаты были выстроены по восемь в ряд.

— Неужели им хватит глупости оказать нам сопротивление? — спросил Магн, протягивая Веспасиану овальный щит.

— Им нечего терять. С тех пор как урожай сильфия пошёл на убыль, они беднели с каждым днём. Неудивительно, что они поверили этому лжецу, что если они убьют этих двоих детей, то их бог вернёт им богатый урожай и всем бедам настанет конец.

Раскатисто и гулко прогудел рог, знаменосцы центурий опустили штандарты. Атака началась.

— Поднять щиты! — скомандовал Фест.

В пятидесяти шагах от баррикады Веспасиан услышал хорошо знакомое пение стрел.

Крепко схватив щит, он присел и выглянул из-за его края. Стоявший позади него легионер поднял щит над головой. Веспасиану оставалось лишь надеяться, что солдату хватит опыта и сил крепко держать свою главную защиту. В следующий миг по обтянутым кожей деревянным щитам над головами солдат уже застучал железный дождь. Кое-где раздались крики — подтверждение неопытности легионеров и того, что овальные щиты не годны для сплошного прикрытия.

Шаги подкованных железом солдатских сандалий гулким эхом отлетали от кирпичных стен домов по обе стороны улицы.

— Что-то я не припомню, чтобы на гонках колесниц зрители обстреливали нас из луков, — проворчал Магн, когда в его щит с пением впились две стрелы из второго залпа.

Внезапно Веспасиан ощутил характерный ветерок: это в щель между его щитом и щитом Магна влетела стрела. За спиной тотчас раздался крик, и шедший за ним солдат рухнул на землю, больно задев при падении Веспасиана щитом по голове. В ушах зазвенело. Веспасиан тряхнул головой, чтобы прийти в себя. В следующее мгновение брешь над его головой закрыл новый щит. Это шагавший в следующем ряду солдат занял место павшего товарища. Шагов через двадцать на колонну обрушился новый залп.

— Приготовить копья! Целиться за баррикаду! — скомандовал Фест, пока в их щиты впивались последние стрелы нового залпа. — Опустить щиты!

Солдаты приготовились метнуть копья.

— Бросай!

Воздух пронзили около семи десятков копий, выпущенных солдатами центурии. Перелетев баррикаду, почти все они обрушились на мятежников, пока те перезаряжали луки. Хотя и не такие тяжёлые, как копья легионеров, стрелы тоже, словно иглы, впивались в незащищённые грудные клетки и черепа, пронзали конечности, отбрасывали людей на землю, где те потом катались, воя от боли и забрызгивая всё вокруг фонтанами крови.

За броском копий последовал жиденький залп стрел, не причинивший римлянам никакого вреда.

— Вперёд! — скомандовал Фест, перекрикивая вопли раненых.

Выставив перед собой щиты, солдаты выхватили мечи и устремились вперёд. Ещё несколько мгновений, и щит Веспасиана наткнулся на баррикаду. От удара он даже на миг зажмурился. Шедший сзади солдат, споткнувшись о Веспасиана, толкнул его в спину щитом. Поскольку сзади напирали другие ряды, толчок получился мощный. Веспасиан полетел вперёд. Баррикада со скрежетом отъехала на несколько футов назад, а затем и вообще развалилась напополам. В образовавшуюся щель устремились солдаты. Жадно хватавший ртом воздух, Веспасиан был вместе с обломками отброшен дальше вперёд. При этом он споткнулся о какую-то доску и рухнул плашмя на груду деревяшек. Один из защитников баррикады с рёвом замахнулся на него мечом. В самый последний миг Веспасиан успел увернуться от удара и боднул нападавшего в пах. Уже падая на землю, он скорее почувствовал, нежели увидел, как шедший за ним солдат поспешил прикрыть собой образовавшую брешь и пронзил мечом голую грудь противника.

Мимо Веспасиана вперёд устремились обутые в римские сандалии ноги. Отдышавшись, он тоже попытался подняться посреди этого хаоса. Увы, объятые жаждой мести, солдаты не замечали его. По нему шагали, о него спотыкались, его толкали, пинали. Наконец ему кое-как удалось подняться с земли и броситься вдогонку за наступавшими.