Кейт Мосс - Огненные палаты

Тот медленно обернулся:

– Что?

– Я не желаю вам зла. Я ищу моего брата.

Он вернул кинжал в ножны:

– Я испугался, что это солдаты вернулись.

– Они вернутся. Там, подальше в стене, есть дверца. Если вы сможете преодолеть турнирную площадку незамеченным, оттуда ведет тропинка.

Новый знакомец сделал шаг по направлению к ней.

– Почему вы мне помогаете? Меня обвиняют в убийстве. Я слышал, так кричали солдаты.

– Дорожка ведет через сады возле навесной башни в Триваль.

Пит сделал еще один шаг:

– Вы что, не расслышали меня, мадемуазель? Меня обвиняют в убийстве.

– Я вас слышала, но вы невиновны.

– Тогда идемте со мной, – сказал он, неожиданно улыбнувшись. – Покажите мне дорогу, моя Владычица Туманов.

Мину покачала головой:

– Уходите. А не то по вашей милости нас обоих повесят. Если солдаты поймают нас вместе, нас обоих арестуют.

– Тогда, может, вы хотя бы назовете мне свое имя, мадемуазель? Я буду бережно хранить его. Как амулет, если угодно.

Она заколебалась, потом протянула ему руку:

– Ну ладно, коль уж назвать вам свое имя мне ничего не будет стоить, я Мину, старшая дочь Бернара Жубера, книготорговца с улицы Марше.

Он поднес ее руку к губам:

– Мадемуазель Жубер. Я видел вас вчера в Бастиде. Незадолго до полудня. Вы помогли моей квартирной хозяйке скрыться от греха подальше, пока эти мерзавцы обшаривали в доме мои комнаты.

– А! Так вот почему вы вели себя так, как будто меня знаете.

– Я вас знаю, – сказал он. – По крайней мере, я знаю людей вашего склада. Чтобы бросить вызов солдатам, нужно немалое мужество.

– Мадам Нубель – наша добрая соседка, – сказала Мину, медленно отнимая у него руку. – Судярь, не будете ли вы так добры в ответ назвать мне свое имя? Это справедливый обмен.

– И в самом деле справедливый. – Пит коснулся ее щеки. – Меня зовут Пит Рейдон. Если Господь будет на моей стороне и я благополучно вернусь обратно в Тулузу – la ville rose [17] Розовый город ( фр .). , – мои двери будут навечно открыты для вас за вашу доброту. Я квартирую там в университетском квартале, неподалеку от церкви Сен-Тор.

Совершенно сбитая с толку этим разговором, Мину посмотрела ему в глаза:

– Счастливого пути, месье Рейдон.

Он кивнул, словно скрепляя какой-то невысказанный уговор. А потом исчез, так же неожиданно, как появился. Мину дождалась, когда лязгнет задвижка калитки, чтобы убедиться, что он благополучно выбрался за пределы городских стен, и с облегчением выдохнула.

– La ville rose, – прошептала она.

Послышавшиеся у нее за спиной крики стражи мгновенно заставили ее выбросить из головы все мысли о Пите и о Тулузе, и на смену им пришло чувство вины. Она совсем позабыла про Эмерика! Как она могла так отвлечься?

Мину поспешила по улице Нотр-Дам обратно, но немедленно столкнулась с Беранже и его товарищами, спешившими ей навстречу.

– Что вы делаете на улице, мадомазела? – спросил Беранже, опуская шпагу. – Объявили комендантский час. Разве вы не слышали набат?

Мину вспыхнула:

– Я знаю, но я ищу моего брата. Алис сказала, что его арестовали, и, хотя я не могу в это поверить, у Эмерика такой талант ввязываться в неприятности, что я хотела привести его домой. Ты не видел его, друг мой?

Лицо Беранже просветлело.

– Я видел его с полчаса назад, ошивался вокруг дома Фурнье. Стал плести нам какие-то небылицы про то, что он-де выследил убийцу и забрался за ним в дом. – Солдат махнул рукой через плечо. – Да только дом-то еще с начала зимы стоит заколоченный. Ну я уж сказал ему пару ласковых да отправил домой.

– Спасибо тебе, милый Беранже, – сказала Мину, хотя ледяной ком у нее в желудке по-прежнему никуда не делся. Было огромным облегчением узнать, что солдаты не наказали Эмерика, однако домой он пока так и не явился. Где же он тогда?

– Это все не важно, – сказал другой солдат, оттесняя Беранже в сторону. – Тут никто не проходил?

– Нет, никто, – спокойно отозвалась Мину.

– А мужчина с рыжими волосами? Вы точно уверены?

– А. Один мужчина, подходящий под это описание, действительно проходил мимо меня, но это было некоторое время назад.

– В какую сторону он пошел?

– Туда, – солгала она. – В сторону замка Комталь.

Они развернулись и бросились бежать.

– Возвращайтесь домой, мадомазела Мину, – обернувшись, на бегу крикнул ей Беранже. – Этот злодей убил по крайней мере одного человека, а может, и больше. Ступайте домой от греха подальше.

Девушка проводила их взглядом. Лишь когда они исчезли из виду, она поняла, что все это время стояла затаив дыхание.

Что она натворила?

Мину не только помогла предполагаемому убийце сбежать, но еще и пустила людей сенешаля по ложному следу. Какое наказание за это полагалось? А впрочем, какая разница? Мину знала, что поступила бы точно так же еще раз.

«Моя Владычица Туманов».

Стоя посреди пустынной улицы в разгар хмурого зимнего дня, Мину вдруг почувствовала, что на мгновение все перестало существовать: нескончаемая угроза войны, которая все не начиналась и не начиналась, каждодневная борьба за то, чтобы свести концы с концами, секреты, которые хранил отец, и ее тревога за брата с сестрой. На мгновение мир вдруг заиграл ослепительными красками, обещая восхитительное будущее.

Она зашагала домой, и в голове у нее мало-помалу начала обретать очертания одна идея. Мину охватила дрожь. Она без промедления скажет отцу, что передумала и готова сопровождать Эмерика в Тулузу, как только будут сделаны все приготовления. Она понятия не имела, где болтается ее братец, но, коль скоро его не арестовали, она была совершенно уверена, что он объявится, как только уйдут солдаты.

Мину родилась и выросла в Каркасоне. Она повзрослела здесь, среди серо-рыжих пейзажей французского Юга, среди виноградников и садов Ситэ. Девочка, которая научилась читать за кухонным столом в доме на улице Трезо. Здесь повсюду были ее следы – девятнадцать лет она прожила на этой земле.

Теперь эта девочка безмолвной тенью стояла рядом с ней.

Мину почувствовала, как ее былое «я» отступило назад, а другое, новое, выступило вперед. Каркасон и Тулуза. Ее прошлое и будущее.

– Эй, любезный, будьте так добры! – крикнула Мину вознице, когда карета, подскочив, перевалила через вершину очередного холма. На ухабистой дороге их трясло и подбрасывало. Мину громко забарабанила по крыше. – Любезный, стойте!

Возница дернул поводья, и лошади встали так резко, что Мину ударилась о спинку сиденья. Разъяренная, потому что знала, что тот сделал это намеренно, девушка отдернула шторку и высунула в окно голову: