А. Куприн - Зоркое око
- Название:Зоркое око
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:1990
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
А. Куприн - Зоркое око краткое содержание
Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации Ю. Реброва.
Содержание:
А. Куприн. Штабс-капитан Рыбников (рассказ, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 4-41
А. Толстой. Прекрасная дама (рассказ, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 42-61
А. Яковлев. Мужик (рассказ, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 62-71
Б. Лавренёв. Рассказ о простой вещи (повесть, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 72-121
Вс. Иванов. Бронепоезд 14-69 (повесть, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 122-195
М. Зощенко. Возмездие (повесть, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 196-263
П. Лукницкий. Пограничники Алая (повесть, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 264-317
С. Диковский. Патриоты (повесть, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 318-425
И. Кратт. Перевал (рассказ, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 426-439
Л. Соболев. Разведчик Татьян (рассказ, иллюстрации Ю. Реброва), стр. 440-446
Л. Соболев. Соловей (рассказ), стр. 447-449
Л. Соболев. В лесу (рассказ), стр. 449-455
А. Васильков. Умение хранить державу (послесловие), стр. 456-461
Зоркое око - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
– Прости ты, Господи!
Незеласову было страшно показаться к машинисту. И
как за стальными стенками перебегали с места на место мысли и, когда нужно было говорить что-нибудь нужное, капитан кричал:
– Сволочи!.
И долго билось нужное слово в ногах, в локтях рук, покрытых гусиной кожей.
Капитан прибежал в свое купэ. Коричневый щенок спал клубком на кровати.
Капитан замахал рукой:
– Говорил… ни снарядов!. ни жалости!. А тут сволочи… сволочи!.
Он потоптался на одном месте, хлопнул ладонью по подушке, щенок отскочил, раскрыл рот и запищал тихо.
Капитан наклонился к нему и послушал.
– И-и-и!.. – пикал щенок.
Капитан схватил его и сунул под мышку и с ним побежал по вагонам.
Солдаты не оглядывались на капитана. Его знакомая, широкая, но плоская фигура, бывшая сейчас какой-то прозрачной, как плохая курительная бумага, пробегала с тихим визгом. И солдатам казалось, что визжит не щенок, а капитан. И не удивляло то, что визжит капитан.
Но визжал щенок, слабо царапая мягкими лапами френч капитана.
Так же не утихая, седьмой час подряд били пулеметы в траву, в деревья, в темноту, в отражавшиеся у костров камни и непонятно было, почему партизаны стреляют в стальную броню вагонов, зная, что не пробьет ее пулей.
Капитан чувствовал усталость, когда дотрагивался до головы. Тесно жали ноги сухие и жесткие, точно из дерева, сапоги.
Крутился потолок, гнулись стены, пахло горелым мясом – откуда почему? И гудел не переставая паровоз:
– А-у о-е-е-е-и.
II
Мужики прибывали и прибывали. Они оставляли в лесу телеги с женами и по тропам выходили с ружьями на плечах на опушку. Отсюда ползли к насыпи и окапывались.
Бабы, причитая, встречали раненых и увозили их домой. Раненые, которые посильнее, ругали баб матерной бранью, а тяжело раненые, подпрыгивая на корнях, раскрывали воздуху и опадающему желтому листу свои полые куски мяса. Листы присыхали к крови выпачканных телег.
Рябая, маленькая старуха с ковшом святой воды ходила по опушке и с уголька обрызгивала идущих. Они ползли, сворачивали к ней и проползали тихо, похожие на стадо сытых возвращающихся с поля овец.
Вершинин на телеге за будкой стрелочника слушал донесения, которые читал ему толстый секретарь.
Васька Окорок шепнул боязливо:
– Страшно, Никита Егорыч?
– Чего? – хрипло спросил Вершинин.
– Народу-то темень!
– Тебе что, – ты не конокрад. Известно – мир!..
Васька после смерти китайца ходил съежившись и глядел всем в лицо с вялой виноватой улыбочкой.
– Тихо идут-то, Никита Егорыч; у меня внутри не ладно.
– А ты молчи и пройдет!
Знобов сказал:
– Кою ночь не спим, а ты, Васька, рыжий, а рыжая-то, парень, с перьями.
Васька тихо вздохнул:
– В какой-то стране, бают, рыжих в солдаты не берут. А
я у царю-то, почесть, семь лет служил – четыре года на действительной, да три войны германской.
– Хорошо мост-то не подняли… – сказал Знобов.
– Чего? – спросил Васька.
– Как бы повели на город бронепоезд-то? Даже шпал не хотели разбирать, а тут тебе мост. Омраченье!.
Васька уткнул курчавую голову в плечи и поднял воротник.
– Жалко мне, Знобов, китайца-то! А, думаю, в рай он удет – за крестьянску веру пострадал.
– А дурак ты, Васька.
– Чего?
– В бога веруешь.
– А ты нет?
– Никаких!..
– Стерва ты, Знобов. А, впрочем, дела твои, братан.
Ноне свобода, кого хошь, того и лижи. Только мне без веры нельзя – у меня вся семья из веку кержацкая, раскольной веры.
– Вери-ители!.
Знобов рассмеялся. Васька тоскливо вздохнул:
– Пусти ты меня, Никита Егорыч, – постреляю хоть!
– Нельзя. Раз ты штаб, значит и сиди в штабной квартире.
– Телеги-то!
Задребезжало и с мягким звоном упало стекло в стрелочной. Снаряд упал рядом.
Вершинин вдруг озлился и столкнул секретаря:
– Сиди тут. А ночь, как придет – пушшай костер палят.
А не то слезут с поезда-то и в лес удерут, либо чорт их знат, што им в голову придет.
Вершинин погнал лошадь вдоль линии железной дороги вслед убегающему бронепоезду:
– Не уйдешь, курва!
Лохматая, как собака, лошаденка трясла большим, как бочка, животом. Телега подпрыгивала. Вершинин встал на ноги, натянул вожжи:
– Ну-у!.
Лошаденка натянула ноги, закрутила хвостом и понесла. Знобов, подскакивая грузным телом, крепко держался за грядку телеги, уговаривая Вершинина.
– А ты не гони, не догонишь! А убить-то тебя за дешеву монету убьют.
– Никуда он не убежит. Но-о, пошел!
Он хлестнул лошадь кнутом по потной спине.
Васька закричал:
– Гони! Весь штаб делат смотр войскам! А на капитана етова с поездом его плевать. Гони, Егорыч!.. Пошел!
Телеги бежали мимо окопавшихся мужиков. Мужики подымались на колени и молча провожали глазами стоящего на телеге, потом клали винтовки на руки и ждали проносящийся мимо поезд, чтобы стрелять.
Бронепоезд с грохотом, выстрелами несся навстречу.
Васька зажмурился.
– Высоко берет, – сказал Знобов, – вишь не хватат. Они там, должно, очумели, ни черта не видят!
– Ни лешева! – яростно заорал Васька и, схватив прут, начал стегать лошадь.
Вершинин был огромный, брови рвались по мокрому лицу.
– Не выдавай, товарищи!
– Крой! – орал Васька.
Телега дребезжала, об колеса билась лагушка, из-под сиденья валилось на землю выбрасываемое толчками сено.
Мужики в кустарниках не по-солдатски отвечали:
– Ничего!..
И это казалось крепким и своим, и даже Знобов вскочил на колени и, махая винтовкой, закричал:
– А дуй, паря, пропадать, так пропадать!
Опять навстречу мчался уже не страшный бронепоезд и
Васька грозил кулаком:
– Доберемся!
Среди огней молчаливых костров стремительно в темноте серые коробки вагонов с грохотом носились взад и вперед.
А волосатый человек на телеге приказывал. Мужики подтаскивали бревна на насыпи и, медленно подталкивая их впереди себя, ползли. Бронепоезд подходил и бил в упор.
Бревна были, как трупы, и трупы, как бревна – хрустели ветки и руки, и молодое и здоровое тело было у деревьев и людей.
Небо было темное и тяжелое, выкованное из чугуна, и ревело сверху гулким паровозным ревом.
Мужики крестились, заряжали винтовки и подталкивали бревна. Пахло от бревен смолой, а от мужиков потом.
Пихты были как пики и хрупко ломались о броню подходившего поезда.
Васька, изгибаясь по телеге, хохотал:
– Не пьешь, стерва. Мы, брат, до тебя доберемся. Не ускочишь. Задарма мы тебе китайца отдали.
Знобов высчитывал:
– Завтра у них вода выдет. Возьмем. Это обязательно.
Вершинин сказал:
– Надо в город-то на подмогу итти.
Как спелые плоды от ветра – падали люди и целовали смертельным последним поцелуем землю.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: