Лиза Кляйн - Мое имя Офелия [litres]

Я поймала себя на том, что громко распеваю эту песенку, которая жужжала в моей голове, как попавшая в ловушку муха. Но на меня никто не обратил внимания. Но мелодия не исчезала, даже когда я попыталась взмахом руки отделаться от нее. Не сошла ли я с ума? Если да, как я смогла так ясно помнить слова? Я изменила голос и спела ответ мужчины:

Я почувствовала, что плачу настоящими слезами, а не притворными. Сожаление и раскаяние кипели во мне. Зачем я поверила Гамлету, его лживым обещаниям любви? Я была глупой девушкой, так говорил мой отец. Я вспомнила, как он однажды сказал: «Только глупец женится на девушке, которая легко согласилась лечь с ним в постель».

– Ты ошибался, отец. Гамлет на мне женился… Значит, он был глупцом… Я покажу тебе глупца!

Я поймала себя на том, что произнесла эти слова вслух, и какой-то мужчина остановился и прислушался к ним. Он был в плаще и держал узелок, как путешественник. Это был Горацио. Я поняла по выражению удивления и отчаяния на его лице, что он узнал меня. Он двинулся ко мне, но в этот момент большая группа людей прошла между нами. Среди них была Гертруда в сопровождении пожилого джентльмена и молодой дамы, которую я не знала. Меня сразу же разозлило то, что Гертруда благоденствует, тогда как я брошена и несчастна! Мне захотелось обвинить ее.

– Где прежнее величие прекрасной Дании? – громко крикнула я. Королева остановилась, будто подчиняясь моему зову, дама и джентльмен остановились вместе с ней. Я храбро подошла ближе, но не посмотрела королеве в глаза. Я смотрела мимо нее, как однажды Гамлет смотрел мимо меня в пустое пространство.

Гертруда отступила назад и взяла под руку джентльмена.

– Я не стану говорить с ней, – сказала она, отворачиваясь от меня.

– Ее речь ничего не значит. Она – безобидное создание, – ободряюще произнес седовласый джентльмен. Молодая придворная дама продолжала с ужасом смотреть на меня. Может, это новая фаворитка, о которой говорила Кристиана?

– Не бойтесь смотреть на меня, леди. С вами все будет хорошо, – сказала я этой девушке. Несомненно, эти слова напугали ее еще больше, чем мой безумный вид.

Тем временем Горацио вышел вперед и что-то тихо сказал на ухо Гертруде. Королева кивнула, и выражение ее лица немного смягчилось. Она поздоровалась со мной, хоть и после некоторого колебания.

– Как поживаешь, Офелия?

На это я ответила песней, чтобы напомнить ей о моем покойном отце:

Я признаюсь, мне хотелось ее помучить. Выражение тревоги на лице королевы меня обрадовало. Когда Гертруда протянула мне руку, я отступила, чтобы избежать ее неуверенного прикосновения. Мне не стало жалко королеву, когда я увидела, как ее глаза затуманились слезами, и она пошла дальше.

– Доброй ночи, милые дамы, доброй ночи! Подать мне карету! – крикнула я, как будто была Гертрудой, и весь двор был в моем распоряжении. Как это было замечательно, с презрением относиться к самой королеве и не бояться последствий! Я отмахнулась от Горацио, который хотел заговорить со мной. Я решила, что мною никто не будет управлять, ни муж, ни отец, ни даже здравый смысл.

Погруженная в свои мятежные мысли, я не знала, куда меня привели мои шаги, и оказалась в зале у входа в замок, где недавно меня отверг Гамлет. Прислонилась к колонне и камень охладил мою горящую щеку. Волна мятежного взрыва начала стихать.

– Жалкое, жалкое утешение! – рыдала я, снова ощутив все утраты. Звук шагов вывел меня из горестного забытья, и я испугалась. Передо мной промелькнуло покрытое шрамами лицо Эдмунда, и я вдруг насторожилась, как животное, почувствовавшее опасность. Но у меня не было оружия, только мои собственные руки и быстрые ноги. Надо сражаться или бежать? Не успела я сделать ни того, ни другого, как меня схватили сзади, и я вскрикнула. Твердая рука зажала мне рот, и я лишилась чувств.

Когда я открыла глаза, то обнаружила, что нахожусь в пыльной, нежилой комнате, которая оказалась большим платяным шкафом. Я сидела на груде старого белья, и меня поддерживала рука Горацио. Его лицо склонилось надо мной, он промокал мои щеки и лоб куском ткани. Я села и отстранилась от него, внезапно осознав свои грязные волосы, испачканные руки и рваную одежду.

– Что со мной случилось? – растерянно спросила я.

– Простите меня, – огорченно попросил Горацио. – Мне жаль, что я вас напугал. Мне необходимо было вас удержать, потому что не хотелось начинать драку. – Хоть он улыбался, улыбка не могла скрыть его беспокойства, о нем говорили морщины на его лбу. – Вам не больно?

Я покачала головой и улыбнулась, испытывая облегчение.

– Я рада видеть тебя, Горацио. Я думала, что на меня напал мой враг.

Горацио вопросительно взглянул на меня, но я была еще слишком слаба, чтобы объяснять ему угрожающие повадки Эдмунда.

– Госпожа Офелия, я очень огорчен, что вы так изменились. Я уезжал, чтобы узнать новости о Гамлете, иначе я бы… – Голос его замер.

– Добрый Горацио, – поспешно сказала я. – Я не такая, какой выгляжу. Я притворяюсь безумной с определенной целью. Я могу принимать этот вид и избавляться от него, когда пожелаю.

– Так говорил Гамлет, но его поступки заставили меня в этом усомниться. – Он настороженно смотрел на меня. – Что означает ваше безумие?

– Ах, я доказываю распространенное мнение, что женщина слабее телом и умом, чем мужчина, и легко сходит с ума, когда ее настигает горе.

– Ваш ум не слабее, чем у любого мужчины. Зачем доказывать то, что неправда? – спросил Горацио.

– Это полезная ложь. Ибо ты видишь, что я, бедное простодушное создание, не отличающееся умом, безвредна, и поэтому мне тоже ничего не грозит, – объяснила я. Мне это казалось очевидным, но Горацио усомнился.

– Судя по той сцене, свидетелем которой я только что стал, ваше безумие заставляет правителей Дании бояться вас.

– Чего им бояться? – пожала я плечами. – Дания будет меня сторониться, и оставит меня в покое, этого я и хочу.

Горацио не позволил мне победить в этом споре.

– Пример Гамлета доказывает, что безумие, как магнит, притягивает к себе опасность! – произнес он так громко, как только посмел в нашем тайном убежище. – Вы себя обманываете. Вы не избежали опасности.

Я начала видеть здравый смысл в словах Горацио, и это заставило меня на несколько секунд замолчать.

– Тогда я покину Эльсинор, с его опасностями и обманами, и буду вести скромную жизнь, – сказала я. – Найду какую-нибудь незаметную деревню или домик в лесу.