Уинстон Грэхем - Демельза [litres]

Все пели псалмы и читали молитвы, а Фрэнсис начал клевать носом, и тут кто-то громко хлопнул дверью. В церкви появился новый прихожанин.

Джуд Пэйнтер двое суток провел во Франции и теперь, подвыпив после дележа прибыли, был настроен побалагурить. Он и в трезвом-то виде не жаловал церковников, а уж хлебнув лишку, всегда чувствовал острую потребность в реформаторстве. Причем изменить он хотел не только себя, но и всех вокруг. В такие моменты Джуд испытывал братскую любовь ко всему человечеству.

Мистер Оджерс объявил очередной псалом, а Джуд медленно шел по проходу, щурился в полумраке и теребил в руках шляпу. Усевшись на скамью, он выронил шляпу, наклонился, чтобы ее поднять, и сбил на пол костыль сидевшей рядом старой миссис Каркик. Когда грохот от упавшего костыля стих, Джуд достал большую красную тряпку и принялся промокать свою лысину.

– Жарковато тут, – сказал он соседке, полагая, что таким образом демонстрирует вежливость.

Миссис Каркик не обратила на него внимания, она встала и начала петь. Вообще-то, пели все, а люди на ступенях у алтаря играли на своих инструментах, как на пирушке, и производили особенно много шума. Джуд сидел на скамье, промокал лысину и оглядывался по сторонам. Для него все это было в новинку, и он как бы со стороны смотрел на происходящее в полумраке церкви.

Прихожане допели псалом и сели на свои места. Джуд некоторое время пялился на хоры, а потом наклонился к миссис Каркик и, обдав старушку винными парами, поинтересовался:

– А что там делают все эти женщины?

– Тсс. Это хоры, – шепотом ответила миссис Каркик.

– И что? Они там, на хорах, ближе к Богу, чем мы – простые люди?

Джуд поразмышлял с минуту. Он был настроен доброжелательно, но не благостно.

– Вот взять хоть Мэри Энн Тригаскис. Что она такого сделала, что сидит ближе к Богу, чем мы?

– Тише-тише! – зашикали на него другие прихожане.

Джуд и не заметил, что мистер Оджерс поднялся на кафедру. Пэйнтер высморкался в свою тряпицу, сунул ее в карман и переключился на соседку, которая с чопорным видом теребила свои хлопчатобумажные перчатки.

– Как там ваша коровка? – шепотом спросил Джуд. – Отелилась, поди?

Миссис Каркик вроде как нашла какой-то изъян в одной из перчаток и принялась старательно ее рассматривать.

– Кажись, сели вы в галошу. Зря коровку-то купили у старого дядюшки Бена. Скользкий старикашка этот Бен, а взгромоздился на хоры…

Вдруг прямо над головой у Джуда раздался громкий голос. Джуд сперва даже перепугался, особенно когда увидел, как все вокруг притихли.

– Для сегодняшней проповеди я обратился к Книге притчей Соломоновых и выбрал притчу двадцать третью, стих тридцать первый: «Не смотри на вино, как оно краснеет, как оно искрится в чаше, как оно ухаживается ровно: впоследствии, как змей, оно укусит и ужалит, как аспид».

Джуд поднял голову и увидел мистера Оджерса. Тот стоял в чем-то наподобие деревянного ящика, в руках – бумажки, а на носу – старые очки.

– Друзья мои, – сказал мистер Оджерс и оглядел прихожан, – прежде чем выбрать для сегодняшней службы этот стих, я долго думал и молился. Ведь близится праздник, День святого Сола, который мы все будем отмечать в следующий четверг. Как вы знаете, этот праздник уже давно служит поводом не для безобидного увеселения, а для чрезмерного пьянства…

– Вот раззуделся, – довольно громко буркнул Джуд.

Мистер Оджерс запнулся и строго посмотрел на лысого старика, но тот умолк, и священник продолжил:

– Да, поводом для чрезмерного пьянства. Сегодня я обращаюсь к нашей общине: давайте подадим добрый пример всей округе. Друзья, мы не должны забывать, что на празднике Сола нет места пьянству и распутству, ибо праздник сей был учрежден в память о том дне, когда наш покровитель, святой Сол из Ирландии, явился обратить язычников Западного Корнуолла. В четвертом веке он приплыл к нашим берегам на мельничном жернове…

– На чем он приплыл? – переспросил Джуд.

– На мельничном жернове, – забыв о своей роли, ответил мистер Оджерс. – Это исторический факт, он…

– Да ладно, чего, спросить, что ли, нельзя! – огрызнулся Джуд, когда какой-то мужчина сзади похлопал его по плечу.

– «Sanctus Sawlus», – продолжил мистер Оджерс, – этот литургический гимн должен стать девизом и заповедью нашей повседневной жизни. Святого Сола прибило к нашим берегам…

– На мельничном жернове, – пробурчал Джуд, обращаясь к миссис Каркик. – Слыханное ли дело, чтобы человек плавал на мельничном жернове?! Вот глупость-то! Так не бывает, неправильно это и вообще – враки!

Мистер Оджерс опрометчиво принял вызов.

– И сегодня вы видите среди нас того, кто привычно смотрит на вино, когда оно краснеет, – сказал он. – И дьявол входит в него и ведет его в дом Господа, дабы показать нам его греховность…

– Ну и чем же, по-вашему, я отличаюсь от тех, кто там, наверху? – заплетающимся языком возразил Джуд. – Их-то за какие заслуги на хоры взяли? Все сплошь пьянчуги да шлюхи! Гляньте только на дядюшку Бена Трегигла с этими его кудряшками, как у святоши. А ведь он надул старую вдовушку. Продал ей корову, а сам знал, что корова та никогда не отелится.

Мужчина, который сидел за спиной Джуда, схватил его за руку:

– Эй, приятель, давай-ка иди отсюда.

Джуд оттолкнул прихожанина.

– А что плохого я сделал? – возмутился он. – Лучше вон на того старого сыча наверху ругайся! Где я и где его птички-шлюшки? Плетет тут всякие небылицы, якобы приплыл сюда кто-то на мельничном жернове…

Элизабет подтолкнула мужа локтем.

– Уймись, Джуд, – сказал Фрэнсис. – Если что-то не нравится – пойди проветрись. Будешь бузить в нашей церкви – рискуешь закончить в тюрьме.

Джуд уставился на Полдарка налитыми кровью глазами.

– А чего это вы меня выставляете? – оскорбился он. – Я теперича рыбак и никому не слуга. И как рыбак скажу: на мельничных жерновах так же плавают, как и летают.

Фрэнсис взял бузотера за руку:

– Идем.

Джуд сбросил его руку.

– Я-то уйду, – с достоинством сказал он и громко, чтобы все слышали, добавил: – Экий мерзкий способ вы нашли, чтобы привести меня к покаянию. Да вы все сами отправитесь в пекло, это так же верно, как то, что меня зовут Джуд Пэйнтер. И плоть ваша сгорит, и жир с костей закапает. Особенно с миссис Грабб, которая вон сидит, заняв своими телесами аж два места! И с Чар Нэнфан, вона она на хорах, уж в третий раз на сносях!

Двое крепких мужчин повели Джуда по проходу к выходу.

– О, здрасте, миссис Метц, что, схоронили своего нового муженька? А вот и Джонни Кимбер, который украл свинью. И малютка Бетти Код тоже здесь. Еще не вышла замуж, Бетти? Пора бы уж…

Джуда довели до двери, там он вырвался и произнес заключительный монолог: