Тодор Харманджиев - Спартак — фракиец из племени медов

Реметалк не стал больше ничего выяснять. Но слуга на этом не остановился:

— Он нес ее на руках... Высоко поднял... как поднимают детей, когда хотят напугать. А на опушке леса спустил на землю, и они снова взялись за руки... и держались долго, дольше чем в первый раз. И еще говорили... только я не слышал о чем...

Реметалк насупился. Слуга знал больше того, что ему следует знать о поведении хозяйской дочери. Тут он перестарался. Потому что и преданность должна иметь свои границы.

Обычно вспышки радости или гнева проявлялись у Реметалка тогда, когда этого меньше всего можно было ожидать. Потому что помимо многих прав, которыми он обладал, у него было еще и право на произвол, которым он довольно часто пользовался. Он радовался или гневался, не считаясь с соображениями слуг. Его реакции не могли предугадать даже самые прозорливые угодники и льстецы.

Так произошло и на сей раз. Слуга уже предвкушал похвалу за усердие, давшее ему возможность раскрыть тайну свиданий Родопиды с незнакомцем, а вместо этого Реметалк мрачно спросил:

— Почему ты не сказал мне обо всем в первый же день?

Конюх, не ожидавший такого поворота событий, все же нашелся:

— Я думал, что они перестанут встречаться.

— Ты не имеешь права думать. Твое дело смотреть и говорить мне, что ты видел. А мое дело — думать, рассуждать и решать, как поступить. И ты столько времени молчал о том, что надо было сообщить мне сразу же! Ну ладно, после их первой встречи ты ожидал, что они перестанут видеться. А почему ты не сказал мне о второй?! Почему не пришел ко мне тогда же?

И опять у слуги было готовое оправдание:

— Но тогда пришли сватать Родопиду. Как же я мог тебя рассердить тогда, когда ты должен быть веселым?

Действительно, в тот день к Реметалку пришли сваты, чтобы вести с ним переговоры о выдаче Родопиды замуж за важного сановника. Он служил при дворе царя. Потому Родопида и не могла тогда выйти из дому, — ее не пускали к источнику, она все время должна была находиться при посланцах своего жениха. Так что слуга был совершенно прав, — в те дни нужно было щадить спокойствие и хорошее настроение хозяина. Но Реметалка нелегко было удовлетворить объяснением, которое наполовину оправдывало виновного.

— Но сваты уехали три дня назад, а ты пришел ко мне только сегодня. А мы еще удивляемся, почему Родопида перестала есть после того, как мать запретила ей ходить к источнику. Удивляемся, почему она молчит. Ты должен был прийти ко мне сразу же после отъезда гостей.

Но если господин всегда имеет возможность поставить слугу в трудное положение, слуга имеет право вывернуться любым способом — хитростью, унижением, обманом, лишь бы успокоить своего господина. И слуга сообразил, как ему выйти из затруднения:

— Я боялся, ты скажешь, что я сую нос в чужие дела.

Но Реметалк и тут нашел, как вывести виновного на чистую воду.

— Дела господина не могут быть чужими для слуги. Ты виноват, что столько времени молчал.

Реметалк задумался. Может быть, он придумывал наказание слуге.

— Ладно, посмотрим еще, как быть со всем этим... Скажи мне, что ты думаешь об этом юноше? Кто он?

— Он сказал, что служит конюхом у одного господина по ту сторону гор. Но сдается мне, что это не так.

— Почему?

— Не похож он на простого человека... как мы, конюхи. Да и молод слишком, чтобы так разбираться в лошадях...

— Только по одному этому нельзя судить, конюх он или нет.

— Есть и другое.

— Что другое?

— Речь его уж больно не похожа на речь конюха. Он назвался конюхом, чтобы разыграть меня. Но меня не так-то просто обмануть.

— Ты прав... обмануть тебя трудно... Ты тертый калач. Кто хочет тебя надуть, должен пуд соли съесть. Но... не будем гадать, кто он. Этот человек должен явиться сюда, ко мне. А сам он не придет. Так что ты должен привести его. И я прощу тебя за то, что сообщил мне о нем так поздно...

Слуга вздрогнул:

— Я не могу, господин.

— Сможешь, — вспыхнул Реметалк, давая этим понять, что не потерпит возражений.

— Ты его не знаешь... не видел, потому и не знаешь, на что он способен. Он же скакал верхом на этом звере, с которым никто из нас не может справиться. Вскочил ему на спину и гонял по всему полю.

— Вот именно потому я и хочу посмотреть на него.

— Он очень силен...

— Ты же не будешь с ним драться. Только приведешь его ко мне.

Слуга почесал в затылке:

— Это можно сделать... если нас пойдет несколько... Тогда мы схватим его, свяжем и приведем.

— Плохо ты меня понял. Я посылаю тебя не бороться с ним, связывать и тащить силой. Ты только позовешь его, и он пойдет сам.

— Ааа... Если так... А если он о чем-то догадается... И скажет, что не хочет...

— Ты ему скажешь, что я его приглашаю. Что хочу его видеть. Что у меня много коней для объездки, даже более диких, чем тот, на котором он скакал... Так что пусть приходит.

Реметалк нахмурился. Но слуга понял, что это только притворство. Потому что готовя кому-либо подлость, человек испытывает удовольствие, хотя и скрывает это. Но не дело слуги выяснять, о чем думает и что замышляет господин. Дело слуги — угождать своему хозяину.

Когда слуга пришел на то место, где рассчитывал найти Спартака, он уже знал, как себя вести, чтобы умерить свое участие в коварном замысле. Он решил пригласить юношу в имение, ничего не объясняя ему. В конце концов тот может и не спросить, почему вдруг ему оказано такое внимание. Так и вышло. Спартак не поинтересовался, зачем его зовет Реметалк. Он был польщен тем, что его пригласил столь знатный и самый богатый человек во всем этом краю — в долине Среднего Стримона. Все произошло так, как было задумано, хотя и закончилось совсем иначе.

С того дня Спартак перестал ходить во владения Реметалка, прятаться в роще и с надеждой смотреть на тропинку, ведущую к источнику. Незачем было ходить. Родопида никогда уже не появится там. И он ее никогда не увидит.

Спартак отправился к отцу в город.

— ... Зачем тебе ехать так далеко? — спросил его Меток.

— Я знаю, что понтийский царь Митридат принимает в свою армию чужеземцев.

— Ты хочешь пойти к нему на службу?

— Да!

— А что дальше?

— Я изучу военное искусство.

— Это тебе нравится больше, чем другие занятия?

— Даже если и не нравится, может когда-нибудь понадобиться.

— Разве у него мало своих людей, что он берет чужеземцев?

— Они ему помогают покорять земли, которые находятся за пределами его царства. Когда он предпринимает походы против других народов, ему бывают полезны люди, знающие язык этих народов, их нравы, обычаи... А когда эти чужеземцы верны Митридату, он назначает их своими наместниками на покоренных землях.

— И тебя интересуют чужие земли?

— Меня интересует только наша земля.