Тодор Харманджиев - Спартак — фракиец из племени медов

— Поясни.

— Наша земля может понравиться Митридату, потому что богата и красива.

— И ты считаешь что ему нужны верные люди для того, чтобы ею управлять?.. Считаешь, что он захватит нашу землю?

— Наши племена враждуют между собой, так что любой завоеватель может подумать, что ему не трудно будет нас покорить. А Митридат — самый могущественный из всех близких и далеких царей, которых столь сильно влекут чужие земли. И я не удивлюсь, что когда-нибудь и он позарится на наши богатства, если только его не опередит кто-либо другой.

— И ты собираешься помочь ему в этом деле?

— Я думаю, что если он захочет захватить нашу землю, я ему так помогу, что он в этом быстро раскается. В гости без приглашения не ходят. Клянусь справедливыми богами, которые нам покровительствуют, я сдержу свое слово.

Спартак склонил голову, как бы ожидая от отца благословения. Он стоял так, пока Меток не поднял правую руку и медленно опустил ее на плечо сына:

— Может быть, у тебя на душе какая-то тяжесть. Если это так, отнеси ее на чужбину и оставь там. И пусть твое возвращение будет радостным для тебя, для меня, и для всех нас.

Крутые и пологие склоны холмов выглядели нарядно и весело. Под каждым кустом, возле каждого деревца, за каждым камнем красовалась чемерица. Теплый ветерок с юга шаловливо заигрывал с водами Стримона, которые мчались туда, откуда летел он. От растаявших горных снегов река разлилась, стала полнее и шире, тени деревьев, стоящих на ее берегах, плескались в воде. Далекие горные вершины казались ближе в прозрачном воздухе.

В такие ясные дни голубая линия горизонта выглядела тоньше и светлее.

Верхушки деревьев слегка покачивались, словно улавливая таинственные сигналы всегда желанной весны, уже начавшей свое праздничное шествие по всем пределам.

По горным склонам устремлялись к Стримону веселые ручьи. Они выныривали из низких туннелей, образованных сплетением веток, мчались по отлогим спускам, прятались в каменистых ложах, — порой белопенные, порой густокремовые, как сливки в топленом овечьем молоке, — игриво перекатывались на своих пышных мягких постелях из золотисто-зеленого мха.

На далеких горных отрогах, в глубоких урочищах — там, куда еще не долетел горячий эгейский ветер, — белели разорванные снежные клочья.

В долинах, в затененном свете спокойного дня с тихим шелестом свершалось последнее таинство проводов зимы.

Спартак возвращался из Боспорского царства. Несколько лет он прослужил в армии Митридата, постигая тайны и тонкости военного искусства. Он отличился в боевых походах, что стало предметом зависти молодых командиров, стремившихся не отстать от него в продвижении к более высоким военным должностям. Чужая зависть помешала ему подняться выше командира манипулы, хотя знания и способности вполне позволяли ему командовать когортой или даже легионом. Нежелание и неумение Спартака угодничать перед высшим начальством тоже препятствовало его повышению.

Но не по этой причине покинул Спартак армию Митридата. Его войско было сборищем представителей разных варварских племен, и в походах воинов больше воодушевляли не военные победы, а последующие грабежи и дележ добычи.

К заходу солнца Спартак добрался до имения. Там он застал отца, приехавшего из города, — нужно было встретить стада, которые возвращались домой с побережья Эгейского моря, где проводили зиму на вечнозеленых пастбищах.

К вечеру со стороны горных отрогов послышалось треньканье медных колокольцев.

По узкой каменистой дороге, петлявшей по крутым, поросшим лесом ущельям, длинной вереницей тянулись отары овец. Чем ближе они подходили к местам, где находились их кошары, тем чаще и громче блеяли овцы, выражая свое нетерпение.

Когда-то в детстве Спартак, заслышав звон, любил выбегать навстречу отарам и встречать их на той излучине, откуда Стримон устремляется вниз, и взору открывается широкая долина.

За ужином Спартаку показалось, что отец и дед чем-то обеспокоены. Он украдкой поглядывал на них, стараясь, чтобы они не заметили, что он за ними наблюдает.

— Овцы, по-моему, достаточно упитаны, да и у коров спины гладкие, — заметил Спартак, — пастбища были богатыми, хорошо перезимовал скот.

— Ты прав, — отозвался Меток, — плохо только, что это было в последний раз.

— Почему?

Спартак поглядел на своих сотрапезников. Отец промолчал, за него ответил дед Спарадок:

— Пеонцы не хотят больше пропускать наш скот через свои земли, а иначе на эгейские пастбища не попадешь. Они стали останавливать и караваны с пшеницей, которые мы отправляем в Элладу в обмен на маслины. И повозки с вином не пропустили. Ну да с вином проще — нальем в овечьи мехи и перевезем вьюками на лошадях и ослах по горным дорогам, объезжая по долинам Нестоса.

Спартак вопросительно взглянул на отца, который ел, избегая вступать в разговор, потом снова обратился к деду:

— Не поделили что-нибудь при пограничных спорах?

— Было дело, конечно, но мы им уступили. Потом они снова стали к нам придираться, а на днях прислали послов, которые передали, что пеонцы больше не будут пропускать нас через свои земли.

— Не надо было ссориться.

— Тут причина другая, — вступил в разговор отец. — Рим натравливает их на нас.

Спартак замер.

— Это плохо. А почему вы думаете, что их подстрекает Рим?

— Там, где Стримон впадает в море, высадилось римское войско. Наверно, римляне заключат союз с пеонцами.

— Заключат или нет, неизвестно, — возразил старик и провел рукой по усам и бороде, стирая с них жир. — Я думаю, они и нам что-нибудь такое предложат.

— Почему ты так думаешь?

— Их человек, прибывший из Рима, шепнул нашему правителю, что если нам нужна будет помощь против пеонцев, то они нам ее окажут.

Спарадок подкрутил ус:

— Это все равно... что зайцу говорить "Удирай!" а собаке — "Лови!"

Спартак задумался:

— А где же они пройдут?

— А им и не надо для этого ниоткуда приходить, — ответил Меток. — Если надо, к нам можно подойти с севера — с дентелетами они ладят, и те пропустят их через свою территорию. Но зачем им такой обходный путь? Сейчас они в устье Стримона и могут ударить прямо в спину пеонцам.

— Только для того, чтобы помочь нам? — спросил Спартак.

— Им это очень легко сделать.

— Странно только, с чего это вдруг они решили проливать свою кровь за нас.

— И меня это удивляет. Но так и было сказано нашему правителю: "Держитесь, мы вам поможем".

— А ты что думаешь об этом? Зачем они предлагают нам свою помощь?

— Прежде всего, чтобы натравить нас на пеонцев. А зачем — уж им-то лучше знать!

Этой ночью Спартак долго не мог уснуть.

В имении словно блуждало что-то невидимое, разнося повсюду необъяснимую тревогу. То вдруг громко звенел коровий колокольчик — это мотала отяжелевшей головой проснувшаяся корова. То дробно вызванивал овечий звоночек — какая-то овца вздрогнула сильно во сне...