Тодор Харманджиев - Спартак — фракиец из племени медов

Войска не знали друг друга, в войнах до сих пор не встречались, и было нормальным их взаимное уважение. Ибо если уже известный противник заслуживает уважения, потому что его воинские качества прошли проверку, то незнакомый тоже заслуживает уважения, как раз благодаря его неизвестности, делающей его загадочным и способным удивить какой-либо неожиданностью.

Помпедий Долабелла не раз командовал войсками в сражениях и знал, что никакая сила не могла расстроить ряды его воинов, нарушить боевой порядок римского легиона. Он хотел только одного: чтобы эта ночь в лагере прошла спокойно. А рано утром он поднимет отдохнувших воинов в бой с легко и сравнительно слабо вооруженным противником, о котором имелись сведения, что он может быть опасен только для армии с невысокой воинской моралью. Конечно, это не давало римскому полководцу оснований несерьезно относиться к противнику. Никакая самоуверенность не должна переходить в легкомысленную самонадеянность. Особенно по отношению к врагу, сведения о котором получены из третьих рук. Потому и сейчас Долабелла приказал принять все меры предосторожности и расставил сторожевые посты позади рва так близко, как сделал бы, организуя ночлег поблизости от любого другого, заведомо сильного противника. Ничего, что их разделяла река, бывшая весьма надежной преградой, исключавшей внезапность нападения.

Двум враждебным армиям оставалось лишь воспользоваться ночным отдыхом, чтобы утром со свежими силами начать сражение.

Приближалась полночь.

Мрак и тишина царили вокруг.

За стенами лагеря бодрствовали только секретные посты и часовые, расставленные вдоль глубокого рва. Внутри не спали когорты, защищавшие главные ворота, — воины находились в полной боевой готовности для отражения внезапного нападения противника. В самом центре лагеря не спала и центурионская стража перед палаткой преториума.

Расстояние между римлянами и фракийцами было столь ничтожным, что они могли бы переговариваться.

Фракийский военачальник Мукапор подошел к самому берегу реки. Вместе с ним были переводчики и Спартак, а сзади полукругом выстроились командиры отрядов. Мукапор обратился к переводчику:

— Скажи им, что я хочу говорить с их военачальником.

Переводчик крикнул:

— Эй, кто там есть... Пусть явится ваш предводитель, потому что мы хотим с ним говорить.

И снова наступила тишина.

Через несколько минут со стороны римского лагеря послышалось:

— Важно ли то, что хочет мне сказать ваш предводитель?

Мукапор положил ладонь на рукоятку меча и спросил переводчика:

— Что они говорят?

— Спрашивают, важно ли то, что ты им намерен сказать?

— Скажи ему, что с важными собеседниками можно вести только важные разговоры.

Дождавшись, когда переводчик переведет эту фразу, Мукапор добавил:

— Спроси его, зачем они пришли и что им нужно на нашей земле?

Переводчик перевел вопрос.

С той стороны послышалось:

— Что нам нужно, увидите завтра!

Мукапор только улыбнулся в темноте и велел переводчику передать:

— Обещаю, вы получите то, что вам нужно!

Он считал, что эта угроза имела вполне приличную форму и ее можно было воспринять только как добросовестное предупреждение.

После небольшой паузы римский предводитель попросил передать:

— Раз вы хотите знать цель нашего прихода, то я скажу: мы пришли посмотреть на вашу землю.

Мукапор положил руку на плечо переводчика:

— Спроси его, считают ли они удобным приходить в гости в пору сбора винограда?

С того берега ответили:

— Да, считаем, что удобно!

Мукапор повернулся к Спартаку.

— Спартак, что ему еще сказать?

— Скажи, что они могли бы подождать, пока будет готово вино, раз уж собирались к нам в гости.

Мукапор сделал знак переводчику.

С той стороны ответили:

— Мы не спешим, можем и подождать. Думаем, что нам будет здесь приятно.

Мукапор предоставил Спартаку продолжать разговор, соглашаясь с его ответами или вопросами кивком головы.

— Обычно гости на третий день наскучивают.

— Да, но это относится лишь к гостям, — ответили с римской стороны, из чего стало ясно, что там хорошо поняли намек. — Хватит ли у вас дерзости показать, что мы надоели?

— Да, если вы предпочитаете, чтобы вас встретили как нахлебников, а не как гостей.

— Это похоже на угрозу.

— Мы просто хотим вам объяснить, как встречаем тех, кто приходит к нам без приглашения.

Мукапор одобрительно похлопал Спартака по плечу:

— Отлично! Так и продолжай! Если бы я говорил с ними, я бы очень скоро пустил в ход ругательства, и разговор на этом бы закончился, а так мы лучше познакомимся, разберемся... кто чего хочет...

Противоположная сторона не хотела оставлять впечатление, что не умеет вести беседу, в которой вежливость граничит с надменностью — оба качества были одинаково присущи римским завоевателям:

— Хотите уверить нас, что вы — серьезный противник?

— Предпочитаю, чтобы вы сами в этом завтра уверились. Мечи убеждают лучше, чем слова.

— Тогда лучше лечь спать, чтобы завтра со свежими силами приняться за работу.

Когда обе стороны пришли к взаимному согласию на словесное перемирие, чтобы отдаться мирному сну, Мукапор пожалел, что они упустили возможность придать разговору законченность и произвести на римлян особое впечатление:

— Можно было бы послать им хорошенькую порцию ругани как напутствие ко сну.

Спартак возразил:

— Они ничего не поймут.

— Он мог бы им перевести, — указал Мукапор на переводчика.

— У них нет таких ругательств, — возразил тот.

И он объяснил Мукапору, что бранные слова, употребляемые римлянами, служат лишь для выражения злости на кого-то, но ими нельзя оскорбить, унизить человека, привести его в состояние подавленности. Латинский язык, в отличие от фракийского, беден для изъявления недобрых чувств.

Фракийский вождь отправил командиров к своим отрядам. И тотчас же начался отвод войск. Фракийцы двигались бесшумно, двумя потоками, туда, где их ожидали конники, каждый из которых держал на поводу по несколько коней. Пехотинцы садились на коня по двое. И уже через полтора часа фракийцы отошли от римлян на такое расстояние, которое те могли преодолеть лишь к полудню следующего дня.

Римские легионеры, построенные в боевом порядке, больше часа ожидали атаки фракийцев, центурионы и командиры когорт были начеку, — вот-вот раздастся яростный рев, обычно сопровождавший ночные атаки фракийцев. Озадаченный долгим затишьем, Помпедий Долабелла разрешил половине своего войска лечь отдыхать, а вторая половина в полной готовности ожидала начала битвы до сигнала побудки.

Перед рассветом, еще в темноте, римский полководец отдал приказ разбудить воинов, чтобы они могли, сложив палатки, построиться для нападения — он хотел использовать преимущество внезапности. Но, поднявшись на насыпной вал возле одного из наблюдательных постов и взглянув в сторону фракийского стана, он не увидел ни малейших признаков человеческого присутствия на том берегу реки. А когда совсем рассвело, он понял, что фракийцы исчезли, словно их никогда там и не было.