Тодор Харманджиев - Спартак — фракиец из племени медов

"Мой чужеземец!

Ты там одинок, как и я одинока в Риме. Но я убеждена, что нам нужно было какое-то время побыть вдали друг от друга, чтобы понять, насколько мы близки. Я думаю, что ты бы мог сказать то же самое.

Теперь я знаю, что ты для меня значишь. И сама хочу быть для тебя тем же. У меня всегда было много различных желаний, которые делали мою жизнь интересной. Но сейчас одно желание превосходит все остальные: пусть скорее придет день, когда ты вернешься ко мне. Поэтому попроси у своего претора отпуск для того, чтобы мы могли вступить с тобой в брак.

Прими привет издалека от не чужой тебе Лавинии"

Понтийский царь Митридат снова начал большую войну против Рима. Он послал в Малую Азию многочисленную армию и серьезно угрожал боспоросским владениям Рима. Окруженные им римские легионы были обречены на уничтожение. Одновременно с этим Митридат переправил по морю в Элладу и в Македонию новые войска. Было не трудно разгадать истинные его намерения: овладев эллинскими городами, он легко мог перебросить свои армии в мятежную Фракию, где нарастало недовольство римским владычеством. Но неожиданно произошло то, что спутало Митридату все карты: римский флот потопил несколько его флотилий, находившихся за пределами Понта Эвксинского, блокировал Пропонтиду, запер выход из Эгейского моря и захватил там все пристани. После этих крупных побед к морским силам Рима присоединились и пираты Средиземноморья. Они поняли его неоспоримое могущество и поспешили засвидетельствовать ему свою верность. Армии Митридата в Элладе и Македонии остались отрезанными и не могли рассчитывать на помощь по морю ни из боспоросских земель, ни из Малой Азии. И как раз тогда, когда они находились на краю гибели, римский Сенат получил от своих людей в Понтийском царстве сообщение, что через Боспорос из Малой Азии переправлена и по суше движется на полуостров большая армия, собранная в Византии.

Митридат был вынужден принять такое решение. Он внезапно приостановил расправу с уцелевшими римскими легионами в Малой Азии, перебросил войска из всех своих владений к южным пристаням царства, а его военный флот блокировал вход в Понт Эвксинский.

Солнце уже клонилось к закату, когда Деций Гортензий, сопровождаемый посыльным, прискакал по срочному вызову на виллу диктатора. Сулла встретил его с мрачным спокойствием. Пригласил сесть. Спросил:

— Завтра утром нужно поднять четыре легиона и двинуться форсированным маршем на Анкону. Сможешь?

У Деция Гортензия был уже готов ответ:

— Завтра утром четыре легиона будут уже на пути в Анкону.

— Это я и ожидал от тебя услышать. Воины пойдут налегке, чтобы прибыть туда как можно быстрее. Все остальное будет следовать за ними на мулах и лошадях. С тобой мы увидимся уже после успешного завершения этого похода, хотя он будет нелегким. А сейчас ты узнаешь, почему надо спешить. Через Боспорос переброшена армия в сорок тысяч пехотинцев, десять тысяч конников и много боевых колесниц. У них достаточно обозов, которые везут снаряжение и продовольствие, и это значит, что они движутся быстро. Не считаю нужным убеждать тебя, какие бедствия может причинить нам эта армия, если ее не встретить, остановить и разбить как можно быстрее. Митридат постарается прежде всего спасти свои гарнизоны в Элладе и Македонии, с которыми легионы Лукулла еще не покончили. Потом он поднимет и привлечет на свою сторону все фракийские племена, в которых постоянно действуют его соглядатаи. Наши проконсульские гарнизоны будут уничтожены, и мы потеряем весь полуостров. Как ты думаешь, какой из двух путей в Элладу он изберет?

— Виа Игнация — прямее. Но он будет опасаться, что со стороны эгейского побережья ему помешают наши легионы, которые могут быть туда переброшены из Малой Азии.

— Но у него есть боевые колесницы, которым наши легаты ничего не могут противопоставить.

— Если он умен, а в этом мы не можем сомневаться, и сообразителен, чему он не раз давал доказательства, он предпочтет идти не той дорогой, где его ожидают препятствия, а через земли, где его хорошо встретят и где у него будет надежный тыл, если мы вынудим его вернуться обратно. Поэтому путь по долине Хеброса для него — самый безопасный и наиболее удобный. Он пересечет по диагонали всю Фракию и пройдет, как по своей земле, через все племена, которые не однажды причиняли нам большие неприятности. А когда достигнет среднего течения Стримона и спустится по нему, меды и пеонцы примкнут к его армии.

— Но этот путь длиннее, там есть лесистые ущелья, где мы можем его задержать, пока Лукулл разделается с гарнизонами в Элладе. И тогда его поход потеряет смысл.

— Какой бы путь он ни избрал, у нас нет выбора. Из Анконы мы переправимся в Дирахиум и будем следовать до Стримона в его среднем течении, туда, где он выходит из ущелья и принимает воды Понтоса. Это место — как раз посередине между двумя возможными направлениями Митридата. Если он пойдет нижним и опередит нас, мы спустимся руслом Стримона по его следам. Если же мы узнаем, что он пошел верхним, что вероятнее всего, то мы поднимемся вверх по Стримону, чтобы заранее обезопасить себя по крайней мере от пеонцев.

Сулла кивнул:

— Еще прежде, чем вызвать тебя, я обдумал, что мы должны предпринять. И пришел к тем же решениям, что и ты. Твои соображения хорошо обоснованы. Я не сомневаюсь, что с четырьмя легионами ты сумеешь при любых, самых неожиданных обстоятельствах успешно справиться с умным, хитрым и коварным противником. Знай, что этот поход будет очень рискованным и для тебя, и для меня, и для всего полуострова, где наше влияние еще не утвердилось. Пусть хранят тебя боги, которые никогда не оставляли Рим в самых тяжких его испытаниях.

Деций Гортензий приготовился идти, но в дверях остановился:

— Хотел еще спросить тебя, всемогущий Сулла, можно мне взять с собой Спартака? Он хорошо знает дороги во Фракии, в Иллирии и на всем полуострове.

— Как ты возьмешь? Он же у Лукулла.

— Со вчерашнего вечера он в Риме.

— Почему он здесь? Разве Лукуллу не нужны способные командиры?

— Спартак попросил отпуск лично у Лукулла, чтобы жениться на Лавинии. Он получил от нее письмо.

— Очень хорошо! Возьми его! Я сообщу об этом Лукуллу. А когда закончите поход на Митридата, Спартак вернется в Элладу. А отпуск продолжит после. Так будет лучше, тем паче, что его женитьба на Лавинии отложится. А там будет видно, состоится ли она вообще.

Сулла еле сдерживал накипавшее в нем раздражение:

— Вчера я получил сообщение, что ее муж, Квинт Медуллий, перешел на сторону Сертория.

— Вот этого никак нельзя было ожидать... Но... Что касается Лавинии... Они — в разводе с тех пор, как он отправился в Иберию. Я не вижу особых препятствий к ее повторному браку.