Сергей Гуляев - Псы войны

— Мои славные подданные! Сегодняшний день будет восславлен в песнях и стихах. Каждый из вас прославил свое имя, защищая город и сражаясь с врагом!

Толпа одобрительно загудела, раздались крики, и хлопанье, выражавшие готовность подданных следовать за своим вождем.

В этот момент Есигуй почувствовал, что кто-то тянет его за рукав. Рядом стоял юноша, из отряда Санори. Он приложил палец к губам и знаком позвал Есигуя за собой. Они быстро прошли через толпу, которая каким-то непостижимым образом сама расступалась на их пути, и оказались возле дворцового портика. Скрывшись в тени колонны, они прошли через малоприметную дверь, и попали в один из малых залов дворца. Несколько больших светильников освещали центр зала, разгоняя тени по углам, в зале было несколько человек, среди которых Есигуй сразу же узнал князя Аруду и множество узких черных ящиков.

Они отошли в дальний конец зала.

— Здесь государственный архив и наиболее ценные рукописи из императорской библиотеки. Ты должен вывезти их из города и спрятать в горах. Думаю, что больше всего подойдет Чертово урочище, там много пещер, а добраться до них трудно.

— Князь снял с пальца родовое нефритовое кольцо и передал его Есигую.

— С этого часа ты мой законный наследник, позаботься о продолжении рода.

Есигуй с поклоном принял родовой знак.

— Но что, же будет с вами? Вы будете сопровождать императора?

— Нет, я останусь здесь.

В этот момент глаза князя потеплели, и он по-отечески обнял племянника.

— Не теряй времени мой мальчик, на рассвете ты должен быть далеко от стен.

Закипела работа. Писцы императорской библиотеки знали свое дело, и в ящики попадали только самые ценные рукописи. Бумага, пергаменты, полосы шелка все было тщательно завернуто в кожаные чехлы и уложено в деревянные просмоленные ящики, которых оказалось ровно двадцать. Ящики были вынесены во двор и навьючены на пять небольших выносливых лошадок.

Когда солнце взошло над лесом, Есигуй со своим маленьким отрядом шел по узкой тропе. Он оглянулся назад и прочитал несколько строчек:

До Чертова урочища, писцы добирались пять дней. За время пути никто не произнес ни единого слова. Каждый по-своему переживал одну общую трагедию. Есигуй пытался что-то написать, но казалась, что послушная некогда кисть превратилась в грубую и тяжелую палку.

Наконец, они достигли гремящего ключа и вошли в Чертово урочище. Стремительный горный поток, веками сражаясь с твердыми черными скалами, пробил глубокое ущелье. Тропа сузилась, и лошади с трудом пробирались по ней, цепляясь вьюками за ветки.

— Господин! — Обратился к Есигую один из писцов, как мы поступим с бумагами? Мы спрячем их все в одном месте или разделим архив?

После небольшого совета решили, что все бумаги будут разделены на пять основных частей, каждая часть будет спрятана отдельно, после чего писцы разойдутся по всем пяти провинциям.

— Помните, — Сказал Есигуй, — Каждый из вас знает о тайнике. Передайте это знание своим детям и детям своих детей. Я верю, что придет то время, и наш народ возродится.

Писцы поклонились и тихо разошлись. Унося с собой свою тайну.

Есигуй посмотрел им вслед и пошел на юг вдоль течения, гремящего ручья.

Монголы начали новое наступление, атаковав город сразу с двух направлений. Огромные баллисты, прицельно посылали снаряды, расширяя бреши и снося наспех возведенные завалы. Князь Аруда, в красно-золотом парадном доспехе стоял на стенах императорской цитадели и смотрел, как монгольские воины почти беспрепятственно занимают улицу за улицей, квартал за кварталом. Сопротивление было отчаянным, но что могли поделать измотанные до предела люди против свежих монгольских войск. К полудню начался штурм цитадели.

Император покинул столицу слишком поздно. Монголы заметили его отряд. Единственная надежда была в том, что часть успела добраться до леса. Хотя был ли среди них император или нет, князь не знал.

— Господин! Вы должны спуститься со стены! — Князь Аруда посмотрел на слугу и только махнул рукой. — Неужели ты думаешь, что там внизу безопаснее, или монголы испугаются красных стен? Лучше я приму смерть здесь, чем подобно трусливому псу прятаться в горящей конуре!

Степняки единой серо-коричневой массой лезли на стены. Лучники посылали стрелы почти вертикально, на головы нападавших сбрасывалось все, что только было под рукой, тяжелые бревна, камни. Взрывные снаряды окутывали все вокруг удушливым дымом, но это мало помогало. Место каждого убитого занимал другой, а то и двое, и вскоре, битва закипела на гребне дворцовой стены.

Аруда Ваньян сражался вместе с простыми воинами и видел как они падали один за другим, уступая натиску степняков. Парадные доспехи были добротно сработаны мастером, но все же монгольская стрела попала в слабое место и левая рука почти не двигалась.

— Хорошо, что кровь не видна на красном, — подумал про себя Аруда, но в тот же миг перед ним возник низкорослый лохматый монгол.

Князь отразил удар кривой сабли и одним движением снес противнику голову, но сразу же за упавшим монголом возник второй, не успев замахнуться, Аруда нанес колющий удар, и почувствовал, как клинок прошел между ребер монгола.

— Ах, как некстати, — подумал он. — Лезвие застряло, и в этот момент его шею захватила петля. Потеряв равновесие, князь рухнул на лестницу, несколько монголов навалилось на него, связывая по рукам и ногам. Свет померк, и он провалился в небытие.

— Чжэньхан! Чжэньхан! — Неслось со всех сторон. Аркан натянулся, и монгол потащил князя за конем.

Князь Аруда лежал на земле перед белой монгольской юртой. Двое степняков плескали на него водой. Князь пошевелился, но пронзившая тело боль вырвала из горла сдавленный стон.

— А он очнулся! Дуодай! Ставь его на ноги!

Монголы разрезали веревки и, подхватив князя с двух сторон, втащили его в юрту.

— На колени пес! На колени перед светлым Ханом!

Полумрак юрты показался князю непроглядной тьмой. Он скорее угадывал, где стояли и сидели монгольские военноначальники, чем видел их.

— Я Ваньян Аруда, Ван и советник царства Дунчжэнь.

Послышался ропот, кто-то вскочил со своего места, но властный окрик вернул всех на место.

— Так ты не Чженьхан? А всего лишь грязный лицедей, изображавший хана. Знаешь ли ты, что следует за подобный обман?

Радостная мысль вспыхнула в терзаемом болью сознании князя, император смог уйти от погони, значит, его хитрость удалась.

Глаза князя немного привыкли к темноте. Властный голос принадлежал молодому человеку, одетому в белый суконный халат, украшенный золотым шитьем. Черные волосы, заплетенные в две небольшие косицы, оттеняли бледное лицо с острыми злыми глазами. По правую руку от молодого хана сидел пожилой дородный сунец в синем с золотом доспехе.