Алан Савадж - Османец

— Я буду ждать вестей от тебя.

Вильям сделал шаг назад, чтобы взглянуть на Эме.

— Ты будешь счастлива здесь, дорогая.

— Я уверена в этом. Лучшей подруги, чем Джованна, я и пожелать не могу. Но самой счастливой я стану тогда, когда приеду к тебе.

Поцеловав Эме на прощание, Вильям вышел из комнаты.

Турецкому солдату не позволено показывать на людях чувства. Стоя у окна, Эме видела, как труппа всадников, над которыми возвышались огромные Хоквуды, исчезла за поворотом дороги, ведущей в бухту.

Эме размышляла над необычными перипетиями своей судьбы. Привыкшая с детства к огромному богатству, она презрительно относилась к деньгам. Умом она понимала, что может выйти замуж за обнищавшего дворянина и что её сыновья смогут занять более высокое, чем у неё, положение в обществе.

Как дочь любимого министра короля, Эме не боялась за своё будущее, но мечтала о нём. Единственное, чего ей хотелось побыстрее, так это стать женщиной. Эме с ранних лет поняла, что такое плотские желания, ей иногда казалось, что она рождена грешницей. В её мечтах всегда присутствовали мужчины и их тела, и так было даже тогда, когда она не имела представления, чего от них следует ждать. Только в замужестве и постоянном обществе одного мужчины она видела решение этих проблем.

Много лет назад выбор короля удивил и обрадовал её настолько, насколько ужаснул её родителей. Он пал на чужестранца из варварских земель, который к тому же был о себе слишком высокого мнения. Эме частенько слышала, как её родители неодобрительно говорили о нём, переживая, что он будет дурно обращаться с их дочерью и увезёт её в неведомые далёкие края.

Но Вильям Хоквуд был красивым и порядочным юношей; Эме не боялась ни его, ни того, что он мог с ней сделать. Больше того, она хотела стать его женой, и по возможности как можно скорее, и начать настоящую жизнь.

Внезапное изгнание суженого оказалось горем для неё и радостью для её родителей. Они ликовали, избавившись от турка; к тому же Анна мгновенно определила одного из своих фаворитов в будущие мужья самой богатой и красивой девушки Франции. Но старания Анны были потрачены впустую. Жених показался Эме старым и больным, а её сексуальное романтическое воображение всегда страстно желало красоты и здоровья. По сути дела, под эти критерии подходил именно такой человек, как Вильям Хоквуд.

Не желая доставаться человеку, годящемуся ей в отцы, Эме наотрез отказалась вообще выходить замуж. Это решение противоречило потребностям её натуры, она это знала и страдала от этого. Родители пороли её, Анна читала ей нотации. Они пугали её мрачными картинами ужасной жизни, которую ведут монахини. А если Эме выдадут замуж по их выбору, то, возможно, через несколько лет она станет вдовой. Но и эти прогнозы не могли изменить её решения. Граф мог жить ещё сто лет или оставить её с десятком нежеланных детей.

Эме решительно настроилась постричься в монахини. Её наследство и предполагаемая партия достались её более послушной младшей сестре. Эме повезло с матерью-настоятельницей, которая разрешала ей читать; она относилась к Эме добрее, чем её собственная мать. Пребывание в монастыре оказалось спокойным периодом в её жизни.

Эме искренне верила, что теперь она вверена Христу, и в своей новой добродетели подавила плотские желания.

И вдруг в одно мгновение её жизнь опять полностью изменилась.

В монастырь за ней приехал известный кардинал. Само по себе это предполагало продвижение, но мать-настоятельница, наверное, что-то предчувствовала, поэтому, когда отправляла Эме в Рим, безутешно рыдала. Без сомнения, добрая женщина кое-что знала о характере нового покровителя Эме. И всё же поездка, таинственные взгляды, звуки и запахи — всё обещало приближение самого интересного периода в жизни... до внезапного ужасного открытия.

Эме искренне ужаснулась, когда ей сообщили, что она может не считать себя монахиней.

Вспоминая прошлое, Эме невольно вздрагивала и всё больше убеждалась, что её муж прав и что этот путь дан ей Господом. Если на этом пути она найдёт невероятное счастье, то должна возрадоваться ему, потому что в конечном итоге ей придётся заплатить за всё. А пока она мечтала о безмерной радости материнства. Конечно, это произойдёт, как только они будут вместе.

— Хоквуды — благородные люди, — сказала Джованна. — Даже если они и сражаются на стороне антихриста.

— Они — благородные люди, — согласилась Эме, стараясь воздерживаться от рассуждений на эту тему.

Эме хотелось исследовать роскошный дворец и понять, как он управляется. Джованна активно участвовала в хозяйственной жизни дома своего свёкра. Сильный характер Джованны отодвинул турецкую жену Джона Хоквуда и даже двух наложниц Энтони Хоквуда на второй план.

Дворец оказался настоящей сокровищницей различных удовольствий, но вскоре Эме захотелось получше узнать Константинополь. Она почувствовала себя птицей, клетку которой внезапно распахнули. Всю свою жизнь она была в заточении — сначала в стенах отцовского дома, потом в монастыре. Теперь она стала свободной. К тому же у неё пока ещё не было детей, за которых надо было нести ответственность.

Джованна никогда не решалась выйти в город без мужа; её до сих пор преследовали неприятные воспоминания о рынке рабов. Но она не возражала, узнав, что Эме хочет всё увидеть своими глазами, и настояла только на том, чтобы невестку сопровождал кто-нибудь из слуг.

Через несколько недель после отъезда Хоквудов Эме рискнула выйти из дома в сопровождении служанки Гисламы. Они укутались, как все турецкие женщины, и, переправившись через Золотой Рог, оказались в старом городе. Шумные греки расступались, пропуская богатую турчанку и её служанку.

Эме отправилась на рынок рабов, чтобы лучше представить себе, что ощущала Джованна, когда обнажённая стояла перед толпой... и почувствовала странную слабость в коленях, когда смотрела на голых мужчин и женщин, сбившихся вместе как загнанный скот.

Эме решила посмотреть старый ипподром, на месте которого теперь разбили сад, — у турок не было ни времени, ни желания для организации игр.

Женщины собирались уходить с ипподрома, когда Гислама пробормотала:

— Нам следует поторопиться, госпожа. Нас кто-то преследует.

Эме обернулась назад. Действительно, за ними шли трое мужчин — Эме вспомнила, что видела их около дома в Галате, когда они с Гисламой отправлялись на прогулку. Наверное, за ними следили уже тогда... Значит, эти люди только и ждали, чтобы она покинула стены своего дома.

Гислама выдохнула. Впереди Эме увидела ещё трёх мужчин; они преграждали им путь. Все они были неграми.

Эме почувствовала ком в груди — вокруг были другие люди. Но они почему-то старательно обходили эту маленькую группу... В панике Эме повернула в какую-то аллею и бросилась бежать и потом только поняла свою ошибку — аллея была тёмной и пустынной.