Алан Савадж - Османец

Когда Эме побежала обратно, евнухи оказались около неё так внезапно, что она не успела даже крикнуть. На неё набросили мешок, который туго затянули. Сверху мешок перехватили верёвками, руки Эме оказались прижатыми к телу. Она стала полностью беспомощной...

Кто-то хватал её за ноги, она пыталась пихаться, но и это оказалось бесполезным. Её подняли за плечи и опустили в другой мешок; его также затянули. Затем кто-то поднял Эме, взвалил себе на плечо и куда-то понёс.

В разгар дня Эме похитили в центре Константинополя, и никто даже пальцем не пошевелил, чтобы спасти её. Но ведь она невестка великого Хоук-паши! Кто осмелился совершить такое преступление? Кто действительно? Эме внезапно всё поняла, и её охватил леденящий душу ужас.

Такое неудобное путешествие было не долгим. Вскоре Эме почувствовала прохладу тени, сменившую солнце и жару, и тишину вместо уличного шума.

Мешки сняли, и теперь Эме могла свободно дышать. Она упала на каменный пол. Придя в себя, Эме обнаружила, что окружена евнухами, похитившими её. В комнате находился ещё один человек, одежда которого была расшита золотыми нитями; выражение его лица свидетельствовало о том, что он привык повелевать.

— Пусть госпожа поднимется, — строго приказал он.

Эме внимательно посмотрела на него и не шелохнулась.

— Пусть госпожа поднимется, — повторил он. — Я Кызлар-ага. Госпожа должна повиноваться, иначе её высекут.

Понимая, что этот человек сделает то, что говорит, Эме поднялась с пола. Она знала, что должна подавить охвативший её ужас, когда поняла, что её ждёт. К тому же чего ей бояться? Баязид может быть толстым и мерзким, но считается в высшей степени чувственным.

Вот какие мысли возникли у жены молодого Хоука!

Эме, конечно, знала, что Вильям отомстит за неё.

Конечно, она не будет бояться этих несчастных евнухов, полу мужчин. Что они могут сделать ей? Только высечь... Но и за это им отомстят.

— Где моя служанка? — громко и уверенно спросила Эме.

— Госпоже больше не понадобится эта служанка. — Кызлар-ага сделал шаг вперёд и снял чаршаф с лица Эме. Она пыталась сохранять спокойствие.

— Моя госпожа и в самом деле прекрасна, как луна, — сказал Кызлар-ага.

— Я жена юного Хоука, — вскинув голову, сказала Эме. — Не думаешь ли ты, что Хоук-паша не отомстит за меня?

— Хоук-паша далеко, — сказал Кызлар-ага. — Теперь госпожа пойдёт со мной.

Наверное, для разговора с султаном. Сумеет ли она отказать султану?

Комната, в которой находилась Эме, была без окон и мебели; в стене были установлены два факела. Эме не представляла себе, где конкретно она находится, хотя была почти убеждена, что во дворце султана.

Кызлар-ага открыл какую-то дверь, и Эме оказалась в коридоре, наполненном ароматом прекрасных духов. Пройдя по коридору, Эме оказалась в комнате с низкими диванами и мягким ковром на полу. Ей показалось, что всюду слышатся женские голоса... Наверное, она попала в гарем.

— Госпожа должна раздеться, — сказал Кызлар-ага.

— Ты сошёл с ума? — удивилась Эме.

— Госпожа должна раздеться для осмотра, — объяснил он. — Если госпожа испорчена...

— Тогда меня освободят? — Эме не могла удержаться от вопроса.

— Из гарема нет обратной дороги, спасение только в смерти, — сказал Кызлар-ага.

Эме внимательно взглянула на него, снова страх забрался в её душу. Наверное, это правда. Она покинула монастырь, чтобы оказаться заключённой в султанском дворце на всю оставшуюся жизнь...

— Госпожа должна раздеться, — снова приказал

Кызлар-ага.

— Перед тобой? Никогда!

— Госпожа, — терпеливо повторял Кызлар-ага. — В моей власти твоя жизнь и смерть. Мой хозяин желает тебя, но если у тебя обнаружатся недостатки, он не получит тебя. Тогда я посажу тебя в мешок и выброшу в Босфор. Повинуйся мне, или мои люди сорвут с тебя одежду. При этом они очень просто могут поранить тебя.

К ужасу Эме одежды уже срывали с неё. Она не сомневалась, что все слова этого человека — правда. Теперь мрачные предчувствия и возбуждение, которые переполняли её с момента похищения, сменились настоящим страхом.

Эме сбросила верхнюю одежду на пол. На ней осталась только полотняная рубашка, она тоже сняла её.

Глаза Кызлар-аги, казалось, пожирали её. Когда он подошёл поближе, у Эме подкосились колени.

«Если он коснётся меня...» — думала она.

И всё-таки, когда он коснулся, Эме не умерла и даже не закричала. Он провёл рукой по её подбородку, шее, груди, взяв в ладонь каждую, как бы взвешивая.

После этого Кызлар-ага заставил Эме повернуться и потрогал её плечи и спину. Потом он встал на колени и приказал:

— Госпожа должна раздвинуть ноги!

«Нет, — подумала она. — Ни за что! Сейчас я закричу!» И всё-таки не осмелилась перечить ему.

Ведь это её судьба...

Эме раздвинула ноги и напрягла мускулы, когда Кызлар-ага, раздвинув её ягодицы, посмотрел между них; потом обошёл вокруг и, встав спереди, сделал то же самое. Эме думала о рабах: пришлось ли Джованне выстрадать это? «Боже мой, меня осматривают как рабыню. Потому что я теперь — настоящая рабыня».

Эме знала, что взывать к Господу бесполезно. Если он не совсем бросил меня, он хочет, чтобы я пошла этой дорогой. И сделать это надо как можно лучше — так говорил Вильям.

Кызлар-ага поднялся с колен.

— Мой хозяин будет доволен, — сказал он. — Ты почти совершенна. Если бы ты была девственницей, он мог бы взять тебя в жёны. Он нетерпелив...

Эме внимательно смотрела на него. Как он мог столь интимно дотрагиваться до неё или до другой женщины и ничего при этом не испытывать?

Кызлар-ага открыл другую дверь.

— Пусть госпожа войдёт.

Эме, как будто очнувшись ото сна, наклонилась, чтобы поднять одежду.

— Госпоже не нужна одежда, — сказал Кызлар-ага.

Эме выпрямилась и пошла к двери. «Спокойно, — говорила она себе, — спокойно».

Пройдя мимо него, Эме остановилась и удивлённо огляделась. Наверное, она попала в баню. В помещении находилось несколько роскошно драпированных диванов. Ступеньки вели к мраморному полу, в центре которого возвышалась мраморная плита, скорее похожая на жертвенный алтарь. Ещё три ступеньки спускались к третьему уровню, тоже мраморному, хотя и покрытому деревянным настилом, от которого отходило несколько больших водостоков. На каждом уровне была своя дверь, но в комнате было пусто. Через огромные люки в потолке проникал свет.

В самом низу стояли два огромных деревянных котла с водой, от одного из них поднимался пар. Эме удивила установленная в стене второго уровня жаровня с огнём, над которой крепился шест. На шесте висел металлический сосуд, распространяющий наиболее соблазняющий аромат.

Её собираются здесь кормить? Или варить?

К ужасу Эме евнухи вошли в помещение сразу за ней. Один из них запер двери; все они начали раздеваться.