Вадим Щукин - Красные плащи

Палатки фиванцев стояли неподалёку; при случайных встречах они делали вид, что не замечают спартиатов и афинян.

Послам не давали скучать в ожидании царского приёма — приглашения на пир следовали одно за другим. Персидская знать словно соревновалась между собой в гостеприимстве и щедрости, так что даже спартанская закалка Анталкида стала сдавать.

Тимагор же, наоборот, наслаждался полосой разгульной жизни, был весел и сердечен со своими новыми персидскими друзьями, но не с Леонтом, для которого он распорядился поставить отдельную палатку.

Прибыло элейское посольство, и тут же было затянуто в отлаженную персами круговерть. Среди элейцев никто прежде не покидал пределов Эллады, и они откровенно восторгались великолепием Востока.

Конец утомительным пиршествам положил приезд аркадцев. Персы знали, что ждать больше некого, а может быть, не желали тратиться на ублажение жителей пастушеского края, к тому же получивших недавно жестокий урок военного дела от спартиатов под командованием Архидема. Попытка действовать самим, без фиванцев, окончилась неудачей.

Обиженные пренебрежением аркадцы почти не покидали своего лагеря. Пелопид тут же установил контакт с их предводителем Антиохом, что не осталось тайной для спартанского посла. Сам он готовился к приёму, как зрелый полководец к сражению.

Появление Тиры отвлекло его от важных дел.

— Каждый день ждала я твоего повеления танцевать перед вельможами, но оно так и не последовало. Зачем я здесь, Анталкид?

— Чем позже они увидят тебя, тем лучше. Если всё будет хорошо, тебе, быть может, даже не придётся услаждать их взоры. Погуляй, мне нужно многое обдумать и многое сделать.

Посол не веселился на пирах, но работал, стараясь заручиться поддержкой тех, кто ближе к царю. Хитрые придворные не спешили выказывать предпочтения какой-либо стороне раньше повелителя и с одинаковой широтой принимали сегодня спартиатов, а завтра фиванцев.

Анталкид понимал, как много зависит от успеха приёма. Ещё раз продумать, как разбить доводы фиванца и в каком порядке преподнести дары, напомнить членам посольства их обязанности во время приёма, а также успеть сделать многое другое...

Тира, вздохнув, вернулась в свой шатёр и, чтобы убить время, занялась игрой с маленькой чёрной собачонкой, подарком Анталкида, обученной забавным трюкам. Собачка с радостью потанцевала для своей хозяйки на задних лапках, за что и была выведена в парк на прогулку.

Тира неспешно шла мимо лагеря афинян. Вдруг из большого яркого шатра Тимагора вышел человек, невольно обративший на себя внимание женщины. Собственно, в этом торговце, одетом в плащ грубой шерсти так, что из покрывавшего голову капюшона торчала лишь клочковатая борода, не было ничего необычного. Но что-то в его движениях, жестах, походке казалось неуловимо знакомым.

Мужчина, отойдя от лагеря, повернул за изгородь живого кустарника. Здесь он положил на землю свой плоский обтянутый кожей ящик, раскрыл его и, не разгибая спины, как бы в почтительном поклоне, пригласил женщину подойти ближе. Сделав несколько шагов, Тира увидела блеск золотых и серебряных вещиц.

— Взгляни, госпожа, может быть, эти украшения понравятся тебе?

Голос, даже изменённый и приглушённый, не смог обмануть слуха Тиры. Она отшатнулась. Поздно! Две руки обвили её и рывком бросили наземь. Крик не успел вырваться наружу — нападавший жёсткой ладонью зажал женщине рот.

— Кого ты поймал? — спросил кто-то рядом.

— Свяжи её и быстро принеси сюда ковёр, — бросил уже своим настоящим голосом Антиф, забивая рот жертвы её же собственным покрывалом.

Подручный убежал исполнять приказание.

— Что, не ожидала? — торжествующе воскликнул лжекупец, затащив пленницу в гущу кустарника и отбросив капюшон. — Наконец боги предали тебя, лживая, в мои руки! Твой хозяин архонт Поликрат, должно быть, вновь задумал какой-то ловкий ход, раз ты здесь? Но ничего, я всё узнаю...

Сгущались сумерки. Два человека куда-то несли свёрнутый ковёр — для улиц Суз дело обычное...

Спартанский посол собирался отойти ко сну. Вставать надо было рано, чтобы успеть уложить волосы в сложную причёску, тщательно одеться самому и построить процессию.

— Господин, моя хозяйка не вернулась с прогулки, а её собака скулит и волнуется, — остановила его служанка Тиры возле самой палатки.

Анталкид вошёл в жилище танцовщицы. Увидев его, собачка словно поняла, что пришёл тот, кто может помочь, и от радости закружилась вокруг него на задних лапках. Потом схватила спартиата зубками за край алого плаща и потянула вон из шатра, тараща глазки и повизгивая, будто силясь что-то сказать.

— Бодрствующую смену караула ко мне! — крикнул Анталкид в темноту. — Да принесите мой меч! Теперь веди нас к своей хозяйке, — велел он собачке, надев перевязь с оружием.

Та сразу же растворилась в темноте, так что спартиатам пришлось бежать, вслушиваясь в её повизгивание. Собачка вывела спартиатов из парка, нырнула в узкую кривую улочку, в лунном свете беспокойным клубком заметалась на перекрёстке, а затем решительно двинулась к одной из невысоких лачуг.

— Тихо, — прошептал Анталкид, указывая на дверь...

Тира догадалась, что её внесли в какое-то помещение.

— Что это? — спросил строгий голос, когда свёрнутый ковёр был свален на пол.

— Не что, а кто, — ответил запыхавшийся Антиф. — Та самая спартанская шпионка, которая подсунула нам ложные сведения о плане Клеомброта перед битвой при Левктрах.

— Девка Эгерсида, того спартиата, что сидит в подвале у Эпаминонда?

Тира вздрогнула под ковром, только кляп помешал ей вскрикнуть: Эгерсид жив!

— Да, это она, Тира из дома архонта Поликрата.

— Неплохо, кажется, ты отыгрался за поражение. Надеюсь, всё сделано чисто и вас никто не видел?

— Никто.

— Как с главным делом?

— Передай, что всё устроено наилучшим образом, как мы и желали.

— Хорошо, тобой будут довольны. Мне нужно спешить. Приступайте к допросу, у пленницы можно узнать многое.

Дверь скрипнула; неизвестный ушёл.

Ковёр грубо раскатали, Тира оказалась на замусоренном земляном полу. Взору открылась небольшая комната, освещённая тусклым светом фитиля в глиняной плошке с маслом. Крытая грязным, дурно пахнущим войлоком лежанка, закопчённая жаровня — вот и всё убранство. Похоже, здесь никогда не подметали.

Пленницу бросили на отвратительное ложе и развязали — только для того, чтобы притянуть затёкшие конечности к ножкам кробатоса.

Антиф сел рядом и задрал пеплос Тиры до самого подбородка:

— Скажи, была ли у тебя когда-нибудь подобная женщина? — спросил он остолбеневшего подручного. — Не беспокойся, достанется и тебе. Слушай, змееподобная: ты правдиво ответишь на все мои вопросы, и мы лишь немного развлечёмся с тобой. Если же нет — раскалённое железо выжжет это, — он прикоснулся к её зажмурившимся векам, — и это, — твёрдые пальцы пребольно ущипнули грудь, — войдёт оно и сюда, — ладонь мучителя легла на низ живота, — ощущение будет погорячее, чем от Эгерсида, — и Антиф злобно расхохотался. — Итак, начнём. Зачем Поликрат направил тебя в Сузы?