Вадим Щукин - Красные плащи

— Распоряжается в доме Поликрата, сказал ты? — Мидон был явно заинтересован. — Значит ли это, что она ведёт домашнее хозяйство? Должно быть, женщина хорошо образованна, умеет играть на музыкальных инструментах, декламировать, танцевать, занимать гостей умной беседой?

— Это всё она умеет. Учёная.

— Вот видишь, значит, Тира — очень дорогая рабыня. Такими украшают богатые дома. А ведь каждый бережёт дорогие красивые вещи и всячески заботится о них. Я только не могу понять, почему тебе кажется, будто она ламия?

— Волосы у неё длинные, тёмные, и голубые искры вылетают из них в темноте... Глаза такие синие... Посмотрит иногда — спине холодно... И губы красные... Истинно ламия. Выпьет кровь, когда захочет.

Пелопид открыл глаза. Несколько секунд лежал спокойно, заставляя сон ослабить свои объятия. Повернул голову — белевшая рядом подушка была пуста.

Гимнастическими движениями размял суставы, подтянул сухожилия, сообщил пластичность могучим мускулам и, накинув хлену, спустился в мегарон.

Конечно, жена была здесь, завершая приготовления к завтраку и отъезду мужа.

— Не помню, удалось ли мне когда-нибудь встать раньше тебя, — сказал он, целуя женщину в тёплую щёку.

Выйдя во двор, он встретил конюха:

— Лошади готовы, господин.

— Хорошо, выводи их, выезжаем без задержки. Я не хочу опоздать и прослыть лежебокой. — Пелопид затянул широким поясом хитон.

— В этой сумке хлеб, сыр и копчёное мясо, — объясняла жена Пелопиду, пока тот завтракал, — здесь смоквы, а вот мех с вином.

Закончив завтрак, беотарх ещё раз поцеловал её.

— Иди спать, милая. Ты ведь легла намного позже меня.

— Будь осторожен на охоте. Я всегда волнуюсь, провожая тебя.

— Не бойся, кабан не страшнее лаконского гоплита!

Вскоре цокот копыт нарушил утреннюю тишину — беотарх проскакал к Нейским воротам, где собирались участники долгожданной охоты. Некоторые из них — в том числе несколько беотархов, высших государственных чиновников и военачальников — уже были на месте.

Всплеск возгласов дал понять, что все охотники, наконец, собрались. Ворота со скрипом отворились, и кавалькада двинулась лёгкой рысью.

Пелопид и Эриал, безошибочно избранный Эпаминондом для того, чтобы следить за происками врагов фиванской демократии, скакали рядом, болтая о пустяках. И так уж получилось, что когда начальник охоты расставлял пары охотников в местах пересечения узкой лесной дороги с едва заметными звериными тропами, они вновь оказались вместе.

Слуги, забрав лошадей, ушли вниз по склону. Их дело — поставить полевой лагерь и готовить охотничий пир. Некоторые же счастливцы, вооружённые сетями, отправились ловить стремительных зайцев. Роль загонщиков исполняли крестьяне из ближайших деревень.

Два вторжения спартиатов в течение двух лет заставляли их заботиться не столько о спасении урожая, сколько о своём собственном. Дары полей, виноградников, оливковых рощ оскудели, зато несказанно приумножилась дичь. Клыкастые секачи прямо среди дня гордо выводили на возделанные поля свои стаи, и ликующий стук кабаньих зубов оглашал окрестности, обещая людям третью голодную зиму подряд. Поэтому крестьяне с радостью приняли участие в охоте и сейчас, охватив заросли широким полукругом. Пока ещё не были слышны ни крики, ни лай собак, и Пелопид, нарушая охотничьи правила, вполголоса обратился к своему соседу:

— Поговорим о деле. Что узнал ты о спартанском отряде, оставленном близ Теспий, и особенно о его командире?

— Задача отряда — брать под свою защиту всех беглецов, тех, кто недоволен нашей демократией, — чётко, словно ждал этого вопроса, говорил Эриал. — Командует полемарх Сфодрий. Знали мы его и раньше. Он не так уж молод, но лишь сейчас Агесилай доверил ему ответственную задачу. Как сообщил Мидон, человек он храбрый и воин умелый, но алчен и безгранично честолюбив.

— Считает себя отмеченным ниже заслуг?

— Несомненно. А главное, метит в эфоры и ради этого готов на всё. Отличается скорее сообразительностью, чем глубиной ума.

Пелопид задумался над услышанным, но вдруг быстрым движением схватил прислонённое к дубу копьё. Средних размеров кабан с треском вылетел с тропы, пересёк дорогу и тут же исчез в подлеске. Вслед за ним словно наперегонки промчались две молодые свиньи.

Тело атлета метнулось вперёд. Тяжёлое копьё с шумом рассекло воздух и коротким хряским ударом по самое древко вошло в чёрную тушу рядом с лопаткой. Копьё Эриала вонзилось на локоть сзади.

Зверь рванулся, перескочив через полосатого малыша; тот испуганно взвизгнул и юркнул в кусты. Охотники переглянулись. Раненый кабан уходил, с треском проламывая себе дорогу в зарослях...

Можно подождать — подойдут загонщики, прибегут собаки. Но азарт взял своё. Обнажив клинки, Пелопид и Эриал скользнули на звериную тропу.

Сзади слышался лай собак. Участники облавы, не найдя охотников на месте, догадались о происшедшем и двинулись вслед за ними. Два огромных лохматых пса промчались мимо, искусно лавируя в зарослях.

Охотники ускорили шаг. Глазам открылась крохотная поляна, где, опустившись на задние копыта, по-собачьи сидел старый кабан. Он тяжело дышал — видно, бросок из засады отнял последние силы. Но маленькие глазки зверя ещё горели смертельной для врагов боевой яростью, чуткое длинное рыло едва заметно подрагивало.

Уловив приближение охотников, псы, видимо, решили показать свою доблесть. Жутко рыча, устремились они к раненому зверю. Но старый вепрь встретил лохматые комья ярости коротким скачком вперёд-вправо, чуть мотнул большой головой, и звериный рык перемежился жалобным визгом: один из нападавших с распоротым до задних лап брюхом, ломая ветви, отлетел в ближайший куст. Другой пёс успел вцепиться в загривок кабана слева.

Тем временем Пелопид, подобравшись почти вплотную, выбирал момент для удара.

Но вот кабан, очевидно вспомнив прежний опыт, потащил врага к дереву, рассчитывая прижать его к стволу и раздавить своей массой. На мгновение он повернулся к Эриалу правым боком, и копьё охотника вонзилось в короткую шею вепря.

Навалившись на древко, Эриал пытался удержать зверя, но тот сумел освободиться, отшвырнул повисшего на нём пса и бросился на нового противника! Тут могучее тело Пелопида метнулось в молниеносном выпаде, и массивный острый клинок вошёл под ухо вепря. Пелопид, охватив шею чудовища так, чтобы избежать удара клыков, напрягался в титаническом усилии, стараясь предотвратить последний бросок кабана.

Страшный зверь дотащил державших его человека и собаку до вжавшегося в жёсткий куст Эриала и рухнул, почти уткнувшись рылом ему в ноги.

Медленно поднялся перепачканный кабаньей кровью Пелопид.