Вадим Щукин - Красные плащи

Эгерсид, чтобы получить необходимое, потрясал царским указом, пускал в ход старые связи, а кого-то брал за ворот хитона. Хуже всего было то, что многих чиновников не было на месте. Пользуясь перерывом в боевых действиях, они отъехали в свои клеры.

— Мы уже все знаем, господин, — кланялись Алким и Дота. — Утром пришли повозки с богатым выходом из деревни. С ними были два всадника. Они сказали, ты снова уходишь в поход!

«Совсем старые, — с грустью думал Эгерсид, глядя на преданных слуг. — Особенно Алким. Как долго протянут они, поддерживая привычную жизнь в этом доме, ухаживая за Леоникой?»

— Я должна радоваться, — говорила та, прильнув к отцу, — ведь ты уходишь на войну! А в сердце печаль. Может быть, я плохая спартиатка?

«Быть может, это я плохой спартиат», — чуть не ответил Эгерсид вслух, чувствуя, как не хочется ему на этот раз оставлять старые стены дома предков.

— Ты хорошая дочь, — только и произнёс он, погладив волосы Леоники. — А теперь слушай меня, Алким. Почти половину того, что привезли сегодня утром, мне придётся взять в поход — как взнос в сесситию. Но и остального вам хватит надолго. Староста в деревне теперь Циклоп. Если он задержит очередной выход, периэк Этион поможет тебе — я попрошу его об этом. Циклопу же говори, что недавно получил от меня письмо, я жив, здоров и скоро вернусь.

Потом была долгая беседа с дочерью о её заботах, подругах и друзьях, играх и увлечениях. Погружаясь в её полудетский мир, Эгерсид жалел об упущенных годах; без него маленькая девочка превратилась в подростка. Без него, должно быть, станет очаровательной девушкой. Он сам уложил Леонику спать и поцеловал её, спящую, уходя ранним утром.

К исходу напряжённого дня Эгерсид доложил Клеомброту о готовности лохоса к походу.

Царь только удивлённо взглянул на него и назначил смотр на завтра.

— Позволишь выступить сразу после смотра, если останешься им доволен? — спросил лохагос.

— Не позволю, но прикажу, — слова Клеомброта были внушительны, как и его фигура.

Гоплиты наводили последний блеск на бронзу доспехов, а Эгерсид направил коня к усадьбе оружейника-периэка.

— В этом доме всегда рады тебе, — встретил его искренней улыбкой Этион.

— Пришёл проститься. Я ухожу в поход.

— Знаю. Спешат убрать подальше от города. Вместе с лохосом.

— Не будем говорить об этом сейчас. Прошу тебя, не оставляй без внимания Леонику. Не хочу, чтобы её образование ограничивалось лишь умением бегать, ткать и варить чёрную похлёбку.

— Никаких трудностей, — Этион был обрадован просьбой. — Как раз вчера в ворота моего дома постучал прекрасный человек, философ Зенон. Беседы с ним — истинный пир для ума. Жаль, что поход помешает тебе участвовать в них. Так вот, пусть Леоника берёт у него уроки вместе с моими сыновьями и Ксандром.

— Благодарю тебя. В моём доме осталось лишь двое старых слуг...

— Которым надлежит присматривать не только за юной госпожой, но и за твоим клером, не так ли? Напишем доверенность, и я возьму управление в твоё отсутствие на себя.

— Предлагаю тебе четверть дохода за это хлопотное дело. — Эгерсид хотел, чтобы участие богатого периэка не носило характера одолжения.

— Хватит и десятой части, — проницательно улыбнулся Этион. — Помогая тебе, я проявляю не только дружбу, но и расчёт: мы заинтересованы в твоих успехах, славе и возвышении. Будет легче осуществить задуманное. Иди в поход с лёгким сердцем...

Клеомброт ещё раз обвёл придирчивым взглядом застывших в строю гоплитов. Испытанные, бывалые воины. Недолго побыли дома, отечество снова позвало их. Многие довольны: свыклись с лагерной жизнью, войной, ничего не понимают в сельском хозяйстве и рады уйти от своих разорившихся наделов. А повезёт — военная добыча сразу сделает тебя богатым, не то, что жалкий труд ленивых илотов!

Под стать воинам оружие и снаряжение: не новое, но ухоженное и надёжное. Проверенное. Бронза начищена, сталь отточена и отшлифована.

«Ни у кого из них не развяжется ремешок сандалии и не лопнет лямка щита в бою», — подумал царь.

Повозки с лагерным имуществом и запасами носят следы свежей починки. Лошади на вид крепкие и здоровые. Но среди груза царь отметил не положенные гоплитам луки, стрелы и дротики.

— У нас нет ни лёгкой пехоты, ни кавалерии, — объяснил Эгерсид. — Разведку и охранение придётся нести самим.

— Лохос в полукаре! — приказал царь. — Я буду говорить.

Эгерсид понял: смотр удался. Поход начнётся теперь и отсюда!

Слова Клеомброта были просты и доходчивы. Ничтожные фиванские демократы, неспособные противостоять спартанской доблести в открытом бою, устремились в Беотию. Они изгоняют из её городов достойных граждан — друзей Спарты — и насаждают угодную им демократию. Но метят ещё дальше. Их агенты уже суетятся в Локриде, раздувают там угли гражданской войны! Если так пойдёт и дальше, созреет военная угроза для Спарты! Вот почему город посылает их в Орхомен. Они должны покончить с ползучим наступлением демократии!

— Я принёс жертву Артемиде Меднодомной и молил её в храме, — закончил царь. — Богиня обещала своё покровительство!

Подобный морскому прибою крик воинов, стук копий о щиты, где красуется большая чёрная «Лямбда» — начальная буква гордого имени Лакония!

Колонны пентекостисов торжественно проходят мимо царя, архонтов, мимо толп горожан. На лицах ближних застыло спокойствие: в этом городе женщины не плачут вслед уходящим на войну, а мужчины им завидуют.

Марш, марш, марш! Спартиаты умеют ходить. Шаг быстрый, размеренный, весомый, как должно тяжёлой пехоте. Он остаётся одним и тем же — на первом и на пятом дне утомительного пути, когда других приходится везти на повозках подобно дровам.

Эгерсид вёл свой лохос через Лаконику, Кинурию, Арголиду и Флиунт на Сикион. Рядом с лохагосом несли клепсидру, и когда вода из верхней половины сосуда переливалась в нижнюю, зычный голос командира объявлял короткий привал. Расшнуровать сандалии, перевести дыхание и снова вперёд!

На первом участке марша можно не опасаться противника. Колонна идёт без разведки и охранения, высокие поножи — кнемиды и щиты сняты и загружены на повозки.

В начале второй половины суточного перехода — большой привал. Эгерсид заранее выслал вперёд часть повозок с продовольствием и котлами так, чтобы к началу отдыха гоплитов в условленном месте ожидала готовая похлёбка.

Спартанский суп был способен привести в ужас беднейшего афинского ремесленника, зато был горячим. Чёрную жижу вычерпывали из общих котлов без задержки. Теперь можно отдохнуть по-настоящему — пока не истечёт вода в клепсидре. И снова громкий голос зовёт в строй, и снова шагать, шагать, шагать — до самой темноты.