Вадим Щукин - Красные плащи

Сбылась мечта молодых спартиатов о настоящем бое.

Быстро и сноровисто скалывали они фиванских всадников копьями, вонзали острые лаконские клинки в конские шеи, наваливались на врага вдвоём-втроём, валили его вместе с конём и, добив, шли дальше по скользким от крови телам.

Фиванская пехота некоторое время пребывала в растерянности, а затем начала перестраиваться под градом дротиков — илоты тащили их за собой целыми связками. Её атака могла грозить левому флангу спартиатов, где молодой командир, предвидя такую возможность, разместил лучшие эномотии.

Задние шеренги кавалерии поворачивали коней, уходя из-под удара; за ними потянулись остальные. Конная масса откатывалась от города, покидая улицы и перемешивая ряды своей пехоты.

Уцелевшие лаконские всадники — всего несколько десятков — получили передышку. Она была короткой: командир в иссечённых доспехах велел трубачу играть сбор, построил оставшихся в живых на окраине Спарты и вновь повёл их в атаку! Рысью — поднять измученных животных в галоп было не по силам даже этим всадникам.

— Каждый из нас — кирпич в стене родного города! — крикнул командир, поднимая меч. Последние слова потонули в дробном топоте множества копыт: к месту схватки спешила свежая лаконская кавалерия.

Фиванские всадники повернули коней назад, к своему лагерю, увлекая за собой так и не успевшую вступить в бой пехоту. Передние, став последними, колотили пятками конские бока и отмахивались копьями от наседавших лаконских кавалеристов.

Сквозь грохот и лязг слышался резкий голос Лисикла — он перестраивал свои эномотии и выводил их правым плечом вперёд для преследования бегущего противника. Правда, оно длилось недолго: впереди заблестели копья фиванской пехоты, шедшей прикрыть разбитый сводный отряд, за нею угадывалась тёмная масса аркадян, довольно внушительная, хотя их вождям удалось собрать лишь малую часть своих воинов.

Спартанская кавалерия остановилась, выравнивая боевой порядок. Лисикл подвёл гоплитов к её левому флангу и принялся строить их в монолит.

— Кто этот воин, так удачно показавший себя в бою? — спросил облачённый в роскошные доспехи Поликрат командира, отвечавшего за оборону южного сектора Спарты, куда входили и Амиклы.

Старый эпибат ездить верхом не любил и вообще не представлял, как можно сражаться, сидя на конской спине. Только необходимость заставила его взобраться на крупного жеребца, давно утратившего резвость, но сохранившего красоту стати.

— Эномотарх Лисикл. Я временно собрал молодых спартиатов в один лохос и назначил командиром его. Как видишь, не ошибся.

— Вели позвать его ко мне. И дай команду к отходу: противник только и ждёт, чтобы мы отошли подальше от города.

Полемарх не стал возражать полномочному представителю правительства Спарты.

Глаза Лисикла ещё горели огнём жестокой схватки и гордостью: сегодня был его первый настоящий бой, он командовал целым лохосом и победил! Это совсем не то, что колотить подвыпивших периэков на ночных улицах Спарты или охотиться на илотов!

«Молодой бог войны», — подумал архонт, глядя на красивые жёсткие черты его лица, забрызганного кровью людей и лошадей.

— Перед заходом солнца придёшь ко мне. Надеюсь, ты знаешь дом Поликрата? — благосклонно сказал архонт.

Спартиаты уходили. Эпаминонд наблюдал за ними с едва заметной усмешкой: он достиг поставленной цели. К сожалению, Пелопид не понимает, что решительность нужна не только для атаки, но иногда и для того, чтобы от неё отказаться. Теперь он убедился в способности Спарты к сопротивлению и будет вынужден поддержать далеко идущие планы Эпаминонда. При этом военный авторитет друга ничуть не пострадал...

Ксандр попробовал пошевелить затёкшими руками. Грубые верёвки, стягивающие их за спиной, так врезались в запястья, что он уже не ощущал распухших пальцев.

Рядом в темноте пещеры вздохнул учитель:

— Сейчас я освобожу тебя, мальчик.

Ловкие пальцы Зенона принялись распутывать простые, но туго затянутые узлы.

— Как тебе удалось избавиться от пут, учитель? — с удивлением спросил юноша.

— Поверь, это не самое трудное в жизни.

— Если ты ещё умеешь проходить сквозь стены, мы спасены!

— К сожалению, моё искусство не простирается столь далеко; но я рад, что ты сохранил способность шутить. Нет ничего вреднее уныния.

Ксандр не шутил: он привык думать, что этот удивительный человек знает и умеет всё, и был, кажется, даже немного разочарован.

— Но тише, мой мальчик. Сделай вид, что ты по-прежнему связан. Сюда идут.

— О чём шепчетесь? — низкий голос принадлежал массивному крабовидному существу с жуткими чертами лица.

— Сам Харитон хочет посмотреть на вас!

Ксандр едва сдерживал тошноту — не столько из-за отвратительного вида существа, сколько от распространяемого им мерзкого зловония. Должно быть, разбойник годами не снимал покрывающую его плечи шкуру и не мылся.

— Освети их получше, Гемофил! — потребовал вошедший в пещеру человек. — Ты кто? — обратился он к Зенону.

— Всего лишь странствующий философ. Учу людей за небольшую плату, если им нужны знания, а если, как им кажется, не нужны, — то бесплатно.

— Почему?

— Чтобы непросвещённые ощутили вкус науки. Кроме того, я занимаюсь врачеванием.

— Так вот почему ваши пояса были набиты серебром! Небольшая плата. Может быть, небольшая кража? Признавайся!

— Послушай, Харитон, давай-ка мы с братом свернём этому учёному шею и дело с концом, а мальчишку — поперёк бревна на брюхо и...

— Помолчи, — резко оборвал его главарь. — Освети парня!

— Ксандр?

— Хремил? — в один голос воскликнули разбойник и его пленник. Ну конечно, это Хремил из его деревни. Вместе с пожилым Макарием он сопровождал в Спарту повозку со съестными припасами незадолго до страшной ночи. Они все исчезли тогда — оба илота и осёл Крикун с повозкой.

Изменился. Лицо жёсткое, злое, заросшее бородой, и всё же Ксандр сразу узнал его.

Главарь выхватил из-под хлены нож, собираясь перерезать путы на руках юноши.

— А ты неплох, — заключил он, не обнаружив верёвок на запястьях. — Гемофил, верни им всё, что вы с братом отобрали. До последней монеты.

Вскоре недавние пленники грелись у костра, жевали невкусную жёсткую кабанятину.

— Знай, Хремил, — сказал Ксандр, выслушав рассказ бывшего односельчанина, — гибель несчастного Макария подстроил тот же человек, что погубил мою семью. Его имя Лисикл, он эномотарх.

— Опиши его. И не зови меня прежним именем. Хремил умер вместе с бедным Макарием. Есть Харитон, и он мстит за них обоих.

Юноша назвал приметы молодого спартиата.

— Всё сходится, — кивнул главарь, — что ж, когда-нибудь он попадётся мне в руки. Слушай, Ксандр, — вдруг подался к нему Харитон, — оставайся со мной! Вместе расправимся с Лисиклом!