Дмитрий Бегичев - Семейство Холмских (Часть третья)

Наконецъ, молодые отправились изъ Никольскаго. Тщетно Графъ и Наталья убѣждали Софью ѣхать вмѣстѣ съ ними. Она отговорилась тѣмъ, что они поѣдутъ не прямо домой, а нѣсколько дней пробудутъ въ Москвѣ, за тѣмъ, чтобы дѣлать визиты роднымъ, и короткимъ знакомымъ Графа. Она обѣщалась послѣ пріѣхать къ нимъ, вмѣстѣ съ матерью. Рамирскіе дали также слово быть у нихъ.

Въ одно время съ молодыми, и старая Холмская уѣхала домой. Софья отправила съ нею къ Аглаевымъ всѣ вырученныя ею деньги и подарки. Ей самой хотѣлось къ нимъ возвратиться; но Свіяжская убѣдила ее остаться въ Никольскомъ, до того времени, нона мать къ назначенному времени пріѣдетъ за нею, и обѣ отправятся прожить нѣсколько времени съ Свіяжскою.

"In what strange disorders are bred а in

the minds of those men whose passions are not

regulated by virtue "and disciplined by reason.

Fielding.

"Въ какомъ странномъ безпорядкѣ умы тѣхъ

людей, страсти коихъ не управляются

добродѣтелью, и не подчиняются разсудку.

Фильдингъ.

Старая Холмская и Софья, во время пребыванія въ Никольскомъ, нѣсколько разъ разсуждали между собою, и удивлялись согласію и дружескому обращенію Князя Рамирскаго съ его женою, въ особенности-же послѣ прежнихъ безпрестанныхъ ссоръ и непріятностей. Теперь, напротивъ, видна была угодливость со стороны мужа, и взаимное снисхожденіе другъ къ другу. Казалось, что Елисавета приобрѣла прежнее уваженіе Князья, и Софья даже боялась, чтобы она не употребила во зло странной и непостижимой поверхности надъ нимъ. Такая внезапная перемѣна скрываетъ какую нибудь тайну -- думала Софья; но она не могла проникнуть сей тайны, до тѣхъ поръ, пока были гости. Мать Елисаветы и другіе поѣхали въ твердой увѣренности, что оставляютъ самыхъ счастливыхъ супруговъ въ мірѣ. Но послѣ отъѣзда матери возобновились прежнія жалобы Елисаветы, и веселость и удовольствіе, блиставшія въ глазахъ ея, изчезли, когда она осталась одна.

"Какая пустота! Какая несносная скука!" сказала она, спустя дни два но отъѣздѣ гостей.-- "Князь! я непремѣнно хочу ѣхать въ Москву; надѣюсь, что ты согласишься? "

-- Не знаю, отъ чего вдругъ пришло тебѣ такое желаніе,-- отвѣчалъ онъ, съ неудовольствіемъ, но и съ видомъ боязни, отъ приближающейся жестокой бури.-- Что дѣлать теперь въ Москвѣ? Тамъ нѣтъ еще никого; всѣ живутъ въ деревняхъ, и тебѣ самой извѣстно, что въ эту пору мнѣ нельзя отлучишься отсюда. Притомъ-же, кажется, что это время ты довольно повеселилась -- можно-бы и отдохнуть.

"Отъ того-то именно, что много было народа, и что я довольно пріятно провела это время, мнѣ несносно теперь здѣсь. Кажется, что я осталась, какъ будто одна, въ какой-то необитаемой пустынѣ. Да, скажи, сдѣлай одолженіе: отъ чего ты не хотѣлъ, чтобы я ѣхала вмѣстѣ съ Клешниными, въ ихъ подмосковную?"

-- Помилуй, и сама разсуди: къ чему ѣхать такую даль, и тратишь по пустому деньги? И какой разсчетъ, когда ты только что разсталась съ сестрою?--

"Очень кстати сказалъ ты слово: разсчетъ. Я говорю тебѣ не о разсчетѣ, а объ удовольствіи. Вижу, что ты непремѣнно хочешь поставить по своему, однакожъ, и я не менѣе тебя упряма. Рѣшительно говорю тебѣ, что я ѣду отсюда. Ежели ты не пускаешь меня, ни въ Москву, ни въ подмосковную къ Графу Клешнину, то я поѣду, съ Софьею, къ тетушкѣ Прасковьѣ Васильевнѣ. Когда ты отправляешься отсюда?" продолжала она, обращаясь къ Софьѣ.

-- Напрасно ты спрашиваешь объ этомъ -- возразилъ Князь Рамирскій сердито.-- Ты изволишь говорить рѣшительно о намѣреніи твоемъ ѣхать, а я тебѣ также рѣшительно объявляю, что ни одного шага отсюда ты не сдѣлаешь. Кажется, по милости твоей, истратилъ я довольно на угощеніе твоихъ гостей. У меня не достанетъ денегъ на всѣ капризы и сумасбродство твое.

"Не достанетъ денегъ!-- отвѣчала Елисавета, не только съ запальчивостію, но почти съ изступленіемъ.-- Не достанетъ денегъ на мои, какъ ты называетъ, капризы, то есть, на издержки благородныя и приличныя, а для распутства твоего, для твоего развращеннаго поведенія денегъ у тебя всегда достаетъ! Конечно, онѣ тебѣ нужны для содержанія...."

-- Остановись -- не продолжай далѣе!-- вскричалъ Князь Рамирскій, задыхаясь отъ бѣшенства. Гнѣвъ и стыдъ измѣнили всѣ черты лица его.-- Не забудь своего обѣщанія! Кажется, я съ своей стороны все исполнилъ, въ чемъ далъ тебѣ слово!--

При сихъ словахъ, Софья встала со стула, и хотѣла уйдти изъ комнаты; но Елисавета, сама себя не помня въ горячности, схватила ее за руку и, заливаясь слезами, просила остаться. "Ты должна все узнать," продолжала она.-- Я хочу снять маску съ него, не только передъ тобою, но и передъ цѣлымъ свѣтомъ. Онъ отказываетъ мнѣ во всемъ, и раззоряется на любовницу свою, сосѣдку нашу, бѣдную здѣшнюю дворянку, Лезбосову. Эта гнусная тварь дѣлаетъ изъ него все, что хочетъ. Онъ за тѣмъ отпускалъ меня къ маменькѣ и сестрѣ, чтобы отдалить отсюда, и предаться на свободѣ своему распутству. Измѣнникъ, развратникъ, подлый человѣкъ! Онъ думалъ, что я ничего не узнаю; но одна добрая, вѣрная пріятельница моя открыла мнѣ глаза. Я получила изъ Москвы безыменное письмо, и потомъ точно увѣрилась въ его вѣроломствѣ, измѣнѣ, распутствѣ..., "

-- Я ничего болѣе не хочу знать и слушать -- сказала Софья.-- Довольно и того, что ты позволила себѣ говорить при мнѣ, на счетъ самаго ближняго для тебя человѣка, и этого слишкомъ достаточно къ твоему обвиненію.

"Какъ: къ моему обвиненію? Стало быть, ты его оправдываешь? Вотъ прекрасныя правила!"

-- Напротивъ, я осуждаю Князя, ежели онъ точно такъ поступилъ. Но...

"Точно такъ поступилъ?-- По этому ты мнѣ не вѣришь?" продолжала запальчиво Елисавета.-- Но спроси у него; безстыдство его не можетъ простираться до такой степени, чтобы запереться въ томъ, въ чемъ онъ самъ признался мнѣ -- спроси его...."

-- Я не въ правѣ дѣлать ему такихъ вопросовъ -- отвѣчала Софья.-- Но, послѣ того, что я слышала, послѣ такой тягостной сцены, которой ты сдѣлала меня свидѣтельницею -- я не могу, и не хочу долѣе оставаться у васъ въ домѣ.--

"Выслушайте меня, Софья Васильевна," сказалъ Князь Рамирскій, въ большомъ волненіи.

-- Нѣтъ, не могу, и не хочу ничего слушать -- продолжала Софья.-- Виноваты-ли вы, или правы, это совсѣмъ до меня не принадлежитъ; я не въ правѣ вступаться въ такое дѣло; вамъ не должно было вмѣшивать меня и избирать повѣренною. Я очень оскорблена поступкомъ противъ меня сестры. Можно-ли до такой степени забыться, и въ горячности открыть мнѣ такую ужасную тайну, когда обязанность ея была употребить всѣ средства, чтобы скрыть даже малѣйшее подозрѣніе! Вы, Князь Борисъ Матвѣевичъ, правы-ли, или точно нарушили долгъ честнаго человѣка и Христіанина -- не мое дѣло знать. Обоихъ васъ прошу я не избирать меня посредницею. Не удерживайте меня болѣе. Я тогда пріѣду къ вамъ опять, когда все кончится между вами, и вы помиритесь. Не останавливай меня, Елисавета; еще тебѣ повторяю: все, что ты ни будешь говорить, служитъ къ твоему обвиненію.--