Уинстон Грэхем - Белла

В последние пару недель он не устраивал в доме кутежей, а значит, стало меньше поводов хвастаться перед гостями Батто и напиваться. На доходы от будущей продажи Уил-Элизабет он нанял еще двух слуг, они вычистили дом, купили новые стулья на замену сломанным и отмыли чердак от едкой вони Батто. Что будет зимой, Валентин пока не знал; пожалуй, надо придумать способ устроить отопление в нынешнем жилище Батто за домом.

Он ни за что не расстанется с шимпанзе.

Они пили чай (да-да, чинно и благородно) в большой гостиной. К ним присоединился еще один гость, Дэвид Лейк.

Валентин заметил, что Дейзи сильно изменилась с тех времен, когда ходили слухи о ее романтической связи с Джереми Полдарком. Тогда Валентин жил то в Тренвите, то в Кардью, то в Лондоне. Но он помнил румяную девушку и ее сестру Вайолет. Последняя давно угасла и отправилась на тот свет, а у Дейзи проступили скулы, ее мучил лихорадочный кашель, волосы потускнели, плечи заострились.

После чая он предложил прогуляться к морю, коротким путем вдоль утесов, чтобы поглядеть на потерпевшее крушение рыболовецкое судно, которое прибило к берегу штормом на прошлой неделе, оно медленно разваливалось. Дейзи сказала, что ей это не по силам.

— Мне тоже лень. — Дэвид посмотрел на свой выступающий живот и рассмеялся. — Вы двое идите, если желаете. А я останусь с Дейзи и развлеку ее байками о твоих проступках.

Так что Валентин и Пол пошли вдвоем.

Сначала они обсудили шахту. Обратив финансовый кризис в свою пользу, Валентин рассказал, будто бы он подмял под себя новую компанию под управлением неопытного и доверчивого Филипа Придо.

На что Пол ответил:

— Придо. Он везде и всюду. Сует нос во все дела в графстве.

— Его вмешательство в мои принесло пользу. Но я не обязан его благодарить. Он номинальный руководитель и, видимо, свалял дурака, как и его работодатели.

Пол сорвал пару травинок и сунул в рот. Весь склон утеса порос вереском и дроком. Здесь кипела жизнь. Огромные морские чайки летали в легком ветерке и бросались вниз в поисках крольчонка, далеко зашедшего от норы. Сияла на солнце паутина.

Валентин продолжал нарочито громко вещать о том, что как раз за соседним холмом обнаружили тело Агнеты, о недавних выходках Батто — как тот ухватил одну горничную за завязки передника, тянул и тянул, пока передник не оказался в его руках, а она с визгом не бросилась на кухню. Она уволилась на следующий день, вернулась в Камборн, откуда приехала неделю назад.

— Не многие горничные готовы тут работать, — сказал Пол.

— Мы сократили их число до двух. Но и мужчины справятся, если им будут хорошо платить. — Глядя в мрачное лицо Пола, Валентин добавил: — Дейзи нравится мой шимпанзе. Сегодня у нее отличное настроение. Не хочешь остаться на ужин?

Пол сорвал еще травинку.

— Дейзи умирает, как Вайолет и Дорис. Но она покрепче их. Ей повезло.

Валентин вздохнул.

— Скверно иметь такое семейное заболевание. Твои родители нормально себя чувствуют для своего возраста?

— Отец — конченый пьяница. Со временем я нашел средства, чтобы ему помочь. Разнообразные средства, законные и незаконные. Он пропил деньги, которые я ему давал... Мать — сгорбленная старая карга, которая считает, что жизнь обошлась с ней сурово. Так оно и есть! Но ей не хватает смелости дать сдачи. Она со страхом пригибается и ползает, словно ее вот-вот поразит молния. Я, по крайней мере...

— Что?

— По-моему, я рассказывал, ты вроде знаешь, что когда я женился на Мэри, она была здоровой двадцатилетней девушкой. Теперь она болеет, как и остальные. Наверное, я тоже проклят. Но я знаю, как дать сдачи!

— Стивен Каррингтон однажды вечером спьяну намекал на что-то подобное.

— Ты про потасовку в Плимутском доке, когда Стивен убил вербовщика? Ну да... Позже было еще одно дело... назовем его ограблением. В нем участвовал и твой брат, или кузен, называй как хочешь. На деньги от этого дела он купил себе армейский чин и жил припеваючи в Брюсселе. Стивен вложил деньги в судоходное предприятие в Пенрине. А я... что сделал я? Кормил с ложечки папашу, и только у него появились лишние деньги, так он все спустил на выпивку!

Стояла полная тишина, нарушаемая лишь гудением насекомых и пчел. Море напоминало металлический синий сланец, два рыболовных судна неспешно процарапывали на нему дугу.

— Там внизу, — указал Валентин. — Почти все исчезло. Видно только носовую часть судна. Это «Тресона» из Сент-Айвса. Члены экипажа выбрались и вскарабкались на скалы, а когда прилив сошел, сумели добраться до Тревелласа.

— У Мэри, моей жены, выпали все волосы, — глухо произнес Пол. — Ей сделали парик.

— Боже милосердный!

— Сомневаюсь в этом.

— Это случилось после Рождества?

— Заболевание шаг за шагом прогрессирует.

— Жаль это слышать.

Они пошли дальше.

— Крики чаек не напоминают тебе вопли женщин, которых мучают? — вдруг спросил Пол. — Так и слышно: «Прошу, прошу, не надо!»

— К чему ты все это говоришь, Пол?

— Что «все»? О болезнях моих женщин?

— А еще о своих давних приключениях. Я не буду скорбеть по этому поводу. Мы сами строим свою судьбу. Или такая жизненная позиция для тебя слишком скучна?

— Я не смирюсь с судьбой, которую мне уготовал жестокий Господь. Мне кажется, ты из той же породы.

— Я скорее считаю, что мне ближе Батто. Мне нравится бить себя в грудь и огрызаться. А так я вполне мирный человек.

— Так вот, похоже, всем известно, что ты нанял рыбака для перевозки запрещенного груза во Францию, а обратно привез чай, шелк, бренди и все в таком духе.

— Ничего подобного, милейший друг. Я веду самую обычную торговлю на своем бриге между Падстоу и Росслером. Так что тут все вполне законно.

Пол чуть улыбнулся.

— Что ж, никто не предполагает, что я совершаю нечто незаконное, я веду вполне обычную жизнь. Если Бог существует (или существует только дьявол?), он знает, что это не так. Я бы с радостью врезал ему и плюнул в лицо.

Пол сопроводил эти слова соответствующими действиями, его лицо перекосилось от злобы и ненависти.

— Если ты не веришь в Бога, тогда почему злишься на него?

— А ты не злишься?

— Я не особо о нем думаю. Мать заставляла меня ходить в церковь и молиться. Когда она умерла при родах, я это прекратил.

— И ты пытаешься отомстить Богу?

— Вроде не пытаюсь. Я постоянно ссорился с отцом... официальным отцом, который часто обращался со мной, как с мусором, без конца то жаловал, то презирал, и в конечном счете я его возненавидел. Теперь мне даже его жаль. И жаль другого отца. Наворотили дел и меня заодно втянули... Недавно я позволил им вызволить себя из переделки, которую я уже сам устроил.

— Мы довольно похожи.

— Это ты так говоришь. Но есть существенное отличие.