Александр Красницкий - В пасти Дракона

Шёпотом была отдана команда, и отряд, стараясь не производить шума, тронулся вперёд.

Вот и китайский лагерь. Китайцы так увлеклись перестрелкой со стоявшими на противоположном берегу русскими, что даже не почуяли приближения отряда Шатова.

Николай Иванович, опасаясь слишком рано взяться за дело, остановился. Отряд замер на месте, ожидая приказаний командира.

Прошли несколько томительных долгих минут... Вдруг взвилась ракета и рассыпалась искрами на чёрном фоно неба. Это было сигналом, что отряд начал переправу.

«Пора!» — решил Шатов и, отдав последние инструкции, двинул своих людей на китайцев, не подозревавших близкой опасности.

Грозное «ура!» слилось с громом пушек и треском ружейных выстрелов. На мгновение всё смолкло в китайском лагере. Смятение охватило не ожидавших ничего подобного китайцев. Когда они опомнились, русские солдаты уже были среди них.

Начался штыковой бой упорный, грудь с грудью. Всё перемешалось в живом хаосе. Выстрелов уже не было слышно. Солдаты работали молча, страшно... На фланге неистово гикали казаки, кинувшиеся на противника с шашками.

Начало светать. Мрак рассеивался. На востоке занималась полоса чистого предутреннего света.

Китайцы опомнились и успели сообразить, что русских очень немного. Они кинулись на русских, забыв об отряде, переправлявшемся через реку.

Теперь отряду Шатова пришлось обороняться. Отбиваясь, солдаты разбивались на небольшие кучки по три-четыре человека в каждой. Китайцы воспользовались этим и сплошной Массой окружили разделившихся храбрецов.

Молча, крепко стиснув зубы, солдатики стали спина к спине, и, с какой бы стороны ни кидались на них враги, везде они встречали отточенный штык. Однако такая оборона не могла продолжаться бесконечно. Как ни отчаянно храбры были смельчаки, а сопротивление оказывалось не по силам. Но в это время успел переправиться через Пей-хо главный отряд, и китайцы оказались между двух огней.

Манёвр удался вполне. Когда взошло солнце, там, где китайские тактики рассчитывали задержать русских, лежали груды трупов.

К счастью, русских среди них было не так много...

Тут же сидели на корточках ряды побросавших оружие китайских солдат. Тупое равнодушие было на их лицах.

— Шатова! Поручика Шатова ко мне! — громко приказал командир отряда.

Николай Иванович предстал перед ним в изодранном мундире, с окровавленным лицом и левой рукой на перевязи.

— Спасибо, голубчик, спасибо! — обнял его старый полковник. — Вам мы обязаны этим молодецким делом, вам. Дорога на Ян-Цун, а затем и на Хе-Си-Во очищена. Теперь и у Пекина скоро будем. Вы ранены?..

— Так, пустое!..

— Ну, слава Богу!.. Потери сильные?

Шатов назвал число выбывших из строя в его отряде.

— А где этот молодец? Казак. Зинченко, кажется? — спросил полковник.

По лицу Николая Ивановича пробежала тень.

— Убит? — встревожился начальник.

— Не знаю... Его нигде нет... — отвечал Шатов. — Я боюсь, что он попал в плен...

— Тогда выручим, непременно выручим... Пойдёмте к вашим молодцам, нужно поблагодарить их... Герои! Орлы!

Как ни утомлены были солдаты, но командира встречали радостно. Их ответное «рады стараться» звучало как-то особенно. В нём слышалось сознание своего могущества.

Во время обхода к Шатову подошёл казачий унтер-офицер. Тихо, с оттенком грусти он сказал:

— Ваше благородие, пожалуйте к подъесаулу...

— Что с ним? Он ранен?

— Помирать изволят... Вас требуют...

Командир отряда, услыхавший эти слова, поспешил вместе с Шатовым на зов умирающего.

Старик лежал, прикрытый шинелью, прямо на голой земле. Лицо его было мертвенно-бледно. Глаза закрыты, но как только подошли начальствовавшие, он сразу заметил их и попытался приподняться.

— Ничего, ничего, лежите, голубчик! — наклонился к нему полковник. — Что с вами?

— Помирать собрался... Не привёл Бог! — прохрипел раненый.

— Бог даст, поправитесь!

— Нет... Знаю я эти раны... две штыковые в живот... А дочка-то ждёт... благословение моё передайте... Пусть замуж выходит... Скажите, умер её батько, как подобает русскому солдату. Пусть не скучает... Кисетик бы...

Он зашевелился. Шатов понял его мысль и, став на колени, достал из шинели расшитый кисет.

На лице умиравшего заиграла улыбка.

— Она... дочь вышивала... Со мной в могилу положите!.. О-ох!.. Небо на меня опускается... душно... Кисет со мной... Господи! В руки Твои...

Последних слов он не договорил. Лёгкая судорога пробежала по телу, пальцы впились в землю.

— Конец! Вечная память герою! — смахивая слезу, сказал старик-командир. — Пойдёмте!..

Они прошли, опустив глаза в землю, среди окружавших своего начальника казаков, тоже смущённых и примолкнувших в эти тяжёлые мгновения...

Отряд стал на привал в ожидании следовавших за ним главных сил. Шатов, легко раненный в плечо, остался в отряде. Он, забыв об усталости, взялся за поиски Зинченко. Казак пропал бесследно. Исчез также и Тянь-Хо-Фу. Николай Иванович не знал, что и подумать об участи смельчака, которого успел полюбить в эти тяжёлые дни. Казалось наиболее вероятным, что Зинченко попал в плен. Но к кому? Все китайцы, засевшие в лагере на берегу Пей-хо, либо попались в плен, либо погибли. Шатов терялся в догадках, но ни к какому положительному выводу о судьбе казака прийти не мог.

Между тем, со стороны Тянь-Цзиня подходили всё новые отряды союзников. Явились живые, весёлые, подвижные французские солдаты, среди которых не смолкали шутки, также обезьяноподобные японцы, важные немецкие воины, думавшие теперь только об одном, как бы им исполнить приказание: «заставить китайцев страшиться даже косо взглянуть на немца»; подошли черномазые индусы — «сикхи» — в своих белых тюрбанах... но во главе всего этого смешения племён стояли серые чудо-богатыри — наши герои-солдатики, страшные в бою и кроткие, незлобивые, когда стихал шум битвы...

В отдельной простой палатке расположился на привал командовавший всеми союзными силами генерал-лейтенант Леневич, на долю коего выпала труднейшая из задач: не только вести войска в бой и побеждать врагов, но и ладить со всеми союзниками, из которых каждый думал по-своему и заботился только о своих интересах...

Соединённый союзный отряд шёл на Ян-Цун, до которого не так ещё давно не смог добраться злополучный Сеймур.

В необыкновенно жаркое утро 27-го июля отряд двинулся на этот город, занятый большими силами неприятеля. Открывали наступление, как и всегда, русские с генералом Леневичем во главе. За нашими следовали французы с батареей, «сикхи», английская артиллерия, Немцы и японцы с их обозами.

Поразительно качественно была организована у японцев интендантская часть. Словно в Иеддо знали о предстоящих грозных событиях и успели заранее подготовиться на славу к этой совершенно неожиданной войне. Бог знает, откуда взялось множество японских кули; обозы оказались снабжёнными всем, что необходимо в военное время. Санитарная часть была организована, как нельзя лучше. Европейцы оказались далеко позади своих желтокожих союзников.