Александр Красницкий - В пасти Дракона

— Ах, волк те заешь! Важно! раздалось восклицание рядом с Зинченко.

Он оглянулся. Это восторгался приземистый пехотинец. На лице его отражалось нескрываемое удовольствие.

— Надо им чоху пожертвовать! решил солдатик и полез в карман за связкой этих монет.

Зинченко хотел было опять подтрунить над ним, но чьё-то прикосновение к его плечу остановило его.

Позади стояла Уинг-Ти.

Девушка тяжело дышала — грудь её так и вздымалась при каждом вздохе. Она быстро шла и запыхалась. Сперва она даже и слова не могла вымолвить.

Лицо казака при виде маленькой китаянки озарила довольная улыбка.

— А, красоточка, спасибо, что пришла! С делом или на своего беса посмотреть?

— Русский, ты можешь... беги, скорей беги отсюда! — залепетала она. — Спасайся, если тебе дорога твоя жизнь...

— Чего ты? — искренно удивился Зинченко. — Куда бежать?

— Беги... куда не знаю... все бегите... Я не хочу вашей смерти... Он перебьёт всех... всех до одного...

— Ты, девка, рехнулась, что ли? Всем бежать! Ишь, что выдумала!.. Зачем?

— Там, у нас в фанзе, посланник Дракона... Он пришёл к верным... Горе, горе мне, вам!

Уинг-Ти зарыдала. Около китаянки и казака уже собралась толпа любопытствующих солдат.

— Разогорчил, значит, чем разлапушку! — ввернул своё слово тот пехотинец, над которым подтрунивал казак. — Ишь как плачет-то, рекой разливается.

— Пойдём! Что у вас там такое? — решил Зинченко, сообразивший, что в семье его китайского друга случилось что-то не совсем обычное.

— Нет... Не ходи!.. Прошу тебя, не ходи! тихим шёпотом говорила Уинг-Ти.

— Ан пойду! Там я у твоего батьки грамотку одну оставил, так вот за ней пойду, пусть отдаст, старый пёс! А ты, девушка, братьев сыщи, я их здесь, кажись, видел... — и, не обращая более внимания на китаянку, Зинченко быстро зашагал по базарной улице.

Уинг-Ти рыдала, звала его назад, но он делал вид, что ничего не слышит, и только ускорял шаги.

Девушка кинулась догонять его.

— Ишь ты, ведь и взаправду любовь — не картошка, — пустил ей вдогонку пехотинец. — Стыд девка позабыла... Эх! Видно, бабы везде одни и те же... что у нас в Рассее, то и в Китае.

Уинг-Ти, однако, не догнала Зинченко, Он скрылся из вида в узких переулках городка в то самое время, когда китаянка была совсем близко уже к нему. Она бежала, ничего не видя в своём отчаянии перед собой, и вдруг со всего размаха наскочила на шедшего ей навстречу человека.

С лёгким криком испуга она отпрянула назад и взглянула на встретившегося. Это был пехотный офицер, молодой, статный. Уинг-Ти знала его. Не раз она носила в порт овощи с небольшого огорода отца и там часто встречала этого молодого человека, весело шутившего с нею. Знала девушка, что русские его зовут Николаем Ивановичем, а от солдат на базаре слыхала и его фамилию — Шатов.

Теперь, увидав Шатова, она сразу решилась на безумный, как ей показалось, поступок.

— Николай Иванович, — ломая язык и коверкая слова, заговорила она, — ты — офицер, ты всё можешь... Прошу тебя...

Шатов тоже узнал китаянку.

— Что, милая Уинг-Ти? ласково спросил он. — О чём ты просишь?

— Казак впереди... ты видел?

— Да, что же?

— Прикажи ему не ходить к нам, прошу тебя, верни его, пусть его не ходит.

Такая просьба Шатову показалась более чем странной. Он действительно встретил Зинченко. Тот сделал ему под козырёк и казался совершенно трезвым, так что ни в каких дурных намерениях заподозрить его было нельзя.

Однако Уинг-Ти просила исполнить её просьбу та: убедительно, таким молящим тоном, что Шатов не решился ответить отказом.

— Видишь ли, милая девушка, — заговорил он, — чтоб я мог отдать приказание этому напугавшему тебя казаку мы должны догнать его...

— Так пойдём же и догоним его!

— Но я не знаю, куда он пошёл...

— Он пошёл к нам... в фанзу моего отца...

— Тогда, пожалуй, поспешим... Но объясни, в чём дело?

— Мой старый отец... умрёт... убьёт...

Шатов так и вспыхнул.

— Как? Русский солдат сделает это? — воскликнул он. — Не может этого быть!

Уинг-Ти сообразила, что она сказала лишнее, и смолкла.

— Я не верю тебе: русский солдат — не зверь и не пойдёт так спокойно на убийство, как шёл этот казак. Не чтобы успокоить тебя, я пойду. Веди меня!

Голос его звучал приказанием. Девушка оробела ещё более. Она не посмела ослушаться и покорно пошла вперёд, показывая Шатову дорогу к своей фанзе.

Николай Иванович решил пожертвовать получасом своего времени. Он чувствовал в этом приключении какую-то необъяснимую ещё загадку. Ни одно мгновение он не думал, чтобы тут таилась хоть тень преступления. В Порт-Артуре он был совсем новым человеком.

Не больше месяца, как прибыл он сюда, намереваясь при первой возможности отпроситься в отпуск и побывать в Пекине, куда его влекли не дела службы, а сердце... Там со своим семейством жила невеста молодого поручика, и чтобы быть поближе к ней, Шатов перевёлся в Порт-Артур из одного из сибирских полков.

Однако как ни мало времени он был здесь, а уже успел приглядеться к установившимся взаимоотношениям русских солдат и китайского населения городка. Люди жили между собой настолько дружно, что даже в праздник, когда кое-кто из солдат совершал слишком усердное возлияние Бахусу, особенно сильных столкновений не бывало. Казаки же из приамурских станиц не могли даже считаться новичками в близких сношениях с китайцами. В своих станицах по берегу Амура они постоянно сталкивались с ними, и, таким образом, здесь, в этом новом русском приобретении, знакомство было уже далеко не новым, так как «длиннокосые» никому из них в диковинку не были.

— Что же, далеко твой дом? — спросил Уинг-Ти Шатов, чтобы прервать скучное молчание, начинавшее томить его.

— Сейчас, вот тут, — ответила та и опять смолкла.

Теперь она поняла, что навела на свою семью серьёзную беду. Если посланник Дракона будет взят из их фанзы, то пострадает от этого её отец, которого обвинят в недонесении о появлении подстрекателя. Она же, мало того, что навела на него казака, теперь вела ещё офицера, который в её мнении был всесилен.

В нескольких шагах от своей фанзы Уинг-Ти остановилась как вкопанная. Она так и замерла вся... Из фанзы в тишине вечера прямо к ней доносились шум отчаянной борьбы и громкий голос, по которому она узнала, что Зинченко уже там.

— Нет, прёшь! Раз обойти себя дал, а теперь не попадусь, — кричал казак, — я тебе покажу кузькину мать! Я те дам с ножом на живого человека лезть... Врёшь, не уйдёшь теперь...

Шатов сделал быстрое движение вперёд и в два прыжка очутился на пороге фанзы.

При тусклом свете фонаря глазам его представилось следующее. На земляном полу у самого капа дюжий казак барахтался с тщедушным китайцем. Но тщедушным тот казался только с виду. Китаец, по-видимому, мало уступал в физической силе молодцу-сибиряку.