Александр Красницкий - В пасти Дракона

Англичане, конечно, последовали бы за ними...

Русским это дело обошлось в 12 человек убитыми, в числе которых был один офицер, и в 45 раненых [37] 3 офицера и 42 нижних чина. . Общее командование русским отрядом принадлежало начальнику десанта капитану 2-го ранга Чагину.

Победа над китайцами была полная. Но положение союзников по-прежнему оставалось отчаянным. Китайцы, правда, были разогнаны с поля битвы, но освободительный отряд был отрезан и от Тянь-Цзиня, и от Пекина. Китайские войска окружили его со всех сторон. Между тем, пищевые запасы истощались, патронов оставалось всё меньше. Явились раненые, которых не на чём было везти — не было ни повозок, ни лошадей. Не на чем было везти и пушки.

В таком положении Сеймур созвал военный совет.

— Мы не можем сделать ни шагу вперёд, — объявил он. — Поэтому мы должны пойти назад.

Конечно же, он был прав! Назад всё-таки была кое-какая надежда прийти, а вперёд... время было упущено, китайцы осмелели и теперь уже не пропустили бы союзников в Пекин.

Решено было возвратиться в Тянь-Цзинь.

— Удастся ли только туда-то вернуться? — слышалось в отрядах. — Как бы не погибнуть всем на пути!..

Нехорошо было на душе и у офицеров, и у солдат. Вместо славы освободителей им пришлось покрывать себя позором отступления... Отступления — перед кем? Перед неприятелем, которого в Европе принимали за столь ничтожного, что даже не находили нужным считать его за неприятеля.

Та беспечность, с которой Сеймур повёл подчинённый ему отряд на столицу огромнейшего в мире государства, как нельзя лучше доказывала это... Прежде чем пускаться в поход, он должен был узнать, что под Пекином собрано 50 тысяч гвардии и 40 тысяч маньчжур, кроме бесчисленных скопищ боксёров. А он пошёл, даже не обеспечив себе тыл, даже без средств передвижения на случай, если бы отряду пришлось бросить поезда. Он был главным начальником освободительного отряда, он должен был позаботиться обо всём, по возможности предусмотреть каждую случайность. Ничего этого не видно в данном случае, и вся ответственность в постигшей освободительный отряд неудаче должна пасть ни на кого другого, как на Сеймура.

Всякая деликатность в отношении его излишня. Имея такой прекрасный боевой материал, как русские солдаты, немцы, японцы, французы, не говоря уже об итальянцах и австрийцах, он не сделал ничего в пользу предпринятого дела и, напротив того, воочию показал китайцам бессилие европейцев.

Утром 6-го июня бросили поезда, весь багаж и пошли к Пей-хо, чтобы спуститься по течению этой реки в Тянь-Цзинь.

Бедные иностранцы в Пекине! Они в это время с минуты на минуту ждали своих освободителей...

В первый день отступавшие союзники прошли немного. Заночевали в открытом поле под охраной часовых. Раненые, орудия, остатки провизии были размещены в четырёх найденных на Пей-хо барках. Отряд шёл берегом по ту и другую стороны реки. Что это был за путь! Китайские солдаты наседал и на отступавших. Они осмелели до неслыханной ещё дерзости: европейцы, в которых они видели своих жертв, уходили от них. Прежнее почтение, прежний страх исчезли. Союзники ста саженей пути не делали спокойно. То и дело приходилось штыками отбрасывать наседавших гвардейцев богдыхана. Орудийный и ружейный огонь не прерывался ни на минуту. Словно ад какой-то стоял вокруг. Спереди по измученным людям била шрапнель, сзади громыхали залпы, справа то и дело жужжали гранаты, слева трещали ружья. Гром орудий, треск выстрелов, крики китайских солдат, заунывные звуки рожков — всё это сливалось вместе. Только атаки несколько заставляли смолкнуть этот хаос. Посылали, заметив батарею, роту-две в обход и с двух сторон кидались на врага. Не было примера, чтобы китайцы выдерживали такие штыковые атаки. Едва раздавалось «ура!», они бросали ружья, даже пушки, и ударялись в беспорядочное бегство. Но только что удавалось прогнать одних, наседали Другие. Пришлось даже побросать тележки с патронами, но орудия оставить врагам союзники не смогли — духа не хватило.

Между тем баржи переполнялись ранеными. Люди в отряде были утомлены до последней степени. Только страх за жизнь заставлял позабыть про усталость. Шли всё-таки быстро, и вдруг 9-го июня горсти этих людей пришлось с ужасом убедиться, что идти дальше некуда. Ни вперёд, ни назад нельзя было сделать ни шагу. Китайцев, Одних только регулярных солдат, не считая боксёров, собралось 30 тысяч человек. Маленький европейский отряд был окружён со всех сторон. На обоих берегах Пей-хо видны были несколько ниже по течению грозные форты: два на правом берегу и один — на левом. Форты казались неприступными твердынями. Со стен их глядели жерла шестидюймовых пушек. Обойти эти укрепления нечего было и думать. Пришлось бы бросить раненых, число которых достигало уже двухсот. Даже англичане не осмелились сделать этого. Миновать форты вниз по течению значило бы идти на верную смерть: перекрёстный огонь моментально уничтожил бы всякое судно, да у европейцев их и не было... На четырёх барках даже раненые помещались с великим трудом. Положение было безвыходное; приуныли даже русские молодцы...

Видно, смерть пришла, ребята! — говорили солдаты, с тоской поглядывая на ничтожное количество оставшихся в сумках патронов.

— Эх, помирать-то что! А вот чистых рубах с собой не захватили. Это — беда... Как в грязном умрёшь?..

— Последний заряд для себя береги! — наставляли молодых солдат старослужащие. Живыми, братцы, в руки не давайтесь — замучают!..

— Да ладно, не дадимся!.. Убьют, так убьют. На всё Божья воля...

Среди европейцев шёл разговор о том, что все правила военного искусства предписывают отрядам, попавшим в подобное положение, сдаваться на милость победителя... И сдались бы эти горе-вояки, если бы против них были не китайцы! Тут о «милости победителя» мечтать не приходилось: пленников ждали страшные муки — это было всем известно...

Китайские генералы ясно видели, что европейцам от них не уйти. Живое кольцо сдавливало союзный отряд всё более и более. Китайские батареи и форты начали огонь шрапнелью по жалкой горсточке измученных людей. Но китайские артиллеристы были не из важных. Снаряды редко разрывались в рядах союзников. Одни из них не долетали, другие перелетали. Тогда китайцы сами пошли в атаку. Упорство их было беспримерное. Пять раз кидались они на союзников, но те успевали отбивать нападения. Тем не менее, конец был близок: люди изнемогали...

Подошла ночь. Непроглядный мрак окутал землю, укрыв и союзников, и китайцев. Последние были так уверены, что врагам уйти некуда, что прекратили свои атаки.

У Сеймура происходил военный совет. Говорили о том, как спастись. Многие видели перед собой одно только — смерть.