Саймон Скэрроу - День цезарей

– Понятия не имею, – ответил Катон. Это была не Клавдия Октавия, к браку с которой Нерона принудили для укрепления связи с прежним императором. – Но не его жена, это точно.

Продолжить разговор не получилось: к переднему краю помоста приблизился Паллас и, расправив плечи, обратился к гвардии:

– Доблестные солдаты! Вы видели, какую любовь к вам испытывает наш император. Что еще может быть нужно от жизни? Вы – герои Рима. Да что там Рима – герои всей империи! Никто из солдат не сравнится по подвигам с прославленной преторианской гвардией, вселяющей ужас во врага! Так пусть же услышат они клич, который только и должен звучать из уст гвардейцев! Победа! Победа! Победа!

При этом он ритмично вздымал сжатую в кулак руку. Кое-кто из людей подхватил клич, но поняв, что большинство их не поддерживает, прекратил скандировать. Паллас еще какое-то время покричал, но постепенно выдохся и опустил руку с встревоженным выражением на лице.

– Какая сдержанность! Какая скромность! Именно они и приличествуют благороднейшим из людей. Я должен был учесть это ваше качество, прежде чем подать свой скромный голос.

– Где наши деньги? – раздался требовательный возглас.

– Да! – выкрикнул еще кто-то. – Где деньги?

– Тишина в строю! – рявкнул кто-то из центурионов. – Душу вытрясу из любого, кто заговорит в нарушение дисциплины!

– Деньги где? – вновь взвился крик над задними рядами.

Его подхватили другие, и скандирование, набирая силу, стало взбухать отчаянным ревом. Паллас, подняв руки, что-то прокричал, но голос его на фоне шума не был слышен. Имперский вольноотпущенник с мучительно искаженным лицом тряс кулаками, силясь что-то донести, но был он не более чем перышком перед лицом вихря.

«ГДЕ НАШИ ДЕНЬГИ?! ГДЕ НАШИ ДЕНЬГИ?!»

Где-то вблизи послышался зычный бас, и Катон, обернувшись, с ужасом увидел Макрона, держащего ладони у рта. Если к беспорядку примыкают уже и офицеры, это означает, что бразды уходят у начальства из рук, и если ничего не сделать, то вскоре все грозит опрокинуться вверх дном. К счастью, кое-кто на помосте почуял близкую опасность. Вскочив на ноги, к переду помоста рванулся Нерон и, оттолкнув Палласа в сторону, с целью привлечь внимание гвардейцев замахал своим золоченым скипетром.

– Друзья! Дорогие мои собратья!

Постепенно скандирование пошло на убыль, а император выдавил на лице подобие улыбки.

– Будут, будут у вас деньги! Ничуть не меньше, чем у солдат из других когорт! Сестерций к сестерцию, и ничуть не меньше. Клянусь самой своею жизнью. Только вы должны понять, что такую сумму разом в настоящее время выдать сложно.

Стон прошел над рядами, и вновь раздались гневные голоса. Тем не менее император продолжал:

– Имперская казна почти пуста. Но к Риму следует целый обоз с серебряными слитками, идет вот в эту самую минуту. Надо подождать всего лишь несколько дней, и вы получите свое вознаграждение. Я скорее лишу себя глаз, чем не дам вам того, что причитается вам по праву. Доверьтесь мне. Доверьтесь вашему императору!

Он сделал паузу, вслушиваясь в реакцию солдат. Сердитый рокот и разрозненные возгласы продолжались с неослабной силой. Улыбка стала сходить у Нерона с лица, и он сделал шаг назад. Тотчас вперед выступил Бурр и, прикрыв императора собой, завопил, держа ладони рупором:

– Парад прекращается! Офицеры, приказать подчиненным разойтись! Все по казармам, немедля!

Катон повернулся лицом ко Второй когорте. Лица гвардейцев были разгневаны, сердитыми жестами они указывали на помост. Положение выходило из-под контроля, дисциплина рассыпа́лась. Необходимо было что-то срочно делать.

– Вторая когорта! Становись!

Встретившись взглядом с Макроном, Катон отчаянно кивнул. Ветеран, набрав в грудь воздуха, ревом повторил приказ и с воздетым центурионским жезлом двинулся на передний ряд первой когорты. Солдаты, понимая, чем грозит ослушание строгому начальству, застыли навытяжку. За передним рядом последовали остальные. Свирепыми окриками и взмахами жезлов добивались своего и другие центурионы с опционами. Совсем скоро Вторая когорта стояла тихо и смирно, как в начале парада. Пример передался остальным когортам, и постепенно дисциплина была восстановлена.

Было видно, как небольшая императорская свита спешно покидает помост и торопится к воротам лагеря. Оставался лишь один Бурр. Сцепив за спиной руки, он стоял крепко упершись в пол и, вскинув подбородок, поедом ел взглядом плац.

Катон снова набрал в грудь воздуха:

– Вторая когорта, в казарму и по местам! Офицеры, шевелите людей!

Центурия за центурией ускоренным шагом покидали плац. Катон на ходу пристроился рядом с Макроном и сигнифером. Сердце в его груди отчаянно стучало.

– Вообще-то, парад мог бы пройти и поглаже, – поделился Макрон.

– Согласен, – удрученно махнул Катон. – Сейчас нам, друг мой, надо держать ухо востро. Сдается мне, что в Риме скоро станет не менее опасно, чем на настоящем поле боя.

По возвращении Второй когорты в казармы Катон и Макрон вместе с сигнифером отправились к кузнецу и там втроем с гордостью пронаблюдали, как наградной венок надежно прикрепляется к железному ободку вокруг древка сигнума. Вообще-то это задание сигнифер мог выполнить и сам, без присутствия командиров, но уж очень им хотелось своими глазами лицезреть, как на штандарте занимает место первая награда, завоеванная Второй когортой после их перехода в гвардию.

Закончив работу, кузнец взыскательно оглядел место крепления и лишь после этого почтительно вручил штандарт префекту.

– Ну вот, прошу принять, – сказал он.

Катон посмотрел на венок и улыбнулся.

– Красота.

– Красота и есть, – кивнул Макрон. – Скоро еще другие появятся.

Префект печально поцокал языком.

– А вот я в этом не уверен. Может, и ошибаюсь, но у меня впечатление, что Нерон не из тех, кому нравятся военные походы. По всей вероятности, нам теперь светит сопровождать его в Байи [20] Байи – приморский город на берегу Неаполитанского залива; место знаменитых в древности морских купаний знатных римлян. и обратно, или вон сдерживать на праздничных гуляниях толпу. А такими деяниями Вторая наград заработает не густо.

– Да уж куда там…

Катон передал штандарт сигниферу.

– Ну что, Гонорий, береги его как до́лжно.

– Сила и честь, господин префект.

Они как раз вышли из кузницы, когда начал накрапывать дождик. Ветер усилился, и Катон плотней запахнулся в плащ, подбородком уйдя в его складки.

– Ты как думаешь насчет обоза с серебром? – спросил Макрон на обратном пути к казармам. – Нам сказали правду или…

Катон поглядел на друга искоса.

– Ты когда-нибудь встречал правдивых вольноотпущенников императора?