Михаил Загоскин - Аскольдова могила [litres]
- Название:Аскольдова могила [litres]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Вече
- Год:2014
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4444-2385-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Загоскин - Аскольдова могила [litres] краткое содержание
Роман Михаила Загоскина, чей талант ценили даже такие мастера, как Александр Пушкин, Вальтер Скотт и Проспер Мериме, оживляет то былинное время, когда земля Русская, не озаренная еще светом православия, приносила кровавые жертвы Перуну, когда озера ревели, как дикие звери, на крышах домов вили гнезда не аисты, а вороны, и всем казалось, что мир спит на краю пропасти. Труден был путь к свету, но князь-язычник его прошел.
Аскольдова могила [litres] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Так точно, это они! — вскричал Садко, вскочив со скамьи. — Ну, Вахрамеевна, не чаял я от тебя такой удали!
— Да это что за диво, — прервала старуха. — Не велико дело, что я их вижу и слышу их речи: ведь они еще до реки Буга не добрались и водицы из него не хлебнули [73] Древние русские думали, что воды Буга уничтожают всякое чародейство.
. Хвали мое досужество тогда, как я поставлю их перед тобой, как лист перед травой. Послушай, батюшка, откладывать нечего: ступай за ратными людьми да приведи их скорей сюда, а уж отвести беглецам глаза и обморочить их — мое дело. Поплутают, поплутают, да сами придут ко мне в гости.
— Как, бабушка, сюда к тебе?
— Да, дитятко.
— Как же ты это сделаешь?
— Не твое дело, кормилец. Отправляйся скорей за ратными людьми… Да вот, никак, и дождь унялся? Ступай же батюшка, ступай! А мне пора за дело приниматься: немало еще возни-то будет.
— Смотри же, Вахрамеевна, — сказал Садко, выходя и избы, — и ты торопись; я мигом сбегаю в Берестово. Там теперь с мечником Фрелатом человек двадцать варягов. Мы как раз нагрянем к тебе в гости.
IX
Старуха, выпроводив из избы Садко, остановилась у дверей. Казалось, гроза вовсе миновала, дождь уже не шел; облака редели; но вдали, на западе, клубились черные тучи и сверкала молния. Когда Садко, спустясь прежнею дорогою с утеса, исчез за деревьями, старуха вошла опять в сени и, пройдя задними дверями на узенький дворик, остановилась подле забора: он отделял от двора небольшой огород, разведенный на уступе горы, описанном нами в начале этой главы. Около часу простояла она на одном месте в глубоком раздумье, и по временам на отвратительном лице ее изображалось что-то похожее на страх и беспокойство, она покачивала головою и бормотала про себя:
— Ну, если он проведает?.. Ахти мне!.. Худо будет!.. Он барин большой: легко ль, стремянный великокняжеский… А две лисьи шубы?.. Да ведь и он — беда!.. Размечет он по чистому полю мои косточки… Праху моего не останется!.. А деньги-то, деньги-то!.. Э, так и быть: авось не узнает, а узнает, так авось отбожусь… Да уж не оставить ли мне их там?.. Нет, нет, пожалуй, оттуда и тягу дадут. Запру их в светелку — так это будет вернее.
Старуха отворила калитку и вошла в огород. В одном углу его стоял шалаш, коего вход был завален хворостом.
— Выходите, детушки! — сказала ласковым голосом Вахрамеевна, оттаскивая к стороне хворост. — Мой гость ушел, ступайте опять в вашу светелку.
Всеслав и Надежда вышли из шалаша.
— Кто у тебя был, бабушка? — спросил юноша.
— Так, батюшка, один старичок с ближнего пчельника приходил, кой о чем посоветоваться.
— Один?.. Кто ж у тебя так шумел в избушке?
— Никто, родимый. Вишь на дворе какая погода!.. Гром постукивал, да ветер гудел, а тебе и невесть что показалось. Э, да не на долго же приутихло, — продолжала старуха, поглядывая кверху. — Смотри-ка, от Киева какие тучи напирают… Ах ты, пташечка моя белокрылая, сердечная моя эк тебя в шалаше-то промочило! Да и тебе, кормилец, досталось… Ступайте же скорей в светелку да обсушитесь.
— Ах, мой милый друг, — шепнула Надежда, — какое страшное лицо у этой старухи! Речи ее приветливы, но взгляд… О, если б мы могли уйти скорей отсюда к батюшке!.. Как сердце мое замирает!..
— Боярин, боярин, где ты? — раздалось близ избушки.
— Это голос Торопа! — вскричал Всеслав.
И старинный наш знакомый, Торопка Голован, вбежал на огород.
— Насилу-то я вас отыскал! — сказал он, запыхавшись. — Скорей, скорей: за вами погоня, сюда идут!
Надежда побледнела, а рука Всеслава опустилась невольно на рукоятку его меча.
— От двадцати один не отобьешься, — сказал Тороп, заметив это движение. — Благо еще время есть, побежим скорей к Аскольдовой могиле, там, на Днепре, мой боярин дожидается вас в лодке. А, ты здесь, хозяюшка?.. Постой, куда, моя лебедка? — продолжал Тороп, схватив старуху одною рукой и развязывая другою свой пояс. — Чего доброго — ты, пожалуй, выйдешь навстречу к своим званым гостям, так лучше… Да полно, полно, моя красавица, не прячь свои руки белые, не загорят.
— Что ты делаешь? — вскричал Всеслав.
— А вот свяжу только ей руки, да ноги, заткну рот и впихну в этот шалаш.
— Зачем?
— Вестимо, лучше бы было ее повесить, да нам некогда; а жаль: осин-то здесь вдоволь. Да полно рваться, ведьма проклятая! — прибавил Голован, ударив кулаком старуху.
— Но что она тебе сделала?
— Эх, не мешай, молодец! — прервал Тороп, завязывая платком рот старухи. — Иль не видишь: ведьма-ведьма, а небось словечка не вымолвит. То-то же: знает кошка, чье мясо съела! Она хотела вас выдать руками.
— Возможно ли?
— Знаешь ли, кто у нее был в гостях? Садко, любимый слуга ключника Вышаты… Да вот дорогою я все вам расскажу. Помоги-ка мне втолкнуть ее в шалаш да закидать хворостом… Вот так!.. Пока ее станут искать, а мы будем уж далеко. Ну, теперь в дорогу! Да только смотрите не отставайте от меня.
Тороп и Всеслав с Надеждою, спустясь в овраг, пошли скорыми шагами к Днепру. Меж тем небеса снова помрачились; густые слои черных туч, застилая друг друга, расширялись медленно по небосклону. Мало-помалу исчезал дневной свет, и вдруг грозные, зловещие сумерки спустились на крутые берега Днепра. Дождь еще не шел, ветер молчал, но волны на реке вздымались все выше и выше, с воем катились одна за другою, выплескивались на берег и, шипя как змеи, рассыпались пеною по гладкому песку.
— Вот уж близехонько! — сказал Тороп, прервав свое долгое молчание. — Ну, жутко нам на Днепре будет, да делать нечего! Пойдем потише, боярин: вишь, как твоя невеста-то уморилась! Дай ей вздохнуть, а я меж тем расскажу тебе, как проведал об измене этой старой ведьмы… Я шел к вам от моего боярина; вот, как я поравнялся с пчельником, послышалось мне, что за плетнем, под навесом, кто-то крупно разговаривает. Я ближе, а говор все громче. «Кому бы, — подумал я, — в пчельнике живет один старик? Дай погляжу». Подошел. Смотрю в щель — ахти: человек двадцать варягов, мечник Фрелаф, челядинец княжеский Садко и задушевный твой друг Стемид! Я прилег наземь, приложил ухо к плетню. Слышу: спорят так, что хоть врукопашную. Стемид говорит: «Переждем грозу под навесом», а Фрелаф ревет: «Чего дожидаться, иль не слышите, — Садко божится, что мы неотменно их захватим». — «Да что вы верите этому сычу одноглазому! — закричал Стемид. — Ну статочное ли дело, чтоб они стали держаться близ Киева?» Вот уродина Садко и захрюкал как боров: «Эй, молодцы, не зевайте! Уж я вам говорю — попались зверьки в ловушку. Вахрамеевна на ветер словечка не вымолвит, и давеча, как я у нее был, так нагляделся и наслушался таких страстей, что у меня и теперь еще волосы порядком не прилягут; она обещала мне выдать их руками». Вот Стемид заговорил что-то еще, а я вскочил да бегом; прибежал в избушку — пустехонька! Один черный кот мяучит в сенях, да сова попрыгивает на насести. «Уж не она ли это, проклятая, обернулась совою? — подумал я. — Чего доброго!..» Глядь в светелку — вас нет; так меня варом и обдало! Я на огород… ну, да остальное вы сами знаете. Теперь, чай, ищут ее по всем углам. Пускай себе пошарят хорошенько, а не найдут, так авось и назад вернутся… Постойте-ка, да вот никак и место Угорское!.. Эка темнеть, подумаешь — словно в сумерки!.. А Днепр-то, кормилец, как расходился, так ревмя и ревет!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: