Любовь Овсянникова - Птаха над гнездом Том 2. Презирая дымы и грозы

Интересно было то, что тут нигде не звучали записи, все исполнялось вживую! Причем на таком высоком профессиональном уровне, который трудно было ожидать в маленьком совхозном селе. Это была почти загадка, ввергавшая гостей в непреходящее удивление.

Вечер был недолгим, потому что гости с дороги устали, но поесть они успели. Успели и выпить, хотя тут пили мало — в основном слушали песни и подпевали певцам. А певцы не пытались «завести» слушателей и все превратить в балаган, наоборот, старались сохранить классическое исполнение репертуара. Видимо, у них была своя программа, и они от нее не отступали.

Даже провожая гостей на отдых, одну за другой пели им колыбельные. Это было страшно трогательно, но зато, действительно, сняло напряжение дня — истинные чудеса!

Второй день прошел спокойнее. Сначала гости долго спали. Потом был завтрак вчетвером, где они наговорились досыта.

— Знаете, — говорил Сашко, — вы не удивляйтесь нашим людям. У нас тут давние боевые традиции. Правда! В 1861 году, например, здесь произошло выступление крестьян. Вот нигде не было, а у нас произошло. Чего они хотели, когда их освободили от крепости, сейчас уже никто не помнит, но факт такой имел место. Потом в 1905 году опять наши крестьяне бастовали, причем так крепко, что об этом остался след в истории. А наш житель М. С. Ярошенко вообще был участником восстания на броненосце «Князь Потемкин-Таврический». Так что мы — народ активный и патриотичный.

— Это чувствуется, — сказал Борис Павлович.

— Вообще люди у нас правильные, — добавила жена Александра Ивановича, — нет пьяниц и драчунов. Правда, в семье не без урода — есть воришки и лентяи, но, если разобраться, то их и осуждать трудно. Это больные люди, неполноценные. Ну, мы их уже знаем, так что терпим малое зло, чтобы большое не завелось.

— Главное, что вы живете открыто, так мне показалось, — поддержала разговор Прасковья Яковлевна, — коллективной жизнью. Это легче да и интереснее, чем закрываться от людей. Опять же глупостей много не наделаешь. Человек, он когда шкоду производит? Когда надзора за собой не чувствует.

Потом мужчины отправились на рыбную ловлю — испытывать невод, подаренный Борисом Павловичем. А женщины смотрели фотографии, обсуждали рукодельные достижения хозяйки — она оказалась мастерицей по вышивке гладью.

Вечером к ним опять пришли гости — развлекать Бориса Павловича и Прасковью Яковлевну. Тут уж они снизошли до эстрадного стиля исполнения, самодеятельного, или балалаечного, как они говорили. Пели современные популярные песни: «Я буду долго гнать велосипед», «На дальней станции сойду» и другие.

А на третий день гости уезжали. С утра чуток перекусили и начали прощаться.

— А давайте мы напоследок споем вашу любимую военную песню? — предложил один из певцов.

— Только рад буду!

— Так назовите ее.

— «Марш артиллеристов».

И зазвучали прекрасные слова:

Пробьет победы час, придет конец походам.

Но прежде чем уйти к домам своим родным,

В честь нашего Вождя, в честь нашего народа

Мы радостный салют в победный час дадим!

Артиллеристы, Сталин дал приказ!

Артиллеристы, зовет Отчизна нас!

Из многих тысяч батарей

За слезы наших матерей,

За нашу Родину — огонь! Огонь!

И опять их провожали всем селом, и опять пели фронтовые и солдатские песни:

Путь далек у нас с тобою,

Веселей, солдат, гляди!

Вьется знамя полковое,

Командиры впереди.

Солдаты, в путь, в путь, в путь!

А для тебя, родная,

Есть почта полевая.

Прощай! Труба зовет,

Солдаты — в поход!

И вот, уже за селом, Борис Павлович и Прасковья Яковлевна в последний раз помахали провожающим из окон автомобиля, а те проникновенно запели песню «Ой, вы гуси, до свиданья»:

В час предутренних туманов

Гуси в край родной летят:

«До свидания, Лиманы,

Улетаем мы назад».

Ой, вы, гуси, до свиданья,

Прилетайте к нам опять!

Оправдайте ожиданья

Слышать вас и вас встречать.

Вы, Борис, и вы, Прасковья,

Будьте счастливы всегда,

Вам желаем мы здоровья

На грядущие года .

Ой, вы, гуси, до свиданья,

Прилетайте к нам опять!

Оправдайте ожиданья

Слышать вас и вас встречать.

До свиданья, до свиданья!

Легких вам путей-дорог.

Светлых дней и процветанья,

И добра на ваш порог.

Ой, вы, гуси, до свиданья,

Прилетайте к нам опять!

Оправдайте ожиданья

Слышать вас и вас встречать.

Машина Бориса Павловича начала постепенно отдаляться от провожающих, тихо сигналя, словно постанывая, словно страдая по-человечески. Потом стремительность ее возросла, и скоро уезжающие и провожающие казались друг другу маленькими движущимися точками — и те, и другие растаяли на родных просторах, слились с ними воедино. И стали одним целым.

А планета вращалась и покачивалась, оставляя в прошлом недавние праздничные дни.

Светлана окончила школу и начала готовиться к поступлению в вуз. Конкретного желания, куда идти, у нее не прорисовывалось — как все талантливые дети, она одинаково хорошо знала школьные предметы и могла поступать хоть на технаря, хоть на гуманитария. А поскольку школу она оканчивала у дедушки и бабушки, где и они учились в свое время, и их дети, то Прасковья Яковлевна и Борис Павлович были возле нее первыми советчиками.

Кто-то из них высказал мысль, что есть профессия, где надо знать и математику, и остальные предметы в равной мере, — это экономика. А в экономике самое сложное и важное направление — это сельское хозяйство, поскольку в нем заложен такой независящий от человека фактор, как погода. Погоду в руки не возьмешь, это вещь не материальная. И тут с кондачка цифирью сыпать не будешь. А чтобы ее учитывать, да еще закладывать в планы, надо иметь как физическое родство со стихиями, так и иное качество ума, стоящее над человеком. И иную смелость. Как этот конгломерат назвать, неизвестно, но без него нельзя.

— Ни в какой другой отрасли Бог так близко не соприкасается с человеком, — рассуждала Прасковья Яковлевна, — как в земледелии, в хлебопашестве. Чувствовать Его руку дано не каждому, а лишь избранникам.

В этой мистике рассуждений был свой резон, и мистикой они оставались не по человеческому решению — просто Бог не всем открывается, это правда.

Так был выбран сельскохозяйственный институт.

Прасковья Яковлевна нервничала — сельское хозяйство представляло собой отрасль, основы которой тут заложил ее отец, незабвенный Яков Алексеевич. Местный колхоз был его детищем, многое в нем сохранялось еще с отцовских времен. Она давно мечтала, чтобы кто-то из потомков продолжил тут дело ее отца. И вот Света, внучка, согласилась с этим выбором.