Любовь Овсянникова - Птаха над гнездом Том 1. Дарители жизни

— Да, — сказала Люба. — Спасибо!

После этого маленькая Любовь Борисовна часто видела прадедушку у ворот и всегда здоровалась с ним, но продолжительных разговоров они уже не вели — разве что перекидывались фразой-другой.

Прасковья Яковлевна рассказывала, что в молодые годы Павел Федорович сильно пил горькую, а после войны остепенился. Расстрел на него повлиял. Борис Павлович был свидетелем тому, как прадедушка спасся от расстрела. Когда всех людей согнали в кучу и окружили, Павел Федорович зашептал молитвы. Он потрясал поднятыми вверх руками и широкими жестами крестился, глядя в небо. Тут немцы начали из пулеметов стрелять по толпе, а прадедушка припадет к земле на время стрельбы, а потом опять поднимается и крестится, обращаясь к Богу. И так несколько раз. Тогда тот, кто командовал карательной операцией, остановил стрельбу и вывел Павла Федоровича из толпы.

— Иди домой, старик, — немец выдернул его из толпы. — Бог услышал тебя.

На кусок хлеба прадедушка Павел зарабатывал плотничеством. Зная, что надеяться не на кого, он изготовил себе гроб и хранил на чердаке. Бывало, напившись, прятался в него от бабки.

Ушли они с бабушкой друг за другом незаметно и, конечно, хоронили их Борис Павлович и Прасковья Яковлевна — за неимением другой родни.

Алексей Федорович в молодости водил гурты — скупал скотину у населения и сдавал на мясокомбинат. С возрастом ему трудно стало ходить по 30 км в день, и он занялся хлебопашеством. У него была своя земля. Он выращивал урожай, затем брал в аренду молотилку, веялку и получал зерно. Все это делалось не на току, а во дворе его дома. Прасковье Яковлевне, когда она была маленькой и крутилась возле старших, нравились эти занятия, она с удовольствием помогала дедушке и бабушке.

Ирина Семеновна, после того, как у них забрали пекарню, пекла хлеб дома и продавала людям. Все делала вручную, и Прасковья Яковлевна у нее научилась хлебопечению, запомнила многие рецепты.

Алексей Федорович, руководящий зерновыми запасами семьи, высчитал, что до нового урожая надо было оставлять по 12 пудов зерна на человека — на прокорм. Пуд — это старая русская мера веса, равная 16,38 кг. Значит, 12 пудов = 196,56 кг, то есть почти два центнера на человека. Если в семье было 5 человек, то на прокорм до нового урожая надо было заготавливать одну тонну зерна.

Были также у деда Алексея пара лошадей и бричка. И в свободное время он занимался грузовыми перевозками.

У Алексея Федоровича и Ирины Семеновны было много детей. О них будет написано ниже.

Ирину Семеновну Хассэн в семье Прасковьи Яковлевны называли просто прабой. Итак, у нее с мужем было много детей. Ниже приведены короткие данные о них.

Елена— 1894, единственная дочь, необыкновенная красавица; была замужем за Иваном Кировичем Бабенко, у которого отец был слепой на один глаз; имела детей: Ивана, что с Лидией Рощиной родил Люду и Николая; Павла, имевшего дочь с Майкой Хлусовой; Лиду, инвалида детства, красавицу с ярко выраженной еврейской внешностью, хорошую портниху; дочь Марию, что стала матерью Любови Грибовой; сына Алексея, который женился на Марии Тищенко и стал отцом Таи; Тая была очень красива, похожа на свою бабушку Елену; зная об ассирийском происхождении Бориса Павловича, она называла Любовь Борисовну Креолкой, но та не обижалась.

Яков— 18.02.1896 – 08.03.1943.

Семен— 1898 – 1967.

Иван(1900 – ?) — в войну был полицаем, осужден за это, после смерти Сталина реабилитирован; его дети: Женя, замужем за военным; Галя жила в Белоруссии; Лида вышла замуж за индуса, проживала сначала в Индии, а позже в Запорожье.

Иван был влюблен в Марию Неумываку, а его родители не дали согласия на этот брак. Казалось бы, он не первый и не последний столкнулся с родительским несогласием. Многим выпадала такая участь, но одни шли напролом и поступали по-своему, тогда родители уступали им — чего же было делать… А другие смирялись и впоследствии даже благодарили родителей за своевременное вмешательство. Иван выбрал третий вариант — подлый и малодушный, он покорился воле родителей, отступился от Марии и женился на ее сестре. Но затаил в душе обиду на родителей и впоследствии кровно отомстил отцу и родному брату…

Интересна история его возлюбленной Марии. Она приходилась также родной сестрой бабушке Баранихе (прозвище), жене Ивана Бараненко (старого Доды), от нее-то и известна эта история. Бабушка Бараниха была маленькой сухонькой старушкой, согнутой в поясе под прямым углом. Она шустренько ходила по земле, опираясь на палочку, но спины разогнуть не могла и смотрела не по сторонам, а в землю. Такой ее запомнила Любовь Борисовна. А когда она сидела на скамеечке, то внешние дефекты исчезали, и она могла спокойно смотреть на мир.

Они с дедом Иваном жили долго и дружно, любили своих детей, которых было по тогдашним меркам не так много.

Это была Фрося Ивановна, мать Евгения Хохленко (его жена — Тамара Халимоненко). Почему такая фамилия у ее сына, не знаю — замужем она никогда не была; работала заведующей славгородским почтовым отделением.

Варвара Ивановна вышла замуж за некоего Кулеша, симпатичного неказистого мужиченку. Их единственный сын Анатолий (копия отца) женился на Людмиле, дочери Надежды Макаровны Янченко, двоюродной сестры Прасковьи Яковлевны.

Была еще дочь Мария Ивановна, что вышла замуж за военного по фамилии Гаращенко. В этом браке детей не было, и супруги удочерили девочку Галину. Года два они жили в Славгороде, в доме Фроси Ивановны, когда муж Марии Ивановны после завершения военной карьеры переходил на гражданку. Наверное, ждали получения жилья в Днепропетровске. Галя была на год старше Любови Борисовны, и девочки дружили. Это было где-то в 1959-1963 годах.

Самым младшим был единственный сын Петр Иванович по сельской кличке Дода, безобидный человек, труженик, но со странностями, выражавшимися в неудержимых фантазиях о своем якобы героическом прошлом. Этим и объяснялось прозвище Дода — дескать, ненормальный.

Дода был женат на Марии Рощиной, старшей сестре Лидии Рощиной (по мужу — Бабенко). Тетя Мария очень страдала от гипертонии и умерла после инсульта весьма молодой. Она работала школьным библиотекарем, всегда охотно помогала детям выбирать книги для чтения. Все дети Петра Ивановича и тети Марии родились с яркими странностями: старшая Валя — инвалид детства, необучаемая и непригодная ни к какой работе; средняя Надя кое-как окончила неполную школу и работала на заводе уборщицей, но даже не умела готовить себе еду; наиболее нормальным был Александр, единственный сын, младший ребенок, он даже окончил техникум при Южмаше, женился, но после этого к родным не приезжал.