Василий Попов - Архангельск — Северодвинск

** Старшины срочной службы.

*** Перед походом на борт пла были приняты запасы провизии, белья, теплой одежды и другого имущества на 69 человек.

Такое структурное изменение в составе экипажа автоматически снижало его потенциальные возможности в профессиональной подготовке и в особенности при проведении фактических мероприятий по борьбе за живучесть корабля. Широкая кампания по пропаганде грамотных действий экипажа, начатая в прессе после гибели пла еще задолго до первичных выводов правительственной комиссии, была направлена на то, чтобы скрыть недостатки, связанные с комплектованием экипажа, обслуживанием подводной лодки, решением социальных вопросов. Отсюда складывалось впечатление, что «в экипаже перед выходом в море отсутствовал как полноценная боевая единица дивизион живучести» (Романов Д. А., 1993), что нарушало требования ст. 173 «Руководства по борьбе за живучесть пл»: «Выход в море запрещается… при неукомплектованности подготовленным личным составом».

Флагманские специалисты дивизии и флотилии подводных лодок утверждают, что экипаж Е. А. Ванина перед походом отработал в требуемом объеме задачи по борьбе за живучесть корабля. Однако это не помешало заместителю главного конструктора корабля Д. А. Романову достаточно категорично заявить в своей книге, что «… зная состав командования дивизии, в которой находилась подводная лодка „Комсомолец“, смею утверждать, что никто из флагманских специалистов дивизии не знал материальную часть этой лодки в объеме, достаточном для качественной приемки задач по борьбе за живучесть» (Романов Д. А., 1993).

Капитан 1 ранга Б. Г. Коляда.

Считаю, что экипаж был подготовлен хорошо как в вопросах боевой подготовки, так и в вопросах борьбы за живучесть. Техническое состояние подводной лодки на момент выхода на боевую службу в феврале 1989 г. нареканий не вызывало.

Вице-адмирал в запасе Е. Д. Чернов.

Большой процент молодых п недостаточно отработанных офицеров (27%) не мог положительно влиять на потенциальные возможности экипажа как по руководству личным составом, так и по эксплуатации технических средств корабля в целом.

В числе 21 мичмана, вышедших в поход в составе 2-го экипажа (некомплект 5 мичманов восполняли старшины и матросы срочной службы), Ю. А. Бродовский, С. В. Замогильный, С. С. Бондарь, Э. Д. Кононов и Ю. Ф. Капуста не проходили переподготовку на технику погружения глубоководной подводной лодки, а прапорщик Ю. П. Подгорнов даже не сдал положенных зачетов.

Начальник политотдела дивизии подводных лодок капитан 1 ранга Т. А. Буркулаков принял участие в походе в связи с тем, что был вынужден «ввести в должность» назначенного внезапно, накануне выхода в поход, нового заместителя командира корабля но политической части капитана 3 ранга Ю. И. Максимчука.

Мичман В. С. Каданцев.

В январе-феврале 1989 г. в нашем экипаже возник конфликт с заместителем командира по политической части капитаном 3 ранга Терновским. Кончилось все это тем, что на партийном собрании было вынесено решение Терновского на боевую службу не брать.

Прапорщик Ю. П. Подгорнов.

В то время как К-278 с 1-м экипажем находилась в море, наш экипаж нес дежурную и вахтенную службу, выполнял различные работы по городку. Лично я несколько раз стоял дежурным но казарме. Велась ли в этот промежуток времени подготовка к выходу на боевую службу и какая именно, я сказать не могу.

Приняв 10 февраля 1989 г. пла К-278 у 1-го экипажа, 11 февраля 1989 г. 2-й экипаж вышел на ней в море на контрольный выход. Как и во время сдачи курсовых задач, так и во время контрольного выхода я занимался только изучением материальной части своего заведования и корабля. Поэтому я не могу сказать, как проходил этот выход и какие нюансы были при сдаче курсовых задач.

Непосредственно перед выходом на боевую службу у меня состоялась беседа с капитаном 1 ранга Ваниным. Ванин знал уровень моей подготовленности, и поэтому я сказал ему, чтобы решение о том, брать или не брать меня на боевую службу, принимал он. Ванин сказал мне, чтобы я не переживал и сдавал все положенные зачеты и что у меня все получится. В дальнейшем я был поставлен нести вахту на торпедной палубе 1-го отсека. Перед тем как я стал нести вахту на торпедной палубе, непосредственно Ванин принимал у меня зачеты по вооружению. Забегая вперед, могу сказать, что примерно на десятые сутки боевой службы у меня был разговор с Юдиным, который сказал мне о том, чтобы за время боевой службы я постарался сдать все зачеты на самостоятельное управление с тем, чтобы в дальнейшем мог уже самостоятельно нести вахту трюмным.

Экипаж представлял собой многонациональный коллектив. В него входили представители шести национальностей: русских 48 человек (69,7%), украинцев 15 (21,7%), белорусов — 2, армян — 2, грузин — 1, литовцев — 1.

По социальному происхождению 31 человек (44,9%) из семей рабочих, 9 человек (13,2%) из крестьян, 19 человек (27,5%) из служащих, 10 человек (14,4%) из военнослужащих.

На поход в экипаж было прикомандировано 10 человек (6 офицеров, 1 мичман и 3 матроса); из них 5 человек — на вакантные штатные должности:

— капитан 3 ранга Ю. И. Максимчук — заместителем командира по политической части;

— капитан 3 ранга А. М. Испенков — командиром электротехнического дивизиона;

— старший лейтенант медицинской службы Л. А. Заяц — начальником медицинской службы;

— мичман Э. Д. Кононов — старшим специалистом-делопроизводителем;

— матрос С. П. Головченко — коком-инструктором;

и 5 человек сверх штата:

— капитан 1 ранга Б. Г. Коляда — заместитель командира дивизии подводных лодок;

— капитан 1 ранга Т. А. Буркулаков — начальник политотдела дивизии подводных лодок;

— старший лейтенант С. П. Богданов — офицер особого отдела Комитета государственной безопасности СССР;

— матрос А. Ю. Корытов — рулевой-сигналыцик;

— матрос А. Ю. Шинкунас — радиометрист.

Заместитель начальника службы радиационной безопасности Северного флота капитан 2 ранга В. А. Шикин.

Характеризуя начальника химической службы 2-го экипажа капитан-лейтенанта В. Л. Грегулова, я могу сказать то, что он является грамотным специалистом, который был практически готов к самостоятельному выходу в морс, хотя и шел впервые. Особенность его была в том, что он был не всегда решительным и не мог отстоять свое мнение.

Капитан-лейтенант В. А. Грегулов отвечал за подготовку всей химической службы корабля, а в заведовании у него находилась система радиационного контроля КМК-1, приборы радиационного контроля и средства защиты органов дыхания. За техником-химиком мичманом С. Л. Черниковым закреплена система электрохимической регенерации воздуха, приборы газового анализа и стационарная система дезактивации.