Шарль Лоран - Шпион Наполеона. Сын Наполеона [Исторические повести]

— Вы его любите, — сказал он наконец, — и, значит, ваше сердце подскажет, как надо поступить.

— А вы, Франц, не хотите мне сказать, считаете ли вы приличным, чтобы я сопровождала герцога Рейхштадтского во Францию?

— Ну, это нет, — произнес решительным тоном служака.

— Вот видите.

— Простите меня, — продолжал Франц, — но я не могу не высказать вам, что вы истинный молодец. Я знаю, что без вас он никогда не решился бы на это дело. Вы сразу заставили его понять то, о чем я напрасно говорил ему все это время. Вы организовали наше бегство так, как не удалось бы сделать самому ловкому полицейскому. Но вы все-таки женщина, и я не могу допустить мысли, чтобы сын Наполеона вернулся…

— И, однако, вы понимаете, что я не буду вам мешать, — воскликнула Полина, сама испугавшись того, что он соглашался с ней. — Я сумела бы стушеваться при необходимости и увидеть принца только тогда, когда он, возвратив себе свои права и титул, мог потребовать меня, не компрометируя себя.

— Но он никогда не согласится с вами расстаться, если вы с нами поедете, — отвечал Франц. — Мы должны все решить без него, и уверяю вас, что возвращать себе престол, имея под рукою женщину, как-то неловко.

— Вы совершенно правы, — произнесла Полина. — Вы меня убиваете, но я вижу, что вы истинно благородный человек. Благодарю вас за совет. Я не поеду.

— Простите меня, княгиня! — воскликнул Франц в большом смущении. — Я знаю, что причиню вам большое горе, но я в том не виноват, к тому же, поверьте, с одной стороны, я был бы очень рад, если бы вы поехали с нами. Я не сумею один устроить все, как следует. Уже я не говорю о том, как огорчит его разлука с вами.

Полина знаком просила его замолчать и стала прислушиваться. Действительно, вдали слышался стук колес.

— Это, вероятно, он, — сказала княгиня. — Я пойду в соседнюю комнату, а вы скажите ему в двух словах о том, что мы решили. Будьте спокойны, я сейчас приду, мне надо успокоиться. Потом вы снесете в экипаж вещи, а я прощусь с ним. После вашего отъезда я останусь здесь до утра.

И она вышла за дверь в ту минуту, как входил в комнату герцог Рейхштадский.

— Ты один? — спросил юноша.

— Нет, княгиня здесь, — отвечал Франц очень смущенный тем поручением, которое он должен был исполнить. — Она в соседней комнате. Сейчас придет.

Однако так или иначе надо было высказать герцогу, что Полина не едет с ним, и Франц стал объяснять окольными путями, что лучше было бы им оставить в Вене княгиню, так как их, может быть, ожидали в пути большие опасности. Когда же все окончится благополучно, то ее можно будет выписать во Францию.

Юноша слушал его с удивлением. Он, конечно, понимал, что Франц не стал бы ему говорить что-либо подобное по своей инициативе. Значит, сама Полина не хотела ехать. Конечно, ею не мог овладеть страх, в этом он не мог и сомневаться. Следовательно, она считала более благоразумным, чтобы он ехал один, но мысль разлучиться с нею душила его, и он не мог согласиться на подобное самопожертвование. Он хотел громко протестовать, но неожиданно в голове его блеснула мысль: отправляясь с ним, Полина губила себя. Он понял, что любовь к ней должна была побудить его к этой жертве.

— А княгиня разделяет твое мнение? — спросил он.

— Да, совершенно, — произнесла твердым голосом Полина, появляясь в дверях.

Она была в бальном платье, и этого было достаточно, чтобы убедить юношу в ее решимости не сопровождать его. Франц поспешил выйти из комнаты с вещами, а Полина продолжала, но уже голос ее заметно дрожал:

— Я не хочу, чтобы ваши враги могли упрекнуть вас в чем-нибудь. Франц вполне согласен со мною.

— Я вас так люблю, Полина, — мог только промолвить юноша со слезами на глазах.

— А я, — воскликнула княгиня, — разве сердце мое не раздирается от одной мысли, что я не буду разделять с вами всех опасностей? Какое счастье было бы ехать с вами! И не думайте, что я боюсь сплетен, нисколько. Но на вас не должно упасть ни малейшее пятно. Поезжайте один, — продолжала она, схватив его за обе руки. — Поезжайте один и скорее, моя любовь, мой повелитель! Ваша Полина никогда не покинет вас и мысленно всегда будет с вами. Завтра я также отправлюсь в путь окольными путями и при первой возможности присоединюсь к вам. Клянусь, что я всегда буду любить вас. Я хочу, чтобы вы сохранили обо мне память, как о женщине, которая пожертвовала вам своим счастьем и своей жизнью.

— Все готово, — произнес Франц, отворяя дверь. — По несчастию, Греппи не может ехать с нами, а прислал своего соотечественника.

Герцог и не обратил внимания на его слова, а молча бросился в объятия Полины. Что они говорили друг другу, как они целовались, осталось тайной для них самих. В подобные минуты поцелуи красноречивее слов, а слова нежнее поцелуев.

— Поезжайте, поезжайте, — промолвила наконец Полина.

В эту минуту Франц вторично показался в дверях, и она протянула ему руку, которую он почтительно приложил ко лбу, преклонив колено.

Еще минута, и она осталась одна в комнате. Вдали послышался топот быстро несущихся лошадей.

— Наконец-то! Уже!

Только эти слова торжества и горя дрожали на ее устах.

Она тихо опустилась на стул и горько зарыдала.

— Однако зачем мне плакать? — промолвила она наконец. — Он свободен, а обо мне нечего думать.

Но что это? — За дверью послышались чьи-то шаги.

Полина вспомнила, что наружная дверь осталась незакрытой, и хотела запереть ее, но в эту минуту дверь отворилась, и она поспешно спряталась в комнату Маргариты.

На пороге показался Меттерних. Сердце бедной женщины дрогнуло. Князь одним быстрым взглядом осмотрел комнату, сел на стул подле стола, на котором стояла зажженная свеча, и, обращаясь к людям, стоявшим, очевидно, за дверью, сказал:

— Предупредите меня, когда явятся наши.

Полина не знала, что делать. Очевидно, Меттерних знал о бегстве герцога, но успеет ли он помешать ему или нет? Этот вопрос так терзал ее сердце, что она не выдержала и вышла из своей засады.

— Вы здесь, княгиня? — спросил с удивлением Меттерних. — Вы разве уже кончили ваше прогулку вокруг Шенбруннского парка?

Ясно было, что стратагема Франца удалась и полицейские агенты думали, что она уехала из Гитцинга. Но что стало с герцогом? И напали ли на его след? Это необходимо было выяснить.

— Как видите, князь, — отвечала она и остановилась в дверях соседней комнаты, как бы желая возбранить туда вход.

— Вы напрасно хотите меня уверить, что в соседней комнате кто-то спрятан, — спокойно произнес Меттерних. — Я знаю, там нет никого. Я только что встретил того, кто был здесь с вами. Моя ошибка заключается лишь в том, что, по моему предположению, вы уехали вперед.